Туман. Квест «Похититель Душ» 1 - Ник Демин

Я выполз из подвала под утро и был одним из первых, кто увидел все это действо у нас в квартале. Разбиравшись с очередной фишкой (несмотря на неприятности, я продолжал работать над решением стоявшей передо мной задачей, так и сейчас завершив опыты, в которых в качестве сорбента я попробовал порошок, оочень напоминавший мне окись алюминия, и знаете результаты получились весьма любопытные. Да-с! Весьма!) решил подышать свежим воздухом. Время было как раз такое, когда ночные работники расходятся по домам. В это время городские стражи никогда не суются на улицы нашей половины города, а тут нате вам — нарисовались.

Возвращающимся с дела мальчиками Хромого это очень сильно не понравилось, тем более что их было намного больше.

— Вы че казлы? — прошу прощение если у Вас возникло чувство легкого дежа вю, но сами понимаете словарный запас у таких ребят очень небогатый, выбор вариантов ситуативного поведения невелик, поэтому вот, как то оно так.

Фигуры в утреннем тумане не отвечали, подходя ближе. Ватага из десяти человек, скопом бросилась на них, больше ничего не спрашивая. Скорей всего, они посчитали, что стража сама виновата, коли сунулась сюда, да еще ночью. Эти трое синхронным движением сдернули с плеч арбалеты, и воздух огласился первыми проклятьями, оставшихся в живых семерых членов банды. Но их все еще было больше, чем появившихся стражников, поэтому быстро рассосавшись по сторонам они бросились на стрелков. Двое отступили назад, взводя арбалеты, подскочивший худой и длинный Гаврила, иногда столовавшийся у Пабло, попытался без особых ухищрений, шандарахнуть одного из них своей знаменитой окованной дубиной. Все бы ничего, но этот один, защищавший своих, очень легко одним взмахом меча перечеркнул красной чертой по горлу все Гаврилино будущее. Оставив тело валящимся под ноги нападающих, все трое синхронно отступили назад, причем болты уже срывались вперед, выбирая себе цель по вкусу. Еще двое упало, после чего они решили, что шансы уравнялись и уже все трое, достав мечи, накинулись на бандитов.

Все действо заняло минут десять, как мне кажется. Громкий мат со стороны бывшей банды Хромого и зловещее молчание его противников. Когда все закончилось и подранки перестали стонать, солдатики собрались вместе и направились вниз по улице, взводя арбалеты.

— Тетива так долго не выдержит, постоянно на взводе держать — сказал один из них.

— Ничого, старшина сказал, что будут ежедневно менять. А то мало ли чо, вон на патруль пошли, а здесь не болото, нигде не спрячешься, засаду не устроишь.

— Да не боись, — так же вполголоса ответил третий, — нам ли этой швали бояться. В западных болотах сдюжили, а здесь то … — он презрительно сплюнул себе под ноги.

Мягкие сапоги, без модных подков, скрадывали звук и через несколько мгновений ничего не было слышно. Я же лежал в углублении под стеной и трясся от страха. По ходу дела, в город пришел порядок, значит пора линять подальше, а то как начнут гайки закручивать — так всем плохо станет. Если начали чистить трущобы, то хорошо здесь не будет. Мой бизнес и мое инкогнито держались только на наплевательском отношении к таким как я. Власти же, скорей всего под шумок решили почистить город и убрать лишних существ и пусть глупцы надеются, что все обойдется, но мне надо начинать подыскивать варианты.

Я был пьян, то есть не выпимши, как обычно в последнее время, а по настоящему пьян. Почти в хлам, а причины было две, вернее они обе вытекали в одно следствие: мне себя было жалко. До коликов, до пьяных слез в подушку, вернее в её заменитель в это мире. Вроде бы только все начало налаживаться, как такая измена. Как бывает, пьяное бессилие и самокопание сменилось бешеной жаждой деятельности. В башке возникали и пропадали картинки моего предположительного будущего, и от некоторых меня кидало в холодный пот.

Сегодня с утра в нашем, теперь относительно благополучном и спокойном районе, пронеслась дичайшая весть, которую озвучивали герольды и о которой шептались в столице. Оказывается, во время переворота, было совершено беспрецедентное по жестокости ограбление. Было произведено нападение на караул герцога Иберийского и похищено драгоценностей на бешеную сумму золотых. Причем точную сумму так никто и не назвал, все шепотом говорили именно так: «бешеная сумма». Были переданы подробные описания драгоценностей во все Прокуратуры, все скупщики краденного и недобросовестные ювелиры получили превентивные беседы и обыски. Также было небрежно кинуто в массы, что при сопровождении исчезли двое человек, женщина и ребенок, следовательно похитители еще промышляют и работорговлей. А вот это очень плохо. Не смотря на все свои заморочки с законом, постоянное охаивание исполнительной власти, местные жители: от воров, до королевских гвардейцев — искренне ненавидели работорговлю. Пускай пресечь её во всем мире не могли, но любой раб, сбежавший от хозяев и сумевший выжить в городе три дня, становился свободным и не выдавался разгневанным таким беспределом хозяевам.

К тому же неофициально была брошена весточка, что если найдется дама, можно с ребенком, то нашедшего засыплют благодарностями. Прикинув мои шансы вытянуть счастливый билет, мне пришлось признать, что если меня и засыплют чем-либо, то скорей всего это будет земля на кладбище.

Со злости я запузырил пузырь со спиртным об стену. В комнате резко завоняло, гадостью моего собственного изготовления.

— Бежать! Бежать к чертовой бабушке из этого проклятого города! Эти твари меня просто так не оставят, что ж тут такого было замешено, что все так закрутилось. Черт! Черт, черт, черт.

Я нервно метался по комнате, ничего не видя и сшибая случайные пожитки на пол. Ребенок, сначала озадаченно следил за мной бусинками глаз, потом ему стало смешно и он улыбался при виде раздраженного меня. Я остановился и уставился на него. Сказать что он меня раздражал — это значит промолчать. Я ненавидел его так, как не ненавидел никого на свете. Мало того, что мне мешает раздвоение личности, так еще и эта напасть свалилась.

Я перестал бегать по комнате и уселся на единственную мебель в комнате, старую тумбочку. Она была настолько несуразна и настолько тяжела, что на неё не сумели найти покупателя те многие поколения постояльцев, проживающие ранее в этой комнате. Ребенок следил за мной, улыбаясь. Ему все было интересно, а я сидел и прикидывал возможности. Ну и наплевать что это ребенок? В конце концов я себе дороже, чем это… это… Да боже ж ты мой! Мало того, что я скорей всего умер у себя там, так еще и эта дебильнейшая ситуация. Я снова лихорадочно забегал, а потом вдруг остановился и оценивающе посмотрел на ребенка. Если бы я его не взял, то через час он был бы уже мертв. Нерешительно взяв тяжелую суковатую палку, используемую мной вместо дубинки, я замахнулся и наметил место для удара. Застыв, я начал себя уговаривать: