История крестовых походов в документах и материалах - Михаил Заборов

Анна Комнина. Указ. соч., стр. 306—307.

Из «Хронографии» Матфея Эдесского

Оставшиеся [в городе] иноплеменники собрались в цитадели и стали сражаться с войсками франков. Три дня спустя прибыла персидская рать, превосходившая армию франков в семь раз. Она осадила со всей силой франков и стала их теснить. Из-за голода франки попали в тяжелое положение: хлеб в городе уже иссяк. Попав в более чем безвыходное положение, они решили уступить Кербоге город, и, взяв с него клятву, удалиться в страну франков. Увидев страшную опасность, в которую они попали, бог сжалился над ними. Ночью... одному благочестивому франку явился святой апостол Петр и сказал: «В левой части той церкви хранится оружие[239], которым безбожное племя иудеев пронзило Христа в ребро. Это [копье] находится перед алтарем. Выкопайте его и с ним идите в бой, им вы одолеете ваших врагов, как Христос сатану». Видение повторилось, оно явилось и в третий раз, о нем рассказали Готфриду и Боэмунду и всем князьям. Они стали молиться и, вскрыв указанное место, нашли там в церкви, называемой храмом святого Петра, копье Христа.

В это время из лагеря иноплеменников прибыл гонец, бросивший вызов к войне. Войска франков очень обрадовались. Боэмунд и остальные князья сообщили Кербоге: «Завтра утром мы приступим к войне против вас». Численность войск франков убавилась. Боэмунд подготовил к сражению пятнадцать тысяч всадников и пятнадцать мириадов пехоты и, высоко держа копье Христа, приступил к сражению. Войска иноплеменников заполнили всю обширную равнину рядами по пятнадцать человек. Прибыл Сен-Жилль и поднял копье Христа против знамен Кербоги. Кербога с бесчисленным войском стоял против них, словно гора. Левое крыло возглавил, подобный льву, Танкред, правое — граф нормандцев Роберт, а Готфрид и Боэмунд стояли [в центре], напротив бесчисленного войска тюркского стана. Призывая на помощь бога, христианское воинство дружно ринулось на иноплеменников, как огонь, что сверкает на небе и сжигает горы. [Франки] обратили в бегство весь [их] стан, с великой яростью устроили им страшное побоище и большую часть дня преследовали их. Мечи насытились кровью иноплеменников, вся равнина была усеяна трупами. Гнев божий они извергли на пехоту, сожгли тридцать мириадов человек, и по всей стране распространилось зловоние [от трупов]. Франкская рать, захватив множество трофеев и пленных, с ликованием возвратились в город Антиохию. И день этот стал днем великой радости для верующих в Христа.

Матфей Эдесский. Указ. соч., стр. 265—266.

Из «Полного свода всеобщей истории» Ибн ал-Асира

Когда Кавам ад-Даула Кербога услышал о том, что франки захватили Антиохию, он собрал войска и отправился в Сирию и остановился в Мардж Дабик. К нему собрались войска со всей Сирии — тюрки и арабы, кроме тех, кто был в Халебе. К нему присоединился Дакак ибн. Тутуш, атабек Тугтегин, Джанах ад-Даула, правитель Химса, Арслан Таш, правитель Синджара, Сулейман ибн Артык и другие эмиры, подобных которым не найти. Когда об этом узнали франки, то сочли это великой бедой и испугались, так как они ослабели и у них было мало еды.

Мусульмане выступили против них у Антиохии, но Кербога недостойно поступал по отношению к мусульманам, которые были с ним, и разгневал эмиров. Он проявлял высокомерие, полагая, что они и так останутся с ним. Это рассердило их, и они задумали изменить ему, если начнется бой, и выдать его, если им удастся это исполнить.

Франки оставались в Антиохии после ее захвата 12 дней. Им было нечего есть, и богатые питались мясом своих коней, а бедняки ели мертвецов и листья деревьев. Увидев это, они послали к Кербоге, прося даровать им пощаду, если они оставят город. Но он не согласился на это, сказав: «Мы выбьем вас из города мечом!» А среди франкских царей были Бардуил[240], Санджил[241], Кондфри[242], комес[243], правитель Руха, Бимонт[244], правитель Антиохии, который был их предводителем. С ними был монах, которого они слушали, и это был не человек, а беда. Он сказал им: «У Христа, да будет мир над ним, было копье, которое закопали в Антиохии. Если вы найдете его, то победите, а если не найдете — то это верная гибель». А до этого он зарыл копье в одном месте и заровнял все следы. Монах приказал франкам поститься и каяться, и они делали это три дня. На четвертый день монах привел франков в это место, взяв с собой простонародье и ремесленников. Они стали рыть повсюду, и нашли копье, как он им говорил. Тогда монах сказал: «Радуйтесь победе!» И на пятый день они стали выходить из ворот, разделившись по пять и по шесть воинов или около этого. Мусульмане сказали Кербоге: «Нужно встать у ворот и убивать всякого выходящего. Сейчас, когда, они рассеяны, это легко». Но Кербога ответил: «Нет, мы подождем, пока они все выйдут, и тогда мы перебьем их всех сразу, чтобы нам долго не заниматься этим». Мусульмане убили нескольких франков, покинувших город, но Кербога сам подъехал к ним и запретил делать это. Когда все франки полностью вышли [из города] и в Антиохии не осталось ни одного из них, они ударили по мусульманам всей силой, и те намеренно обратились в бегство, [сделав это] из-за дурного обращения Кербоги и его презрения к ним, во-первых, а, во-вторых, из-за того, что он запретил им убивать франков. Поражение было полным, притом ни один мусульманин не нанес удара мечом, не проткнул [кого-либо] копьем и не пустил стрелу из лука. Последними, кто обратился в бегство, были Сакман ибн Артык и Джанах ад-Даула, потому, что они были в засаде. Кербога бежал вместе с ними. И когда франки увидели это, они подумали, что это хитрость, потому что не случалось такого боя, чтобы, не сразившись, обращались в бегство. Поэтому они побоялись преследовать мусульман. Но некоторые борцы за веру из мусульман сражались, соблюдая закон и стремясь к мученической смерти. Франки перебили несколько тысяч мусульман, захватили все, что было в лагере — пищу, деньги и утварь, коней и оружие. Их дела поправились, и сила вернулась к ним.

Ибн ал-Асир. Указ. соч., стр. 187.

VII. Осада и взятие Аль-Маарры. Бесчинства крестоносцев

Из анонимной итало-норманской хроники «Деяния франков и прочих иерусалимцев»

Кн. X, гл. 33. В ноябре месяце[245] Раймунд, граф Сен-Жилль, оставил со своей ратью Антиохию и двинулся к городу, называющемуся Ругья, а затем к другому, именуемому Албара. В четвертый день от окончания ноября он достиг города Маарры, где скопилось великое множество сарацин, турок, арабов и прочих язычников, и на следующий же день вступил в битву с ними. Спустя немного времени за графом пустился Боэмунд со своей ратью и в воскресенье соединился с ними (провансальцами.— М. З.). За два дня до начала декабря[246] они со всей мощью отовсюду обрушились на город и притом с таким жаром и стремительностью, что лестницы были подняты прямо у стен; но сила язычников была столь велика, что в тот день [наши] не смогли ничем им навредить. Увидев, что они ничего по могут поделать и только понапрасну тратят силы, наши сеньоры, [именно] Раймунд, граф Сен-Жилль, повелел соорудить могучую и высокую деревянную крепость; крепость эта была придумана и построена в четыре яруса: на верхнем ее ярусе стояло много рыцарей, и Эврар Охотник громко трубил в трубу; внизу, облаченные в свои доспехи, рыцари пододвинули крепость вплотную к стене, прямо против некоей башни. Узрев это [сооружение], язычники тотчас изготовили [метательное] орудие, с помощью которого стали бросать большие камни на [нашу] крепость, так что едва не перебили насмерть [всех] наших рыцарей. На крепость метали также греческий огонь[247], надеясь поджечь ее и уничтожить; но всемогущий бог не хотел, чтобы крепость в этот раз сгорела, — она ведь была выше всех городских стен.

Наши рыцари, находившиеся на верхнем ярусе, — Гилельм из Монпелье и многие другие метали громадные камни в тех, кто оборонял городские стены, и с такой силой поражали их в щиты, что и щит, и сам неприятельский воин, убитый наповал, сваливались вниз, в город. Таким образом сражались одни; а другие, держа в руках копья, украшенные геральдическими лентами и перьями, старались копьями и крючьями ухватить и притянуть к себе неприятелей. Вот так и бились до самого вечера.

А за крепостью стояли священнослужители и клирики, облаченные в церковные одеяния, моля и заклиная бога, чтобы он защитил свой народ, вознес христианство и унизил язычество. И у другой части [стен] рыцари каждодневно бились [с неверными]; они приставляли лестницы к стенам города, но отпор язычников был таков, что никакого успеха наши не могли добиться. Наконец, Гуфье де Латур[248] первым кинулся по лестнице на стену; однако под тяжестью множества других лестница тотчас сломалась; все же вместе с несколькими воинами он влез на гребень стены. Остальные разыскали еще одну лестницу, и поднялись по ней многие рыцари и пехотинцы; они взобрались на стену. Тогда сарацины ринулись на них и на [самой] стене, и [внизу] на земле с такой яростью, пуская стрелы и пронзая их прямо своими копьями, что многие из наших, охваченные страхом, попрыгали со стены.