Лучший день в году - Галина Романова

И снова тот же стремительный перегляд. И снова та же растерянность, означающая досаду, что не договорились заранее.

– Гражданка, вам задали вопрос, – ледяным тоном поторопила ее Света. – Когда вы видели своего брата в последний раз?

– Не помню. Не так давно, – промямлила она неуверенно.

– Точнее! Сколько дней прошло? Два, три, неделя? Где виделись? Время суток? День, ночь, утро, вечер? В сквере, в магазине, в парке? Здесь?

Голова Татьяны покорно качнулась.

– Здесь, у вас?

И снова согласный кивок.

– Он приходил к вам?

– Да.

Она упорно не хотела поднимать взгляд, хотя мужу явно хотелось, чтобы она посмотрела на него. Он шумно дышал, махал руками, вращал глазами так, что, того гляди, из глазниц вывалятся. Этот язык жестов остался ею незамеченным.

– Чего хотел? – спросил Копылов. – И главное, когда хотел?

– Денег хотел, чего же еще! – вставил гневно Гена.

Жена тут же на него посмотрела, по его лицу промчалась судорога, упреждающая ее словоохотливость. Она едва заметно кивнула и умолкла. Продолжил он.

– Он постоянно ходил к Тане за деньгами. Постоянно! – позволил он себе гневный клекот в голосе. – Ходил, как за пособием, наглец. И в последний раз она ему отказала. Не дала денег. И он, конечно, возмутился. Угрожал ей, скотина!

– Угрожал? Родной брат родной сестре?

Света недоверчиво выпятила нижнюю губку, снова сделавшись молоденькой и совсем не похожей на работника серьезного силового ведомства.

– Наши отношения нельзя было назвать замечательными, – вяло отреагировала Таня, рассматривая свои крупные, широко растопыренные пальцы. – Мы не дружили.

– А с его бывшей женой вы были знакомы?

– Нет. Не знала я ее. Говорят, из бывших проституток. Говорят, что красивая. Но это в его стиле. Он любил всяких эпатажных девиц. – И ее взгляд гремучей змеей метнулся к мужу.

Снова тени прошлого? Снова не давала покоя бывшая жена нынешнего мужа?

Копылов задумался.

А так ли уж внимательно они исследовали отношения в этих семейных клубках, когда расследовали дело? Ведь так и осталось за кадром, кто был любовником повесившейся женщины. Илья утверждал, что не знал этого. Гена вообще плечами пожимал и утверждал, что, как муж, узнал обо всем последним. Илья, мол, следил за ней, следил, да так ничего толком и не выследил. За одно спасибо – сфотографировал момент, практически когда Алина повесилась. И то, опять же, не он сфоткал, а его камера, оставленная без присмотра этим доморощенным папарацци.

– Кто был любовником вашей бывшей жены? – вдруг спросил Копылов и растерялся.

Этот вопрос он не хотел задавать, он просто крутился в его голове и невольно выскочил. И просто произвел эффект ядерного взрыва. У Гены будто сломался позвоночник, так стремительно он осел на пол. А Татьяна, вздрогнув, закрыла лицо ладонями. Она оцепенела. Но это продолжалось недолго.

– Кто был любовником вашей покойной жены? – повторил вопрос Копылов.

Гена сделал одновременное движение головой и плечами, означавшее, что он не знает. Таня отняла руки от лица, вздохнула полной грудью и как заорет во все горло:

– Никто и никогда не считал любовников этой проститутки! Никто и никогда! А то, что она попала в объектив камеры моего братца-извращенца, еще не означает, что он следил за ней по просьбе Гены! Гена его ни о чем не просил, понятно?!!

– Та-а-ак… – Копылов присел на корточках перед сломавшимся Геннадием. – А как же ваши прежние утверждения? Тогда, восемь лет назад, вы привели ко мне этого фотографа, представили фотографии, писали показания, что наняли его наблюдать за своей женой, чтобы уличить ее в неверности. Вы что же, отказываетесь от своих прежних показаний?!

Тот молчал.

– Да, отказывается! – завизжала она и, рванув вперед, попыталась оттолкнуть Копылова. – Он его не нанимал. Он вообще не знал ничего о ее изменах.

Он еле успел отскочить от мелькающих перед его глазами воланов, складочек, рюшечек, закрывающих и драпирующих стокилограммовое тело.

– Он не нанимал никого. Это все Илья, все он, урод! Алина ему нравилась, он был с ней знаком. И ему очень нравилось за ней наблюдать. Он снимал все сцены ее секса с разными мужиками. Он долго ходил за ней, очень долго. И все снимал. Снимал, снимал… А дома включал и дрочил на эту ерунду, понятно! Он все молчал, молчал. А однажды проговорился. Мы и зацепились все вместе. Еще Сережа был жив. Надо было Генку вытаскивать. Вы же замучили его подозрениями, замучили!!

Она выдохлась, заткнулась. Вернулась на диван. Снова тщательно расправила на себе одежду. Уставилась на гостей с вызовом.

– И он никогда не говорил, с кем видел вашу покойную жену? – спросил Копылов у Геннадия, отворачиваясь от неприятной толстухи.

– Никогда, – промямлил Гена.

– И вы не пытались это узнать?

– А зачем? Ее уже не было на тот момент, когда он проговорился. Год как не было! Мне это было неинтересно.

Врет! Копылов глянул на Свету.

«Сто процентов врет!» – прочел он в ее глазах.

– Где живет ваш брат? – спросил Копылов у Тани.

– Не знаю, – покосилась она на него угрюмо.

– Я знаю, – тут же поспешил доложить Геннадий, и кадык его судорожно дернулся. – Он как-то просил меня его подвезти. Но это было давно, он мог сто раз переехать.

Надо будет показать его фотографию бывшей жене Ильи. Интересно, узнает она в нем работника прокуратуры Левобережного района, ну, или Правобережного.

– Где вы были сегодня днем? – обратился он к Татьяне. – Приблизительно с полудня часов до двух?

Та удивленно вскинула брови, и Копылов тут же понял, что это не она была в больнице у Ильи. Не она! Притворяться, как он уже понял, она не умела. Тогда кто помог бежать Илье из больницы? Он не мог сам удрать на вторые сутки после операции. Далеко бы он ушел!

– Днем? С полудня до двух? Так тут и была. Дома.

– Кто может это подтвердить? – вступила Света.

По ее короткому вздоху Копылов догадался, что Света поняла – Татьяна не имеет никакого отношения к бегству брата из больницы.

– Няня моих детей, – проговорила Татьяна растерянно и вдруг дернула головой, будто получила пощечину. – А с какой стати, скажите, это кто-то должен подтверждать?! Меня в чем-то подозревают?! Может, мне пора вызывать адвоката?!

– Не стоит.

И Копылов выразительно глянул на ее съежившегося на полу супруга. Вот кому, возможно, адвокат понадобится. Если бывшая жена Ильи узнает на фото того самого работника прокуратуры, который интересовался адресом своего деверя, то он автоматически попадает в разряд подозреваемых. Он ведь мог явиться к ней за уточнениями? Мог! Адрес, по которому он когда-то подвозил Илью, мог поменяться. И если жильцы дома, в котором живет Илья, узнают в нем армейского друга Ильи, тоже засада. Это они все в один голос говорят, что не заметили его, пока не увидели воочию. А увидят – опознают!

Говорить им или нет про совершенное убийство в квартире ее брата? Или стоит погодить и выставить за этим Геной наблюдение? Но супруги вдруг сами начали форсировать события. Они как-то очень быстро обрели уверенность, уселись рядышком на диване. Непонятно, правда, было, чье плечо кому опорой является. Но прижались друг к другу крепко. И глянули на визитеров твердо.

– Мне хотелось бы знать, с какой стати все эти вопросы? – начал первым Геннадий. – Мы не общаемся с братом Татьяны. Не зовем в гости.

– Он сам приходит! – с гневом вставила Татьяна, ухватив мужа за запястье, словно хотела контролировать его пульс.

– Вы являетесь без предупреждения, без ордера, начинаете задавать вопросы, иногда не очень приятные, и при этом ничего не объясняете. Я попросил бы вас объясниться.

– Хорошо, – Копылов кивнул и встал за спиной Светланы. – Объясняю… В квартире вашего брата, Татьяна, минувшей ночью произошло убийство.

Они ахнули, как по команде. Стремительно переглянулись, сделались одинаково бледными и беспомощными.

– Илья?? – сдавленно выдохнула она.

– Илья?? – секундой позже повторил Гена. – Его убили??

– Нет. Убили его приятеля, собутыльника, как хотите его называйте.

– Никак не хотим! – явно с облегчением воскликнула Татьяна и чуть шевельнула всеми складками своих объемных одежд. – Его круг общения нам неизвестен. И никаких друзей его мы не знаем, собутыльников – тем более. Надеюсь, это не Илья убийца?

Ей было все равно. Даже, наверное, она возрадовалась бы, случись ее брату оказаться за решеткой. Ни капли жалости или сожаления о его загубленной жизни. Только плохо скрываемая радость, что братец теперь не станет клянчить у нее деньги.

– Илью прооперировали накануне, – пояснил Копылов, украдкой любуясь нежным затылком Светланы.

Очень хотелось дотронуться до ее волос, погладить плечи, поцеловать. Черт! Попробуй тут сосредоточиться на опросе!

– Прооперировали? – удивилась Татьяна, выпятила нижнюю губу, напоминающую пропитанную водой вату. – Что это с ним? Допился?