Перереж мое горло нежно - Майкл Бретт

— Мистер Мак Грэт, я хочу знать, что вас сюда привело?

— Вас не было дома, хотя вы вызвали меня. Я должен был думать, что вы отправились прикончить Вилли и успеете вернуться до моего приезда. Вы хотели обеспечить себе безопасность. Все обрушилось на вас внезапно. Вас не было на вечере в клубе. У вас был мотив для убийства Виктора, потому что он погубил вашу дочь. Я был нужен вам для того, чтобы найти его. Когда вам представился случай, вы его убили.

— Он заслужил это, — сказала она глухим голосом. — Он все заслужил. Они все заслужили…

— Они вцепились в вас со всех сторон, правда? — Когда я сказал вам, что Виктор и Вилли братья, до вас дошло, что они поделили вас между собой. Сколько выжал из вас Вилли, прежде чем вы его пристукнули? Что он отдал вам перед смертью из сейфа?

— Он шантажировал меня и мою семью, мерзавец. Он давно уже заслужил, чтобы его убили. У него непристойные фотографии Вивиан. Я платила ему годами. Я подстрелила его. Первая рана не была смертельной. Он клянчил, чтобы я оставила его в живых, клянчил и плакал.

— А вы пообещали оставить его в живых, если он расскажет?

— Конечно, не будьте наивным. В такой ситуации нельзя действовать по–другому. Он признался во всем. Он оплачивал хобби Виктора, выдавая ему понемногу. Он знал, что Вивиан тоже наркоманка и устроил так, чтобы они сошлись. Думая, что я буду платить им обоим. Это было начало их плана. Некоторое время я посылала деньги, а потом прекратила это. Я, поняла, что Виктор будет скатываться все ниже и ниже. Я хотела, чтобы она вернулась, хотела послать ее в больницу, где о ней позаботятся.

— Больницы, по–моему, ваша навязчивая идея. Вся ваша жизнь на том основана.

Она побледнела. На ее лице не осталось ни кровинки. Темные впалые глаза смотрели куда‑то в пустоту. Мне показалось, что их застилает безумие. Ее голос прозвучал неестественно,.

— Что вы об этом знаете? Она была дикой, неуправляемой, похотливой, в точности как ее отец. Это называется нимфоманией. Что мне еще оставалось делать? Если бы мне пришлось пережить это еще раз, я бы поступила так же. Она моя дочь, но также, как ее отец, не вылезает из неприятностей. Ее отец, был гнусным человеком. У нас была молодая прислуга–шведка. Он изнасиловал ее, а потом откупился. Такое он проделывал в собственном доме. Он жил со шлюхами, валялся в, грязи, как свинья. Когда я увидела, что и Вивиан такая же, я хотела помешать ей в этом. Не помогло.

— Значит, у вас была причина убить обоих братьев. А Занга?

— Он тоже меня шантажировал.

— Тут что‑то не так. Он не был похож на шантажиста.

— Виктор одолжил у Занга деньги и не смог их вернуть; Занга хотел разделаться с ним. Чтобы спастись, он посоветовал, как можно получить деньги. Он сказал, что Вилли шантажирует меня. Занга почуял крупную добычу и выставил свои требования. Я платила ему 60000 долларов в месяц.

— Откуда вы знаете, что это был Занга? Ведь не дурак же он, чтобы называть своё имя.

— Конечно, нет. Вчера вечером я узнала это от Виктора. Люди расскажут вам все, лишь бы остаться в живых. Я застала его с Вивиан. Она приняла свою дозу и крепко спала. Она?! даже не проснулась, когда я заставила его идти в машину. Я приказала ему ездить вокруг квартала и так узнала о Занга. Мне стало плохо, когда я представила, как он смотрит на акты: моей дочери. Бедняжка Вивиан. Она никогда не могла обойтись сама. Но о ней я уже позаботилась. Я выслала ее в Килоу Рест. Там уж ее приведут в порядок.

— Но зачем этот нож? Зачем кровь?

— Но ведь женщины так не убивают. Полиция не станет искать женщину, —сказала она с убийственным спокойствием,

— А Брехем?

Она не ответила, но гордость, в ее глазах сказала мне, что это она его убила.

— Почему? — медленно спросил я.

— Этот грязный выродок избил ее. Это не могло пройти ему даром.

— Поэтому вы его убили?

— У него были ее фотографии. У этих пакостников у всех были ее фотографии. Они показывали их друг другу. Горло я ему не перерезала. Эта идея пришла мне позже, — зашептала она угрожающе.

Она шагнула вперед. Я понял, что она хочет. Мы были в 10 метрах друг от друга, и она могла промахнуться. Ей нужно было подойти ближе, чтобы продырявить меня наверняка. Потом она перережет мне горло.

— Вы ничего не выиграете, убив меня. Все равно вы попадетесь.

— Я была бы дурой, не убив вас, — возразила она, улыбаясь сама себе. — Наоборот, никто ничего не узнает.

Она разозлила меня, потому что была не права. Я повернулся и в сумасшедшем прыжке бросился к своему пистолету. В тот момент, когда я коснулся его, в стену впилась пуля. И другая пролетела совсем рядом. А потом я уже держал свой пистолет и целился в нее.

— Бросьте оружие, — сказал я резко.

Она шла, или не обращала внимания или не слышала. Она приближалась ко мне, как будто догадываясь, что я не хочу стрелять.

— Ах, так вы, боитесь?

Она хотела убить меня, это было ясно.

Она снова выстрелила. Пуля вспорола мой рукав. Расстояние между нами сокращалось. Я прицелился ей в руку, но она; метнулась в сторону.

Пуля разнесла ей череп. Она упала на спину. Мной овладела страшная безнадежность. Я старался убедить себя, что я не убийца и что стрелял в целях самозащиты. Я был взбешен и жалел самого себя.

На полу, неподалеку от трупа Вилли, лежал конверт?.. Внутри лежало еще два. В первом были фотографии Вивиан. В другом Эллис с Рассеком. Я начинал понимать. Но почему она отторгала одну дочь, а другую нет. Только потому, что Эллис была похожа на неё? Удивительно, куда может завести материнская ненависть к дочери.

Я подошел к бару и выпил прямо из бутылки. Но горечь во рту не проходила. Я позвонил в отдел убийств, сказал Фаулеру адрес и попросил приехать как можно быстрее.

— Уже лечу, Пит, — ответил он и повесил трубку.

Я избегал смотреть на труп, подошел к окну и смотрел в него, пока у тротуара не остановилась полицейская машина.

Я поехал с Фаулером в Килоу Рест за Вивиан. Через 3 дня я сидел у него в кабинете и расспрашивал о Вивиан.

— Ее осматривали и беседовали с ней психиатры. Ей придется порвать с самой собой. Но теперь, по крайней мере, ее уже не подавляет ненависть матери.

Он иронически улыбнулся.

— Для этого ей только понадобится отвыкать от наркотиков, победить чувство своей ненужности и сознания того, что ее мать была убийцей нескольких человек. Так мне это изложили врачи.

— Похоже, ей придется делать массу работы.

— От наркотиков ее вылечат. Теперь делают чудеса. Он задумчиво смотрел на меня.

— Я видел за свою жизнь еще более тяжелые случаи. Некоторым удается выбраться. Я говорил с ней — она выберется!

Мне хотелось верить, что он прав, но я не был убежден в этом.

Я встал и пошел домой.