Ружья еретиков - Анна Фенх

И тут Еретика осенило. Все составляющие загадки вдруг встали на свое место, и ответ оказался близок и очевиден. Конечно, глупо вот так набрасываться на первую попавшуюся идею, но за отсутствием не то что лучших, а хоть каких-либо иных…

Китт, ни слова не говоря, встал из-за пульта и направился в кабинет Шеклу.

– Я знаю, кто Призрак, – уверенно сообщил он с порога. – Скоро все проблемы в лаборатории будут решены, профессор.

«Вранье, – сказал сам себе Еретик, – ничего я не знаю. Но на какое-то время Старик перестанет пронзать меня взглядами. Невыносимо быть чьей-либо последней надеждой, гораздо невыносимее, чем лгать…»

– Кто же это?

Еретик хотел было выдержать драматическую паузу, как в детективных фильмах, но передумал и сказал сразу:

– Доктор Фешсу.

– Еретик, вы сошли с ума, – Шеклу устало потер лицо ладонями.

– Опять сошел?

– Опять сошли. Доктор Фешсу занимается излучением с самого начала. Можно сказать, он основоположник исследования в целом, еще со времен ИИОО.

– Именно поэтому я и уверен, что это он, – ответил Китт. – Родоначальник изучения А-волн он, а руководитель лаборатории – вы. Это похоже на научную ревность, профессор. Зачем бы иначе он рвался сюда, на Зону 15. Он ведь физик-ядерщик, что ему до этих добровольцев с гимнами, казалось бы? Но он чув-ствует свою причастность к исследованию. Он знает, что это его тема, которую захватили вы.

– Но он же никогда не говорил об этом…

– А что он должен был сказать? – удивился Еретик. – «Профессор, верните мне мое исследование, а то я вам его загублю»? Он хочет показать вам и всем остальным, что вы не справляетесь с процессом. Что у вас все не так – пропадают отчеты, теряются приказы, результаты недостоверны. Может быть, он и сам не до конца понимает, что делает и зачем. Я сталкивался с таким поведением и знаю, как это бывает, профессор.

– Это чудовищно… Это невозможно… – Шеклу помолчал. – Но логично, сейчас я вижу, как пропадают некие лакуны, неясности в его поведении… Что вы намереваетесь сделать?

– Отправить его в камеру восьмого блока. Что еще я могу сделать? – Еретик пожал плечами. – Иного пути нет, мы не можем ставить под угрозу исследование, и так уже много времени потрачено впустую.

– Но, может быть, домашний арест? – предположил Шеклу.

– Не имею права, профессор. При всем уважении – я не имею права. Каким образом я обеспечу надлежащую охрану в жилом комплексе? Научные сотрудники должны работать, лишним людям сюда допуска нет.

– И вы хотите его изолировать…

– Придется, профессор, – твердо сказал Еретик. – Но для этого мне нужно либо заставить его сознаться, либо поймать с поличным.

– И как вы хотите добиться первого? – поинтересовался Шеклу.

– Никак. Я добьюсь второго. Лучший способ выявить преступника – поймать его на живца, – Еретик хлопнул кулаком по ладони, один из любимых жестов старшины Унару, и весьма эффектный притом. – На что может клюнуть Призрак? Какие-то важные документы, без которых исследование затормозится.

Шеклу хмыкнул:

– Любезный Еретик, вы ведь понимаете, у нас нет неважных документов. Впрочем… Я начал готовить сравнительный анализ психического состояния добровольцев на момент начала пассивного облучения, сопряженного с информационной атакой «патриотизм», и их же психического состояния через месяц постоянного облучения. Но отчет еще не готов, даже половина не готова.

– Доктор Фешсу знает об этой работе? – быстро уточнил Еретик.

И получил немедленное же подтверждение:

– Конечно.

– Тогда сойдет, – кивнул Еретик. – Я правильно помню, документы пропадали из наблюдательной комнаты более чем в половине случаев?

– Да. Там же все ходят – кто наблюдает за добровольцами, кто проверяет оборудование. Больше столпотворение только в столовой!

– Отлично.

Это было приключение. Конечно, можно просто арестовать Фешсу и на допросе заставить сознаться, но поймать с поличным – это совсем другая история. Еретик оставил в комнате наблюдения приманку и позаботился, чтобы Фешсу узнал о ней. Еретик дождался вечера, высидел, как на иголках, вечерний сеанс и, сделав круг мимо жилого комплекса, снова вернулся в наблюдательную.

Через полчаса стояния за шкафом Еретик подумал, что он ошибся и Призрак не придет. Кто сказал, что он обязательно клюнет на приманку? Может, он пожалеет работу Шеклу! Может, он что-то заподозрил! Может, у него вообще норма – красть не более двадцати страниц текста в неделю! Никто не хочет работать сверх нормы, кроме добровольцев, да и те облучены, а значит, уже не совсем нормальны. А вот Призрак нормален, и он не хочет. А Еретик уже нацелился, как бы схватить его обеими руками за край белой простыни, сдернуть ее, а под ней – доктор Фешсу. И тут, конечно, аплодисменты публики и Сой тоже…

Не было ни звука шагов, ни разговоров в коридоре, просто дверь в пустую и темную комнату наблюдения неожиданно отворилась, образовав в стене яркий прямоугольник света, льющегося из коридора. За ней стоял доктор Фешсу, Еретик сразу узнал его рослую фигуру и круглую голову с большими залысинами. Фешсу прошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Снова стало темно, и в этой темноте Еретик услышал, неровное дыхание Фешсу, проходящего совсем рядом. И представил себе из-за одного этого дыхания, что у Фешсу приоткрыт рот, а над верхней губой капельки пота, что у него мокрые ладони, а во рту сухо. Что Фешсу пришел сюда ночью и отчаянно трусит. Но боится Фешсу не темноты и не звуков работающей аппаратуры, а его, Еретика, которого не видит, но точно так же чувствует и представляет себе в каждом темном углу уже больше недели.

Фигура продвинулась дальше, нашарила на столе разбросанные там и сям бумаги, собрала их в стопку и скрутила в трубочку, чтобы не было видно текста.

– Зачем вы это делаете, господин доктор? – спросил Еретик, и фигура дернулась к выходу, но замерла на полдороге.

– Как вы узнали, что это я? – хрипло спросил Призрак, и Еретик, пошарив ладонью по стене, нашел выключатель и зажег свет в комнате.

Фешсу часто заморгал, стремясь поскорее привыкнуть к свету, сглотнул, сомкнув на мгновение губы. Над верхней губой действительно были капельки пота, а ладони нервно сжимали документы, словно им физиологически необходимо было непрестанно шевелиться, что-то трогать, как-то действовать.

– Больше некому, доктор Фешсу, не будем тратить время на обсуждение очевидных фактов. Так зачем вы это делаете? Неужели дей-ствительно научная ревность? Неужели потому, что исследованием руководит Шеклу, а не вы…

Фешсу склонил голову и задумался, сразу став спокойнее. Пальцы перестали нервно танцевать по бумагам. Таким людям необходима интеллектуальная деятельность, как дыхание. Фешсу придвинул стул и сел: