Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек - Алоиз Качановский

— Я не знала этого, так как вышла от Франка до твоего звонка.

— Во сколько точно ты вышла от Франка?

— Я уже сказала, что в половине девятого. Что, это так важно?

— Важно. По моим предположениям, черная звонила Франку тут же после моего звонка. Я звонил ему в восемь сорок, помню абсолютно точно, так как разговаривая с ним, смотрел на часы. Следовательно, черная звонила между 8.45 и девятью. Чуть позже я уже приехал к нему, а при мне она не звонила. Кстати, и кельнерша вспоминает, что черная звонила где-то около девяти. Так. И важно уточнить, была ли ты у Франка, когда черная звонила ему. Я думаю, что была. И вышла ты от него около девяти, но не раньше,

— Она не звонила Франку, сколько можно тебе это повторять? Во всяком случае не звонила в то время, когда я была у него. Я вышла оттуда в половине девятого, пока нашла такси, пока добралась сюда, было девять или девять с минутами, точно не помню. Насколько я поняла тебя, ты в это время уже ехал к Франку, и мы разминулись. Я приехала сюда, поднялась на второй этаж и хотела постучать в канцелярию. В это мгновение двери канцелярии отворились, и оттуда вышла женщина с нацеленным на меня револьвером.

— Черная? — спрашиваю я.

— В черном костюме, худая, испуганная. Я, естественно, тоже испугалась, еще никто никогда не целился в меня из револьвера. Я спросила: «Что вы тут делаете?», а она стала трястись и ответила, что застрелила вампира.

— Вампира? Она употребила это слово?

— Да, вампира. Я удивилась. Спросила у нее, что она имеет в виду. Она начала повторять, что застрелила вампира, который поджидал ее в твоей канцелярии. Я решила, что это сумасшедшая, и начала уверять ее, что это невозможно, что я хорошо знаю эту квартиру и что в ней никогда не водились привидения. Чтобы успокоить ее, я вошла в приемную, потом в канцелярию, осмотрелась по сторонам и ничего не увидела. Позвала ее и предложила ей лично проверить, что здесь никого нет. Она позволила уговорить себя, но едва переступила порог, начала судорожно гримасничать, метаться из угла в угол и кричать, что кто-то подослал на нее упыря, что все сговорились погубить ее, но она не поддастся, уже застрелила вампира и перестреляет всех, кто ее подкарауливает, и всякие другие вещи в таком же духе.

— Ты заглядывала за портьеру? — спрашиваю я, указывая на дверь балкона.

— Нет, не заглядывала. Честно говоря, мне тоже было не по себе, и я совсем не испытывала желания заглядывать куда-либо. Я старалась успокоить, черную, и в конце концов мне удалось выпроводить ее отсюда, я закрыла двери и хотела вывести ее на улицу, но она сказала, что не выйдет, что ей нужно дождаться адвоката Риффа, что так легко нам не удастся от нее отделаться. И снова у нее начался нервный приступ. Я забрала у нее ключ от канцелярии, привела ее наверх и впустила в твою квартиру. Я не могла позволить ей устраивать скандал в подъезде, она могла скомпрометировать тебя, а кроме того я почувствовала, что мне ее жалко. В квартире у нее снова начались спазмы, приступ плача, нервная дрожь. Я набросила на нее свой плащ, дала ей воды, шлепала ее по плечам, но ничего не помогало, она была в настоящей истерике.

— Что она говорила?

— В основном бредила. Трудно было понять, в чем тут дело. Она выкрикивала: «Меня обворовали, но они пожалеют об этом!», а потом: «Я обращусь в суд, им придется заплатить мне и напечатать мою фамилию».,.

Майка невольно меняет голос и мимику, И вот уже здесь, в кабинете, не Майка, а иссохшая старая дева в приступе истерики. Точно так, как если бы ожил труп и стал повторять свои предсмертные реплики. Я смотрю в восхищении. Все именно так и происходило. Что за актриса эта Майка!

— Напряги извилины, — говорю я. — Постарайся дословно повторить все, что она говорила.

— Она говорила: «Я вам все расскажу, вы увидите, что это за люди»… но не говорила ничего осмысленного, только снова вся тряслась и плакала. Становилось поздно, я спешила на встречу со шведами и совсем не знала, что мне делать с этой черной. Подумала, что стоит позвонить Франку, может быть, ты у него, или во всяком случае Франк что-нибудь посоветует. Но мне не хотелось звонить из этой комнаты, не хотелось, чтобы она слышала, что я буду говорить, я решила позвонить из канцелярии. Она сидела на подлокотнике дивана и причитала, я на цыпочках вышла в прихожую и на лестницу. И именно тогда услышала в квартире выстрел.

— Когда? В тот момент, как ты выходила или уже, когда ты была на лестнице?

— Как только прикрыла дверь. У меня еще рука была на ручке. Я вернулась и увидела ее лежащую на полу рядом с диваном. Перевернула ее и заметила, что весь плащ в крови. Я страшно испугалась, подняла ее с полу на диван и поняла, что она уже мертва.

— Как ты это определила?

— Я трижды играла покойницу и разбираюсь в этом. Она наверняка была мертва. Покончила с собой.

— Откуда ты знаешь, что это было самоубийство?

— А чем еще это могло быть? Не станешь же ты убеждать меня, что ее застрелил призрак? Я в нее тоже не стреляла. А кроме вас в комнате никого не было. И револьвер лежал на полу рядом с нею.

— Она поднялась наверх с револьвером? Ты помнишь, что он был у нее в руках и в квартире?

— Нет, не помню, но она должна была принести его, если потом из него застрелилась.

— Ты уверена, что в квартире кроме вас двоих никого не было? Может быть, кто-нибудь прятался?

— Я уверена, что там никого не было. Когда мы поднялись туда, черная заставила меня заглянуть во все утолки и убедиться, что там «нет никого из заговорщиков». Я заглянула всюду, даже в шкаф и под кровать. Никого там не было.

— Лучше бы ты не заглядывала, — с горечью произношу я. — Тогда у тебя еще оставался бы шанс выпутаться из этой истории. Суд мог бы принять теорию убийцы, укрытого где-нибудь в квартире. А уж если ты сама утверждаешь, что там никого не было, автоматически напрашивается вывод, что ее застрелила ты сама.

— Я была на лестнице, по другую сторону двери. Она совершила самоубийство.

— Выстрелом в спину? Первый раз в жизни слышу, чтобы кто-нибудь умудрился выстрелить себе в спину.

— Ей стреляли в спину? — удивляется Майка. — Ты это точно знаешь?

— Совершенно точно. Я еще удивился, что так мало крови, но теперь понимаю, что кровь впиталась в плащ. Что с ним стало?

— После того, как я убедилась, что черная мертва, я вышла из квартиры и поехала на встречу со шведскими киношниками. Плащ я взяла с собой, но надеть его, естественно, не могла. И отдать его в гардероб в таком виде не могла тоже. Я свернула его в комок и затолкнула в камин в прихожей помещения, где проходила встреча. После окончания встречи я не смогла взять его оттуда, так как выходила в окружении минимум десяти особ. Я поехала домой и позвонила Франку.

— Ага, значит, ты говорила с ним не о каком-то там диалоге, а о плаще, оставленном в камине. Теперь я все понимаю. Встреча со шведами проходила в «Селекте», не правда ли?

— В «Селекте». Я не рассказала Франку обо всех подробностях случившегося, только попросила его поехать в «Селект», вынуть мой плащ из камина и привезти его мне. И никому ни слова, иначе я пропала.

— Теперь я припоминаю, что видел этот плащ, — говорю я. — Он лежал свернутый под ванной, я заметил его в процессе разукрашивания соседки твоей помадой. Что ты сказала Франку по поводу плаща?

— Я сказала правду. Все как было. Мы посоветовались, стоит ли предупреждать тебя, что у тебя в квартире находится труп, и решили воздержаться.

— Нельзя признать это вершиной лояльности с вашей стороны!

— Почему? Я считала, что ты легко найдешь выход из ситуации. И не такие вещи ты распутывал довольно быстро, — говорит Майка. — А вот мне как раз совсем не стоило быть впутанной во все это. Я должна заботиться о своей репутации, это у меня даже в контракте проставлено.

— Но ты должен был хоть намекнуть мне, — говорю я Франку. — Почему ты не шепнул мне ни слова?

— Майка просила меня соблюдать тайну, — пытается оправдаться Франк.

— Я знаю, почему ты промолчал, — заявляю я. — Потому, что ты уверен, что черную застрелила Майка. Либо сговорившись с тобой, либо по собственной инициативе. Может быть, ты послал ее на встречу с черной лишь затем, чтобы она побеседовала с нею и склонила ее к молчанию. А тем временем черная встретила Майку с револьвером в руке, из которого она уже успела застрелить Нусьо. И именно в этот момент револьвер вдохновил Майку на то, чтобы избавиться от черной раз и навсегда простейшим способом. Она рассказала тебе об этом по телефону или позже, когда мы приехали к ней с плащом и кальвадосом. И с этого момента ты уже вынужден был поддерживать ее, так как она убила черную в ваших общих интересах.

— Я не имел никакого понятия о черной, — усталым голосом возражает Франк. — Не разговаривал с нею по телефону, и она не могла иметь ко мне каких-либо претензий. Я не совершал плагиат и абсолютно самостоятельно придумал сценарий «Черной лестницы».