Сердце ангела. Рассказы - Уильям Хортсберг

— Нет. Здесь я чист. Я нашел свое имя у нее в настольном календаре и свой гороскоп, который она начертила, но забрал их с собой.

— А где они сейчас?

— В надежном месте. Не беспокойтесь.

— Почему бы не уничтожить их?

— Вначале я и хотел это сделать. Но гороскоп может дать какую-то нить. Когда Маргарет Круземарк спросила дату моего рождения, я назвал ей дату Фейворита.

В эту минуту появился официант с нашим заказом. Изящным жестом фокусника он открыл блюдо, а тут же рядом материализовался стюард с бутылкой «бордо» в руке. Сифр занялся привычным ритуалом: понюхав пробку, он сделал крошечный глоток «на пробу» и лишь затем кивнул, одобряя выбор. Наполнив два бокала, официанты бесшумно удалились, как карманные воришки, обшарившие толпу.

— Шато Марго, сорок седьмого года, — произнес Сифр. — Прекрасный год для урожая в Хот-Мэдок. Я взял на себя смелость заказать нечто такое, что подходило бы к обоим нашим заказам.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но я не слишком разбираюсь в винах.

— Вам оно понравится. — Он поднял свой бокал. — За ваш окончательный успех. Полагаю, вы смогли удержать мое имя при себе, когда с вами связалась полиция?

— Когда они попытались «выкрутить мне руки», я назвал им Уайнсэпа и сказал, что работаю на него. Таким образом, я получил равное с адвокатом право молчания.

— Весьма умно, мистер Энджел. Но каковы ваши соображения?

— Выводы? У меня их нет.

— Вы полагаете, всех этих людей убил Джонатан?

— Ни в коем случае.

— А почему бы и нет? — Сифр нанизал на вилку паштет.

— Потому что все это дело выглядит слишком основательно спланированным. По-моему, из Фейворита сделали «козла отпущения».

— Интересная гипотеза.

Сделав глоток вина, я поднял глаза и встретился с его ледяным взглядом.

— Беда в том, что я не могу понять мотивы. Все ответы похоронены в прошлом.

— Извлеките их. Поработайте лопатой.

— Моя работа могла быть значительно облегчена, господин Сифр, если бы мне посодействовали.

— Простите, не понял?

— Вы почти ничем не помогли. Все о Джонни Фейворите мне пришлось узнавать самому. Вы не дали ни одной нити. Хотя и были связаны с ним общим делом. Вы — и этот паренек-сирота, который потрошит голубей и носит в своем чемодане череп. Подобные вещи не следовало бы удерживать от меня в тайне.

Сифр скрестил нож и вилку на тарелке.

— Когда я впервые повстречал Джонатана, он работал помощником официанта. Если у него и были черепа в чемодане, я не имел об этом понятия. Я буду счастлив ответить на любые ваши вопросы.

— Хорошо. Почему вы носите перевернутую звезду?

— Эту? — Сифр глянул на свой лацкан. — Вы и в самом деле правы. — Он аккуратно повернул ее в петлице. — Это награда от «Сыновей Республики» — одной из патриотических организаций. Они избрали меня почетным членом в благодарность за финансовую помощь. Никогда не помешает выглядеть патриотом. — Сифр подался вперед, блеснув улыбкой, затмевающей рекламу зубной пасты. — Во Франции я всегда ношу триколор.

Я уставился на него, и он подмигнул мне. Ледяной ужас пронзил мое тело словно электрический ток. Я застыл на месте, завороженный безупречной улыбкой Сифра. Это была улыбка у подножия эшафота. Во Франции я всегда ношу триколор.

— Что с вами, Энджел? Кажется, вы побледнели.

Он забавлялся со мной, ухмыляясь, будто Чеширский Кот. Я сложил руки на коленях, чтобы он не заметил их дрожи.

— Что-то проглотил, — пробормотал я, — и оно застряло у меня в горле.

— Следует быть более осторожным. Эдак можно задохнуться насмерть.

— Со мной все в порядке. Не беспокойтесь. Ничто не помешает мне добраться до истины.

Сифр оттолкнул свою тарелку с остатком роскошного паштета.

— Истина, мистер Энджел — ускользающая добыча.

Мы предпочли десерту брэнди с сигарами. О деле больше не было сказано ни слова. Я поддерживал разговор как мог, но страх застыл в моих потрохах как камень. А может, этот насмешливый намек мне лишь привиделся? Чтение мыслей — старейший фокус в истории человечества, но и зная это, я все же не мог избавиться от дрожи в пальцах.

Глава тридцать первая

Мы покинули ресторан вместе. У тротуара ожидал серебристо-серый «Ролле». Шофер в мундире открыл для Луи Сифра заднюю дверцу.

— Сообщайте мне обо всем, — произнес он, крепко пожимая мне руку перед тем, как влезть в просторный лимузин. Я проводил взглядом плавно заворачивающий за угол лимузин. После него мой собственный «шеви» уже не казался мне таким симпатичным, как раньте. Вдобавок в нем пахло, как в дешевом кинотеатре с 42-й улицы. Я проехал по Пятой-авеню, придерживаясь зеленой полосы, оставшейся после недавнего парада. На 45-й улице я свернул на запад. Подметив посреди квартала — между Шестой и Седьмой-авеню — место для парковки, я поспешил воспользоваться им.

На рыжей виниловой кушетке в комнате своей конторы я обнаружил спящую Эпифани Праудфут в шерстяном костюме цвета сливы поверх блузы с широким воротом из серого атласа. Темно-синее пальто было свернуто и подсунуто под голову вместо подушки.

Я нежно тронул девушку за плечо, и ее ресницы затрепетали.

— Эпифани?

Глаза широко распахнулись, мерцая полированным янтарем. Она подняла голову.

— Сколько времени?

— Почти три.

— Так поздно? Я очень устала.

— Вы давно здесь ждете?

— С десяти. Вы не слишком придерживаетесь режима.

— У меня была встреча с клиентом. А где вы были вчера днем? Я приходил в аптеку, но там никого не было.

Она спустила ноги на пол.

— Я была у подруги. Просто боялась оставаться дома.

— Почему?

Эпифани посмотрела на меня, как на глупое дитя.

— А как вы думаете? Вначале убили Тутса. Потом я слышу по радио, что убита женщина, когда-то обрученная с Джонни Фейворитом. Насколько я поняла, теперь моя очередь.

— Почему вы называете ее «женщиной, обрученной с Фейворитом»? Разве вы не знаете ее имени?

— Откуда мне его знать?

— Не хитрите со мной, Эпифани. Я выследил вас до квартиры Маргарет Круземарк, когда вы отправились туда вчера из этой конторы. Я подслушал ваш разговор. Вы зря принимаете меня за мальчишку.

Ее ноздри раздулись, а глаза поймали луч света и блеснули словно драгоценные камни.

— Я пытаюсь спасти свою жизнь!

— Подыгрывать и тем, и другим — не самый лучший способ спастись. Что именно вы придумали с Маргарет Круземарк?

— Ничего. До вчерашнего дня я даже не знала, кто она такая.

— Можно быть более откровенной, Эпифани.

— Каким образом? Что-нибудь выдумать? — Она обошла низенький столик. — После вчерашнего звонка к вам со мной связалась это женщина, Круземарк. Она сказала, что когда-то давно была подругой моей матери. Маргарет хотела приехать и повидать меня, но я торопилась в центр, и она пригласила меня зайти к ней, когда у меня будет время. До моего прихода мы вообще не упоминали Джонни Фейворита, честное слово.

— Ну хорошо, — согласился я. — Поверю вам, потому что некому опровергнуть. Где вы провели прошлую ночь?

— В «Плазе». Я решила, что шикарная гостиница — последнее место, где кто-либо будет искать черную девушку из Гарлема.

— Вы по-прежнему живете там?

— Не могу себе этого позволить, — покачала она головой. — И вообще, я не чувствую себя в безопасности. Не могу сомкнуть глаз.

— Но здесь вы почувствовали себя хорошо, — заметил я. — Когда я пришел, вы крепко спали.

Вытянув изящную руку, она разгладила лацкан моего пальто.

— После вашего прихода я чувствую себя в полной безопасности.

— В обществе храброго и здоровенного сыщика?

— Не принижайте себя. — Эпифани ухватила меня за оба лацкана и подошла вплотную. Ее волосы пахли чистым, высушенным солнцем бельем. — Вы должны помочь мне…

— Я приподнял ее подбородок и провел кончиками пальцев по ее щеке, наши глаза встретились.

— Можете остаться у меня дома. Это удобнее, чем спать здесь, в конторе.

Она поблагодарила меня так серьезно, будто я был учителем, похвалившим ее, ученицу, за хорошо выполненное домашнее задание.

— Я отвезу вас туда прямо сейчас.

Глава тридцать вторая

Я поставил «шеви» на углу Восьмой-авеню и 23-й улицы, перед старым зданием Гранд-Опера, где когда-то размещалось управление железной дороги.

— Это та самая цитадель, в которой «Юбилейный» Джим Фиск забаррикадировался от своих разъяренных акционеров, — заметив заинтересованный взгляд Эпифани, пояснил я. — Тут же Джима скосил пулями на задней лестнице гостиницы Гранд-Сентрал Нед Стокс.

— А где находится гостиница Гранд-Сентрал? — спросила Эпифани, когда я запер дверцу машины.

— Вниз по Бродвею, неподалеку от Бликер-стрит. Теперь она называется «Бродвей-Сентрал». Когда-то дом принадлежал фирме «Лафарж».