Направление главного удара - Михаил Нестеров

Слева и справа лихие байкеры из соседних клубов и отелей. Вот один не смог укротить свой «Джет Ски» и на скорости восемьдесят километров в час полетел в воду. Прокатился по волнам, как по асфальту, привычно сгруппировавшись.

До финиша оставалось полмили, а Джеб начал уставать. Травмированное накануне бедро отзывалось болью во всем теле. Руки, сжимающие подвижную рулевую колонку, налились свинцом. Он, превозмогая ноющую боль, еще ниже склонился над рулем. Колени согнуты до предела, так что икры соприкасаются с внутренней частью бедра. Только так он мог погасить до минимума сопротивление ветра и отыграть несколько позиций.

К концу этого пятикилометрового отрезка, когда Джеб вымок до последнего волоса, он понял: с больной ли ногой, со здоровой ли, ему не удалось бы обойти двух парней. Один из них пересек финишную черту на байке «Ямаха Вайв Раннер». Резко сбросив скорость, он первым делом ощупал свой шлем. Одного рога не хватало. Николай нашел глазами Джеба и показал два пальца: он занял второе место.

Тимур Музаев был участником в редкой дисциплине. Не все отели и клубы сумели подготовить к ней своих инструкторов.

Спасательный катер стоял на якоре. От скалистого берега его отделяло ровно двести метров. По команде судьи Тимур оттолкнулся от борта и ушел под воду. Задержав дыхание, он проплыл под водой стилем «дельфин» не меньше тридцати метров. Он продолжил сокращать дистанцию в этом же стиле, изящно изгибая тело, и поднимал голову, чтобы набрать в грудь воздух.

Едва он коснулся скалы, тут же подтянул под себя ноги и снял ласты, оставаясь в резиновых ботах. Поймав страховочный трос, свисающий с вершины утеса, он пристегнул карабин к своему поясу. Секундант наверху тотчас выбрал слабину.

Тимур нашел первый выступ и подтянулся на нем. Это был единственный природный карниз. Выше по скале шел ряд вбитых в камень костылей.

Тимур, поднимаясь по вертикальной стене, довольно широко расставлял ноги и издали походил на гигантскую амфибию. Лонжа на этих соревнованиях была обязательным условием. А Тимур в армии проходил горную подготовку, взбирался на скалы в полном снаряжении, порой без страховки.

Он поднялся на двенадцать метров, впереди всего три. Наверху скала переходила в ноздрястый навес, и это был самый трудный участок. Тимур выключил из работы ноги и на руках преодолел полуметровый карниз. Он оказался на вершине, выполнив переворот. И одновременно с судьей остановил ход своего секундомера.

Судья поднял желтый флаг, давая сигнал на катер. С его борта в воду ушел следующий участник соревнований.

Тимуру достался самый неудачный номер. Он открывал этот комплекс. Тем не менее остался доволен своим результатом. Его основной соперник, опытный скалолаз из соседнего клуба, выступал пятым, и Тимур дожидался его результата на вершине скалы.

Он не сразу увидел Рут. Девушка стояла за пограничной лентой в неплотной толпе зрителей, в основном отдыхающих. Главное внимание было уделено самому опасному виду групповых соревнований: погружение на глубину без акваланга. Там в полном составе собралась съемочная группа телекомпании «Экстрим Спортс», обделив вниманием «плавающих скалолазов». Там готовился уйти под воду Владимир Веселовский.

Тимур подошел к Рут и на правах участника соревнований провел ее в запретную зону.

– Я не видела, как ты плыл и полз, – сказала она, с опаской приближаясь к краю отвесной скалы. – Меня не пустили. Оттуда вообще ничего не видно.

– Вообще-то я поднимался, – улыбнулся Тимур. – Обычно я ползаю по земле.

– Извини, – сказала девушка, принимая его игривый тон. – Ты сделал все, чтобы приплыть и первым подняться на вершину. Остальные уже не первые. – И в ее голосе просквозило сожаление, разбавленное капелькой зависти. Тимур стоял перед ней в мокром, переливающемся на солнце гидрокостюме. По сравнению с его облачением Рут, одетая в бриджи и короткий топ, выпала в сухой осадок.

О себе она могла сказать: «Я сделала все, чтобы до конца дней пылиться вместе с музейными экспонатами». Поступив в колледж, она поначалу выбрала в качестве специальности информатику, но со временем поняла, что к компьютерам можно вернуться позже, поскольку программы колледжского, а впоследствии и университетского курса – пройденный этап. В ее дипломе написано, что она специалист по философии и истории Европы.

Она росла без отца, тем не менее над ней не довлела удвоенная энергия матери, которая неодобрительно относилась к телевидению; по телевизору показывали слишком много насилия. Также мать была не в восторге от компьютеров, не представляя, как можно зарабатывать себе на жизнь в сфере информатики.

Рут вздрогнула, когда Тимур негромко и коротко бросил:

– Есть!

– Что? – встрепенулась девушка.

Парень подвел ее к самому краю скалы и удерживал за руку. Он показывал ей на своего главного соперника, подплывающего к подошве утеса.

– Он плыл слишком медленно, дважды поменял стиль. Если даже он взлетит на скалу на крыльях, все равно я выиграл этот комплекс.

– Здорово, – без особого энтузиазма отозвалась Рут. Она, загородившись ладонью от солнца, смотрела в другую сторону. На краю мостков, выступающих на пару десятков метров, готовился к своему погружению Володя Веселовский. В том месте был чудовищный обрыв – больше девяноста метров.

Тимур проследил за взглядом Рут. Он быстро разобрался, почему девушка здесь, а не рядом с Весельчаком. Она примкнула к Тимуру, чтобы не оставаться одной и не быть в окружении незнакомых людей.

– Боишься? – спросил Музаев. – Зрелище не из приятных, ты права. К погружению Весельчак всегда готовится, как к погребению. Пошли, может, успеем подбодрить его.

– А где остальные парни? – спросила Рут, едва поспевая за Тимуром.

– Они уже в воде. Поджидают Весельчака. Они будут сопровождать его на протяжении всего пути. Подъем – тоже не развлечение.

Тимур и Рут подоспели вовремя. Музаев поднял руку, посылая этот жест Веселовскому. Но не был уверен, что тот видел его. Ныряльщик вообще никого не видел и не слышал. Он завершал длительный комплекс дыхательных упражнений. Рут уловила его отрывистый сдавленный хрип, и ей стало плохо. Когда она открыла глаза, Весельчак ушел под воду. Он опускался без маски. Его тело облегал самый тонкий неопреновый гидрокостюм.

Тимур похлопал себя по груди:

– Видела у Весельчака шрам над соском?

Рут не только видела, она нежно прикасалась к нему пальцами, трепетно проводила языком.

Она покраснела и сказала «да».

– Это ему пересадку легких делали. Теперь у него с одной стороны акульи жабры.

И Рут была готова принять эту фантастическую, сказочную версию, но лишь после того, как снова увидит отчаянного ныряльщика.

Спасателей и судей, сгрудившихся на краю мостков и у бортов катеров, девушка сравнила с рыбаками, а своего нежного любовника – с рыбой. Он «клюнет» на сумасшедшей глубине, не достигнув до дна всего нескольких метров. Вездесущие репортеры зафиксируют личный рекорд ныряльщика на свои камеры и запечатлеют его счастливое лицо.

Рут бесцеремонно растолкала зрителей и оказалась за спиной главного арбитра соревнований. Тот недовольно обернулся на нее.

– Вы кто?

– Я буду встречать его, – невпопад ответила девушка.

– Ясно, – протянул судья, усмехнувшись.

Встреча состоялась лишь через три с половиной минуты. Рут показалось, она прождала Веселовского целую вечность.

6

Лондон

– Поднимите досье на Сергея Соболя, – распорядился Стэнфорд, ознакомившись с материалами допроса. – Установите его местонахождение.

С этого момента Стэнфорд успокоился окончательно. Под него никто не копал. Трудно представить, что игра с ним могла вылиться в натуральный детектив. Он чист, о его связях в наркотрафике в службе не догадываются. Собственно, точку в этом вопросе поставил лейтенант Роуз.

Досье Соболя оказалось «пустым»: биографические данные, материалы, предоставленные военным ведомством. Соболь, проходящий в регистратуре контрразведки как внештатный сотрудник, походил на человека, склонного к вербовке и взятого службой на особый контроль. Жизнеописание «фрилансера» в период прохождения военной службы навело Вуди на странноватую мысль, которая вывернула Министерство обороны наизнанку: Министерство нападения. Молодой капрал русского происхождения шел напролом, не зная преград, уничтожая живую силу противника и выводя из строя военную технику.

Вуди поднял материалы контрразведки, которая «фильтровала» мотивы, забросившие Соболя на британские острова. Из СССР эмигрировала вся семья Соболей. Рожденный от мамы-еврейки, он мог остаться в Израиле и получить гражданство. Однако мотнул в Италию, через два месяца перебрался в Англию. Вуди нашел один из первых протоколов. Вопрос оперативника: «Вы говорите по-английски?» Ответ Соболя на миксе: «Yes, off course, это мой второй язык». Независимое примечание оперативника: «Ни хрена не понимает». Еще один документ, составленный спустя полгода. «Вы украли в магазине продуктов на сумму 36 фунтов, при аресте оказали сопротивление». Ответ на английском: «Жаль, я не видел этого со стороны. Говорят, было весело». – «Хотите служить в армии?» – «В Красной? Как ваш девичий румянец?.. Ладно, ладно, я согласен». Стэнфорд покачал головой: Сергей Соболь делал поразительные успехи, находя общий, он же английский, язык с полицейскими и контрразведчиками. И его, чтобы не высовывался, засунули в «крысиную задницу» – так иногда называли курс по программе командос. Может быть, в надежде на то, что фолклендский огонь сожрет его.