Просто пришла любовь… - Лорин Батлер

— Может быть, то, что ты говоришь сейчас, следует расценивать как прелюдию к нашему расставанию? — напрямую спросила Клеменси.

— Разумеется, нет. То, о чем я сейчас говорю, это прелюдия к годовщине нашего брака и напоминание о том, что нам надо решить, как жить дальше.

— И вот мы опять сидим в «Двух соснах», — подхватила Клеменси, — в том самом ресторане, где мы впервые заговорили о нашем обручении… вернее о нашей брачной сделке. И теперь мы можем заявить: да, мы выполнили обязательства друг перед другом, пора завести разговор о расставании…

— Я не намеревался так ставить вопрос, — заметил Ленард. — Не думаю, что нам следует принимать поспешное решение. Да, мы договорились о семейном союзе на год, но в мои планы вовсе не входит развернуться к тебе спиной по истечении этого срока и сказать: до свидания, привет, увидимся…

Да, Ленард не пойдет на предательство, для этого он слишком джентльмен. На протяжении всего срока действия их контракта он всегда был предупредителен и внимателен к ней, а их физическая близость вызывала у Клеменси только восторг. Одним словом. Ленард был галантным, ласковым и, казалось, боготворил ее. Клеменси стало грустно. Ей вдруг пришло в голову, что, если бы она сказала Ленарду о своей беременности, он не покинул бы ее, наверняка остался бы с ней.

Но ей нужны были не доброта и не сочувствие. Ей нужна была его любовь.

— Клеменси… — тихо и нежно позвал Ленард. — Понимаешь, мне кажется, наши отношения не должны закончиться через четыре месяца. По существу, я считаю, что мы должны еще пожить вместе какое-то время…

— Хорошо. Я согласна. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Я должна все обдумать…

На лице Ленарда появилось выражение тревожного ожидания.

— Давай не будем больше говорить о нашем будущем, — с улыбкой предложила она. — Я ценю все, что ты сделал для меня, Ленард. Привел в образцовый порядок виноградник, дом, весь участок… Я понимаю, что все это вытекало из нашей договоренности, но ты проявил необычайное великодушие.

Официантка принесла заказ, и они, занявшись едой, на какое-то время замолчали. Интуиция подсказывала Клеменси: когда Ленард узнает, что она забеременела, он наверняка почувствует себя виноватым. Такой уж это человек.

С другой стороны, новость о ее интересном положении могла бы стать для него сродни грому с ясного неба… Нет уж, лучше пока помолчать.

Клеменси ела без всякого аппетита, и ее апатия не укрылась от Ленарда, который вдруг сказал:

— Если не ошибаюсь, прошел уже почти год, как не стало твоего отца? Может быть, поэтому ты выглядишь сейчас несколько напряженной и… грустной?

— Возможно. — Она глубоко вздохнула и предложила: — Давай поговорим о чем-то более веселом. Не возражаешь? Отложим все животрепещущие проблемы на несколько месяцев…

Ленард пожал плечами.

— Как скажешь, дорогая. Твое желание для меня — закон.

11

Клеменси сидела на веранде старого родительского дома и потягивала прохладный лимонад. Итак, я собираюсь стать матерью, в которой уже раз задумалась о своем положении она и погладила живот. Десять недель. Она рассказала обо всем Кэрри, но ни словом не обмолвилась о своей тайне мужу. В какой-то мере Клеменси чувствовала себя виноватой, но в гораздо большей степени ощущала тревогу, которая не покидала ее ни на минуту.

Да, Ленард должен узнать правду. Но когда, каким образом лучше сообщить ему новость? Дата их годовщины приближалась с неумолимой быстротой. Осталось каких-то девять недель. От одной мысли о завершении сделки ее сердце начинало биться учащенно.

Она услышала шум автомобиля, а через несколько минут увидела подъезжавший к дому зеленый «ягуар» мужа.

— Билл сказал, что я могу найти тебя здесь, — сообщил Ленард, выходя из машины.

Джинсы и легкая голубая рубашка необычайно шли ему, и Клеменси невольно залюбовалась этим красивым мужчиной, который является ее мужем. Пока является.

— Да, я сказала Биллу, что побуду здесь какое-то время. — Клеменси взглянула на часы. — Ты сегодня освободился довольно рано. Я думала, засидишься в офисе, по крайней мере, до шести.

— Уже к четырем часам я умудрился разделаться со всеми делами. — Ленард присел подле Клеменси на ступеньку. — Итак, какие же заботы привели тебя сюда?

— Просто захотелось отвлечься, расслабиться… подумать. — Она пожала плечами и улыбнулась. — Даже не знаю, что сегодня надеть на эту вечеринку… на этот прием.

По правде говоря, Клеменси совсем не хотелось идти сегодня куда-нибудь, да и чувствовала она себя неважно.

На какой-то миг между ними воцарилось молчание, которое нарушил Ленард.

— Ты стояла на этой веранде, вот на этих же самых ступеньках, когда я впервые увидел тебя. Помнишь?

— Конечно, помню. — Клеменси улыбнулась. — Я была тогда ужасно неуклюжей, застенчивой девчонкой, правда?

— У тебя была очаровательная улыбка. — Глаза Ленарда задумчиво остановились на ее лице. — Она и сейчас такая же. Сколько тебе было тогда? Кажется, тринадцать?

— Да. — Она утвердительно кивнула. — Я увидела тебя в первый же день, когда мы с отцом переехали сюда. Тогда же я впервые увидела своего деда. Они с отцом долго были в ссоре, даже не знаю из-за чего. Может, отец уже тогда играл на деньги? А помирились они только после смерти мамы. — Клеменси взглянула на Ленарда. — Подумать только, ведь, если бы между отцом и дедом не возникло разлада, я родилась бы в этом доме, и мы с тобой могли встретиться гораздо раньше. Например, ты качал бы меня на своем колене…

— У вас здорово работает фантазия, миссис Рейнер, — Ленард усмехнулся, — но в данном случае она не вызывает у меня восторга, потому что напомнила мне неприятные слова Беатрис о том, что я, женившись на тебе, просто «совратил младенца».

— Знаешь, разница в пятнадцать лет не так уж и значительна, — буркнула Клеменси, раздраженная упоминанием Беатрис. — Я имею в виду, что это не слишком ощущается в том возрасте, которого мы с тобой достигли.

— О да, ты достигла весьма почтенного возраста! Почти догоняешь меня! — Ленард рассмеялся. — Милая, ты только задумайся: тебе же всего двадцать три…

— Да, но я уже женщина… А в тринадцать была еще ребенком.

— Действительно, ты уже женщина. В полном смысле слова. — Он оглядел ее жадными глазами и улыбнулся. — В тот день, когда я впервые увидел тебя на этой веранде, у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь мы станем мужем и женой.

— Но что же все-таки ты подумал обо мне в тот день? — нетерпеливо спросила она.

— Подумал, что ты неуклюжий долговязый цыпленок, бегающий в школу. — И он, расхохотавшись, добавил: — И что у этого цыпленка обворожительная улыбка.