Друиды - Морган Лливелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Три безголовых гиганта корчились, оседая. Жар костра опалил мне лицо. Пришлось еще отступить. Друиды отчаянно размахивали своими шкурами, стараясь держать огонь подальше от деревьев. Мы еще подались назад, и вовремя — клетки рухнули в пламя, подняв снопы искр.
Позже Сулис сказала мне, что я тогда закричал. Я не помнил. В памяти сохранилось лишь то, как я стоял, вглядываясь в огонь. Из костра вверх словно бил фонтан горящего золота. Мне казалось, что сквозь стенки клеток я вижу призрачные тела, на волне жара поднимающиеся вверх и вверх, над кронами дубов, прямо в небо над нашими головами. Наконец, они ушли все.
— Ушли! Они ушли к Источнику! — ликовал Менуа. — Просите за нас, отважные сеноны!
Словно порыв грозового ветра пронесся по Роще. Чистый поток силы с рокотом прокатился среди дубов и потряс каждого из нас до основания.
Аберт торжествующе выкрикнул:
— Громовержец Таранис принимает нашу жертву!
Казалось, наш дух вырвался из тел и в исступлении понесся над поляной. Теперь кричали уже все, и наши голоса заглушали рев пламени, вздымаясь к небу, требуя, прося защиты у Иного мира. Объединенная воля людей сливалась в единый вопль, преодолевая барьер между мирами. В этот миг все были твердо уверены, что ход земных событий можно изменить и повернуть в лучшую сторону. Я воздел руки над головой, рухнул на траву и последнее, что отразил мой взгляд — соткавшиеся из искр призрачные тела, уносящиеся к небу!
Беспамятство медленно покидало меня. Наконец, я ощутил вес собственного тела и открыл глаза. Друиды собрались вокруг костра. Я присоединился к ним. Оцепенение ушло еще не до конца. Глаза то и дело наталкивались среди углей то на контуры согнутого колена, то на вытянутую руку. Я закрыл глаза, но и с опущенными веками продолжал видеть снопы золотых искр.
Позади меня пели люди. Карнуты нестройным хором благодарили богов за то, что они приняли нашу жертву, с большими преувеличениями нахваливали мужество сенонов, принявших огненную смерть ради нас. Друиды тоже пели. Мы все пели, словно стремясь звуками отгородиться от ужаса, пережитого недавно. Мы пели от радости. Позже кости и пепел будут собраны, и с ними поступят согласно ритуалу.
Я позволил себе провалиться в недолгое беспамятство только по окончании ритуала. По крайней мере, мне удалось не опозориться на людях, я стоял вместе с другими друидами, я сливал свой голос с их голосами. Я тоже стремил свои усилия к тому высшему, что взирало на нас с небес. Мы обрели его милость? Оно обещало нам защиту? Да кто же мог знать? Нет. Друиды знали.
Домой я брел вслед за широкой спиной Менуа, чувствуя себя под надежной защитой. Я пытался думать и не думать одновременно. Казалось, ни у кого не было настроения говорить. Лица друидов еще хранили отпечаток прикосновения к таинству. Мне хотелось понять, что чувствовали они, глядя на ревущее пламя. И что чувствовал я сам перед жертвенным костром?
Вокруг нас лежала мягкая, молчаливая золотая осень. Молчали пастушьи рожки, не свистели кнуты, не стучали топоры дровосеков и плотников. Лесорубы, пастухи и каменщики шли рядом с нами.
Не слышно было стука копий и тяжкой поступи марширующих легионов. Это все еще будет, вся Галлия услышит их, но на земли карнутов римские воины придут в последнюю очередь. К тому времени я уже сменю Менуа на его месте главного друида. И найду Бригу.
Глава восьмая
Магия пола произвела на меня огромное впечатление. Но первый опыт меня совершенно не удовлетворил. Я жаждал продолжения, чем весьма позабавил Менуа. Я не раз предлагал ему воспользоваться тем же приемом для решения самых разных возникающих проблем, но он только посмеивался.
— Пойми, Айнвар, ритуалы друидов проводятся не для того, чтобы доставить удовольствие участникам. Ты опять позволяешь своему телу думать за тебя!
А что мне было делать? Мое тело было молодым и сильным, я чувствовал, как во мне нарастает напряжение, и опасался, что однажды оно снова взорвется, взорвется, как звезда. Интересно, могут ли звезды взрываться? Надо бы спросить Менуа...
Я обучался у целителя. Зимой Менуа отправил меня постигать искусство исцеления, а cушить травы и готовить зелья можно было и под крышей.
Но обучение давалось мне трудно.
— Ты невнимателен, Айнвар! — прикрикнула на меня Сулис. — Друиды должны быть сведущи во всех сторонах жизни. Тебе необходимо освоить навыки целителя, строителей и без тебя хватает. Ну что ты пялишься на стропила?
Как я мог сказать ей, что изучаю стропила, лишь бы отвлечься от созерцания ее полной груди?
— Ну-ка повтори, о чем я сейчас говорила? — потребовала целительница.
Я откашлялся и попытался отогнать крамольные мысли.
— Э-э, ты говорила... про омелу?
— Вот именно. А теперь скажи, почему Дитя Дуба — самое священное из всех растений?
«Почему, почему? Откуда мне знать...» — с раздражением подумал я.
— Потому что отвар из ягод омелы — единственное, что может остановить горячку, если она накинется на человека.
— Ну да, наверное...
— Достаточно для этого одного отвара?
Я задумался. Сосредоточился, пытаясь вспомнить ее недавние слова.
— Нет. Этого мало. Надо добавить другие снадобья.
— Какие? — Сулис, похоже, надоело тащить из меня ответы клещами. Она смотрела на меня сердито, сжав губы в тонкую линию.
Но я не дал ей выйти из себя и все-таки смог назвать компоненты, сочетающиеся с отваром из ягод омелы. Я хорошо понимал ценность отвара; умирать от внутреннего огня, съедающего тело человека, мучительно. Я видел, как это происходит, если человек не сразу обращался к целителям. Уж лучше сгореть в ивовой клетке!
Друиды умели
