Кики Страйк и гробница императрицы - Кирстен Миллер

Кики скользнула за стену, отделяющую Пятую авеню от Центрального парка. Прошла мимо Детских ворот на Семьдесят шестой улице и направилась прямиком к двоим бродягам, что, устроившись на траве, пировали венскими колбасками и холодный фасолью.

— Кики Страйк,— представилась она, протягивая руку старшему.

— Говард Ван Дайк.— Мужчина чинно пожал протянутую руку. Он был невысок, дороден и невероятно лохмат — точно обсеменившийся садовый гномик.— Как насчет мини-колбаски?

— Благодарю вас, нет,— учтиво отказалась Кики,— У меня аллергия.

— Я — Каспар,— представился бродяга помоложе, вскакивая на ноги и в свой черед пожимая Кикину руку.— Я про вас в газетах читал. Уна, Ананка, здравствуйте.— Он коротко поклонился нам,— Вы обе сегодня просто ослепительны.

— Снасибочки, мальчик-белка. Ой! — вскрикнула Уна: это я пихнула ее в бок локтем.

— Привет, Каспар,— поздоровалась я.

— Бетти рассказывала, ты согласился нам помочь,— промолвила Кики.— Спасибо тебе большое за то, что последил за особняком.

— Да мне оно в удовольствие,— заверил Каспар.— А Говард составил мне компанию.

— И тебе спасибо, Говард,— поблагодарила Кики.— Ну так что же вы видели?

— Вообще-то там по большей части тихо,— отметил Каспар.— Есть дворецкий; в течение дня он то уходит, то возвращается. Характерный такой тип. Немного смахивает на Чингисхана в нелепом парике — вы его сразу узнаете. Еще есть повар; он ушел несколько минут назад. Думается, сейчас в доме только один слуга. Утром заходили двое посетителей. Около девяти заглянул высокий джентльмен в сшитом на заказ костюме. Ухоженный, представительный, немного фатоватый. Он задержался лишь на несколько минут. Вторым был доставщик заказов с коробкой змей.

— Ты сказал «змей»? — переспросила я.

— Во всяком случае, так оно выглядело,— подтвердил Каспар.— Вы уверены, что вам туда надо?

— Змеи там или не змеи, но выбора у нас нет,— отрезала Уна, обжигая меня недобрым взглядом.— Мы приглашены на ужин.

— Тогда я на всякий случай подожду здесь, дабы удостовериться, что вы вышли наружу живые и невредимые.

— Очень великодушно с твоей стороны,— отозвалась Кики.— Но мы, знаешь ли, способны сами о себе позаботиться.

— Ничуть не сомневаюсь, что так. Но, видите ли, моя светская жизнь на сегодняшний вечер никак не расписана. Никаких других развлечений все равно не предвидится,— отозвался Каспар, демонстрируя редкостные дипломатические способности.— Если бы вы заглянули ко мне после ужина, я бы охотно послушал про змей. Как вам, должно быть, рассказали подруги, я большой любитель животных.

— Ну, в таком случае мы тебе хвостик-другой, так и быть, притащим,— ухмыльнулась Кики.

— И бутылочку «Шатонёфдю пап»? — попросил Говард.— Под мини-колбаски оно уж больно хорошо идет.

— Посмотрим, посмотрим,— рассмеялась Кики.

И мы двинулись к выходу из парка.

— А мне Каспар понравился,— объявила Кики, когда мы пересекли Пятую авеню.— Интересно, с какой стати он из дому сбежал.

— Откуда ты знаешь? — потрясенно спросила я.

— Зубы у него в безупречном состоянии,— объяснила Кики.— Если бы он прожил в парке достаточно долго, они бы уже мхом поросли.

Дворецкий Лестера Лю отступил в сторону и молча ждал. Мы все втроем вошли в вестибюль. Высокий, смуглый, с экзотической прической, дворецкий глядел куда-то в пространство над нашими головами, но, разумеется, от внимания его не ускользала ни одна подробность. На полу лежала белоснежная шкура сибирского тигра: голова приподнята в зловещем приветствии. Я осторожно обошла шкуру стороной. Под хрустальным канделябром, подсвеченным десятками мерцающих свечей, бриллианты Уны ожили и рассыпали каскады многоцветных искр при каждом ее шаге по мраморному полу. Кики обшаривала вестибюль взглядом, мысленно отмечая возможные пути к отступлению и, вероятно, высматривая змей. На первом этаже по обе стороны от вестибюля высились две двери. Дверь справа была на скорую руку наглухо зашита досками. Отовсюду торчали гнутые, проржавевшие гвозди.

— Мы пришли по приглашению моего отца.

Голос Уны, всегда чуть более громкий, чем следовало бы, эхом отразился от мраморных стен. Не произнеся ни слова, дворецкий указал взглядом на парадную лестницу. Со второго этажа спускался невысокий человечек в смокинге, постукивая тросточкой по каждой ступеньке. В профиль лицо его казалось холодным и бесстрастным, но, миновав последний виток лестницы, он обворожительно разулыбался.

— Милая моя Уна,— воскликнул Лестер Лю с безупречно выверенными интонациями свежеиспеченного английского лорда. Свободной рукой он обнял дочь за плечи и расцеловал в обе щеки.— Ты даже маму свою затмила! Отныне и впредь ты должна одеваться только так, и не иначе.

Я ждала, что Уна вырвется или осыплет Лестера оскорблениями. Но нет: она глядела на своего представительного отца, открыв рот, не в состоянии вымолвить ни слова.

— А это, по всей видимости, твои подруги.— Сперва Лестер обратился к Кики.— Мисс Страйк, я полагаю,— промолвил он, пожимая ей руку.— Вы просто ослепительны: именно такая, как я себе представлял.

— Вы мне льстите, мистер Лю.— Кики изогнула бровь, недвусмысленно давая понять, сколь невысоко ценит его отзыв.— А это что за баррикада: вы очень не хотите кого-то впускать или может быть, выпускать? — с улыбкой осведомилась она, указывая на заблокированный дверной проем.

Лестер Лю в свой черед улыбнулся — еще шире, еще обворожительнее.

— Этот штрих — дань декораторскому искусству миссис Уорни. В последние годы жизни она сделалась очень экономна. Чем отапливать весь особняк, она перекрыла проход в восточное крыло и значительно сократила тем самым счета за газ.

— Но как я могу сосредоточиться на таких пустяках в обществе столь очаровательных юных барышень? — промолвил он, протягивая мне руку.

— Анни Фишер,— представилась я. Если Лестер Лю не знает, как меня зовут, зачем давать ему ключ? — Приятно познакомиться, мистер Лю.

Рука его казалась сухой и холодной, точно у статуи.

— А уж мне-то как приятно,— заверил он.— Не хотите ли совершить небольшую экскурсию по дому? Боюсь, гостей у меня бывает не много, а мне бы так хотелось продемонстрировать свои сокровища! — С этими словами он оглянулся на Уну, и по спине у меня пробежал холодок.

Лестер Лю галантно протянул мне руку, и я приняла ее, сама на себя поражаясь. Рука его оказалась сухощавой, но на диво мускулистой. С непринужденной легкостью он провел меня сквозь дверной проем в лабиринты холодных, темных покоев, битком набитых сокровищами Сеселии Уорни.

По всей видимости, убедившись, что на деньги счастья не купишь, Сеселия Уорни задалась целью скупить все остальное. Экскурсия началась с пустой комнаты в обрамлении высоких, от пола до потолка, зеркал. Благодаря отражениям я видела все, что происходит: Кики обшаривала взглядом все углы; Уна не сводила глаз с отцовской спины. Лестер извлек из кармана пульт управления — и комнату затопил свет. Зеркала разом сделались прозрачными, а за ними обнаружились полки, заставленные тысячами изящных фарфоровых статуэток. Кого только не было в стеклянной темнице: девушки отплясывали джигу, девочки дразнили очаровательных котят, милые барышни нашептывали что-то на ухо своим воздыхателям.

— Это Стаффордширская комната,— возвестил Лестер Лю с легким отвращением. От фарфоровых барышень его, похоже, в дрожь бросало.— Миссис Уорни отличалась хорошим, но не всегда последовательным вкусом. Это все будет распродано на аукционе на следующей же неделе. Я надеюсь окупить тем самым некоторые задуманные мною перепланировки. Хотя избавиться от этих монстриков — само по себе усовершенствование.

Огни погасли, и Лестер Лю потянул меня в следующий темный проем.

— Думаю, эта комната вас позабавит, мисс Страйк.

Свет вспыхнул так внезапно, что мозг мой пронзила резкая боль и я едва устояла на каблуках. Я беспомощно заморгала, а придя в себя, обнаружила, что нахожусь в спальне, обставленной подчеркнуто роскошным антиквариатом. У кровати под балдахином, задрапированной богато вышитыми тканями, стоял инкрустированный золотом комод. В изножье застеленного шелком шезлонга лежала открытая книга в кожаном переплете, с вытисненной на обложке золотой короной. В центре комнаты на приземистом мраморном пьедестале стоял простой, без всяких украшений, золотой ларец.

— Это спальня Марии Антуанетты,— объяснил Лестер Лю.— Она сохранилась практически в том же виде, как в тот вечер, когда королева покинула ее навсегда, спасаясь от толпы разъяренных простолюдинов с факелами. Французское правительство вот уже много веков пытается отыскать эти реликвии. Разумеется, никто до сих пор не подозревает, где они хранятся.

— А что в ларце? — осведомилась Кики, подбираясь поближе.— Он, кажется, не такой древний, как все прочее? — Кики на мгновение схватилась за край пьедестала, и я готова была поклясться: первый «жучок» установлен.