Темные времена - Дем Михайлов

— Нет, Рикар. Отряд поведу я, и на то есть серьезная причина. — Взмахом руки я остановил вскинувшегося здоровяка и пояснил: — Хватит уговоров! Ты правда думаешь, что я просто жажду совершить недельный переход и оставить форт на столь долгий срок? Да у меня и в нашем поселении дел по горло! С радостью бы здесь остался, но не могу. Помнишь нападение пауков в лесу, когда мы потеряли двоих человек? Помнишь?

— Помню, — кивнул Рикар, непонимающе смотря мне в глаза.

— Не считая сингериса, я единственный, кто смог преодолеть их магию и проснуться! А вам понадобилась целая ночь и часть утра, чтобы очнуться от магического сна. Помнишь?

— Помню, — глухо повторил здоровяк, опуская голову.

— Вот тебе и причина, Рикар. Не хочу потерять весь отряд только потому, что не пошел с ними, понадеявшись на удачу. Хватит разговоров. Распорядись о лыжах и рыболовных сетях. Передай братьям-каменщикам, Тезке и Литасу, чтобы сегодня после ужина собрались у меня — обговорим детали похода. Да! Не забудь и отца Флатиса кликнуть. Приступай.

Тяжело ступая, Рикар пошел к пещере. Поправив перевязь меча, я, прищурившись, осмотрел серое небо и, к своему удовлетворению, не нашел ни единого облачка. Надеюсь, ясная погода продержится еще с неделю, а больше мне и не надо — успеем обернуться в оба конца.

Рикару я не соврал — преодолеть магию костяных пауков смогли только я да здоровенный сингерис Аллариссы. Единственное, чего я сам не понимал — как именно мне удалось устоять перед магией и подняться на ноги.

Отступление третье

Пройдя по роскошно отделанному коридору до изящной двустворчатой двери, Квинтес остановился перед двумя неподвижно возвышающимся ниргалами по обе стороны дверного проема. Дождался оклика с той стороны двери и лишь затем осторожно отворил створки, ведущие в рабочий кабинет хозяина поместья.

Повелитель сидел за заваленным бумагами столом и внимательно вчитывался в пожелтевший от старости свиток. Рядом с его локтем лежал костяной кинжал, поблескивая драгоценным камнем в рукояти.

Приблизившись к столу, Квинтес склонился в поклоне.

— Повелитель.

— Не называй меня так, — ответил на приветствие седой мужчина, отложив свиток в сторону. — Пока…

— Слушаюсь, господин.

— Хорошо, — качнул головой Повелитель. — Ты знаешь, зачем я тебя вызвал?

— Догадываюсь, господин. Ситасу не удалось справиться с Ильсертариотом. Он потерпел поражение. Я справлюсь лучше — самое позднее через месяц голова барона Ван Исер будет лежать на вашем столе.

— Я отдаю в твое распоряжение почти всех ниргалов — четыре десятка. Надеюсь, этого хватит, чтобы решить проблему с Ильсертариотом раз и навсегда?

— Мне хватит и половины, — уверенно ответил Квинтес.

Нахмурив брови, Повелитель вперил угрожающий взгляд в Квинтеса и процедил:

— Не будь столь самоуверен, Квинтес! Ситас хоть и трусливая тварь, но до этого выполнял мои поручения в точности. Корис оказался не настолько прост. И не забывай о тех, кто заключен в печать Арзалиса. Если Хозяин не доставит нам проблем, то от Посредника и Раба можно ждать любых неприятностей! Стоит печати полностью разрушиться, и Раб вспомнит все! Не говоря уже о чужаке!

— Простите, господин, — прошептал Квинтес, чувствуя, как обильные струйки пота стекают по его напряженной спине.

— Ступай. Ниргалы уже ожидают тебя. Выступайте немедленно. И еще — если во время пути тебе встретится Ситас… ты знаешь, что делать.

Поклонившись еще раз, Квинтес покинул комнату и направился к казармам.

Спустя час створки железных ворот широко распахнулись, пропуская через себя первые ряды закутанных в черные плащи ниргалов. Отряд направлялся к широкому тракту, что шел от столицы до самой Пограничной стены.

Глава пятая

Возвращение к пепелищу

На этот раз сборы заняли гораздо меньше времени, и вскоре наш небольшой отряд уже подходил к выходу из ущелья, оставляя за спиной защитную стену поселения. Все как в прошлый раз, за исключением погоды. Если раньше листья еще шелестели на деревьях, то теперь черные ветви деревьев украшали лишь звенящие от ветра сосульки и комки снега. Да и одежды на нас тогда было куда меньше, чем сейчас, — куртки из толстой оленьей шкуры мехом внутрь, такие же штаны, меховые шапки и рукавицы. Поверх одежды с трудом налезли кожаные доспехи и наручи — пришлось до предела растянуть крепящие их ремни и пряжки. Защита получилась надежной, но имела существенный недостаток — в одиночку снять с себя доспехи было невозможно.

Состав отряда остался практически прежним — я решил, что от добра добра не ищут. Рядом со мной скользил на подбитых мехом лыжах здоровяк, чуть позади смешно перебирал ногами тощий Стефий, еще не успевший приноровиться к лыжам. Впереди нашей группы беззвучно скользили двое охотников во главе с Литасом, еще трое шли сзади, ведя в поводу лошадей. Лошади шли налегке — волокуши легче смастерить по прибытии к поселению Ван Ферсис, чем тащить с собой по глубокому снегу. На лошадей нагрузили лишь несколько тощих мешков со съестными припасами, попонами, одеялами и объемными, но легкими тюками с запасом корма для животных. В пути у нас не будет времени искать под толстым слоем снега стебли пожухлой травы.

Всего девять человек в отряде и собака — Алларисса без возражений согласилась одолжить столь полезного и верного союзника, как сингерис. Такого количества людей более чем достаточно для короткого перехода по отчасти знакомой местности, да и не хотелось мне чрезмерно ослаблять поселение — случись что в наше отсутствие, и тогда каждый меч будет на счету.

Стефий доказал свою незаменимость еще в прошлый раз, когда успешно сдерживал ментальные атаки нескольких пауков и даже умудрился навеки упокоить самого прыткого из них — вернее, попросту сплющил костяного уродца в лепешку. Если за прошедшие с последнего путешествия дни отец Флатис научил парнишку еще паре заклинаний против нежити, то я обрадуюсь еще больше.

Отец Флатис, как и в прошлый раз, остался в поселении, но ему было чем заняться — постройка церкви шла полным ходом, и священник дневал и ночевал там. Подгонял и без того усердных строителей, да и сам работал с ними наравне, бережно сняв и отложив в сторону свое белое одеяние священника и накинув на плечи обычную меховую куртку. Тогда-то я и заметил огромный уродливый шрам на его груди — начинаясь от левой ключицы, шрам под углом спускался до правого бока и скрывался за поясом штанов. По шраму видно, что чудовищная рана была нанесена очень давно, годы, если не десятилетия назад. Вот только что за оружие может нанести такое обширное ранение и с таким рваными краями? Спрашивать я ничего не стал, не желая портить отцу Флатису радостный настрой — видя, как на глазах растет фундамент церкви, священник только что не пел от восторга.