Русская армия - Александр Куропаткин

В так называемом Московском форштадте в Риге проживает до 30—40 тыс. русских. За все время управления русским правительством прибалтийским краем для этих 40 тыс. было устроено четыре низших школы. В Иллукском уезде многочисленные старообрядцы не имели ни одной школы.

Таким образом, победители края — русские, которые должны были занять первое место в крае, не только были поставлены ниже побежденных немцев, но и ниже латышей и эстов.

Малое попечение о русских в прибалтийских губерниях привело к тому, что их стали теснить местные жители других племен.

Вот что значится в корреспонденции под заглавием «Русское землевладение в Эстляндской губернии».

В Везенбергском уезде живет 4 тыс. русских на 140 тыс. эстов. Русские осели с незапамятных времен на р. Нарове и по Чудскому озеру в местностях, орошенных русской кровью еще при Александре Невском. Русские занимаются рыболовством и сплавом леса.

За последнее время эстонцы начали теснить наших рыбаков. Министерство земледелия сдало казенное имение в аренду не русским людям, а немцу. Этот арендатор-немец отдавал рыбные ловли в аренду русским.

Эстонцы потребовали у русских, чтобы они отказались от аренды, грозя в противном случае убийством. Русские не обратили на это внимания. Но эстонцы сдержали свое обещание: во время закидывания сетей один из русских рыбаков был убит выстрелом из-за камыша. То же повторилось и на следующее лето. Следствие, как это, к сожалению, бывает слишком часто в деревне, виновных не открыло. Русским пришлось бросить кормивший их промысел.

В той же корреспонденции указывается, что Министерство земледелия предполагает раздавать в Везенбергском уезде казенные дачи общим размером в 2 тыс. десятин, но из них на долю русских, нуждающихся в земле, предположено выдать только 350 десятин[76].

Жители Финляндии финны и шведы долгое время были желанными членами русской военной семьи. Из них выходили отличные офицеры в малых чинах. Особенно они выделялись своей исполнительностью, усердием и знанием службы в прежних стрелковых батальонах. В военное время это были очень мужественные, хладнокровные воины. Неудачная и опасная в государственном отношении мера — формирование обособленных от русской армии финских войск — повела к тому, что прилив финляндцев в ряды наших войск почти прекратился. Но и ныне финляндцам открыт широкий доступ в ряды русской армии.

Доказательством полного доверия к финляндцам, состоящим в русской армии, служит то, что они могут достигать самых высших должностей: военного и морского министра и командовать в военное время армией. За короткое время, в течение которого военные министры в Болгарии выбирались из русских генералов, из четырех военных министров Болгарии двое были финляндцы, один остзейский барон и только один русский! Пользуясь таким широким доступом к власти в России, финляндцы не отвечают нам той же монетой у себя в Финляндии: в России финляндец может быть министром и командующим армией, но в Финляндии русский не может занять даже должности полицейского пристава. Финляндцы могут богатеть и развиваться за счет русского насечения и русских денег, но если русский коробейник захочет нажить несколько руб. в Финляндии, он будет выпровожен в русские пределы.

Недавно в газете «Новое Время» было сообщено, что финляндский генерал-губернатор не согласился утвердить измененный устав финляндского общества коммивояжеров. Раньше русские имели право быть членами этого общества, теперь их исключили.

К сожалению, неравенство относительно нашего рабочего люда существует и в Германии. Немцы могут переселяться в Россию, могли еще недавно закупать в общем огромные участки земли, приходить десятками тысяч на заработки и каждый из них находится под защитой и покровительством всего германского населения. Но русские рабочие, ищущие заработков в Германии, претерпевают большие невзгоды, к ним относятся как к представителям низшей расы, а наши консулы и послы недостаточно их охраняют и защищают.

Договор с Японией, по которому Россия открыта для японцев, при современном состоянии русской культуры, конечно, совершенно односторонен и выгоден только для японцев, ибо японцы, пользуются этим договором, развивают торговую деятельность в России и живут даже в русских крепостях. Мы же не только не посылаем тысяч наших рабочих, купцов, путешественников и военных для изучения Японии и пользования ее богатствами, но даже не нашли русского человека на важный пост финансового агента в Токио, а послали еврея.

Китайцы тоже начинают стеснять проживание в пределах Китая русских людей, а сами десятками тысяч живут на русской земле и отнимают заработок у русского населения.

За границей в государствах всего мира с распростертыми объятиями принимаются лишь русские путешественники. Действительно есть из-за чего и ухаживать за ними: русские путешественники, по подсчетам различных авторов, оставляют ежегодно за границей русских денег от ста до ста пятидесяти миллионов руб.[77]

Но не только в пределах Германии, Японии, Китая русский человек, в особенности рабочий, встречает недоверие к себе и недоброжелательность, но даже в пределах России в Финляндии, Польше, Балтийских провинциях, Закавказье русскому рабочему тяжело. В особенности в Польше тяжело жить не только рабочему, но и офицеру вследствие неприязненного отношения к ним, главным образом, польской интеллигенции. То, что называется в Варшаве «польское общество» — закрыто для русских.

Даже маленькие народности, которые случайно не слились с русскими, начинают показывать им свои зубы.

Русское племя всегда отличалось большой терпимостью к другим народностям и стало могущественным отчасти благодаря принятию в свой состав представителей других народностей. Масса немцев, поляков, татар, финнов, кавказцев, сибирских инородцев совершенно слились с русскими. В боевой летописи русских войск встречаются, особенно в XIX столетии, много имен инородцев, и русская армия всегда вспоминает эти имена с уважением. Барклай-де-Толли, Бенигсен, Тотлебен, граф Граббе, князь Багратион, кн. Цицианов, кн. Андронников, кн. Бебутов, Лазарев, Тер-Гукасов, Гейман, кн. Чавчавадзе — все это были прирожденные воины и служили своему царю и своей родине России сколько хватало сил, чуждые каких-либо сепаратных мечтаний для народностей, к которым принадлежали.

Масса польских офицеров в последние войны, веденные Россией, свято исполнили свой долг. Полки, в которых они служили, были их семьями, а Россия — родиной. Не иначе как с самым теплым чувством вспоминаю офицеров 16-й пехотной дивизии в Русско-турецкую войну 1877—1878 годов. Среди них было значительное число поляков, и многие из них совершили выдающиеся подвиги[78].

То же можно сказать и про офицеров других национальностей. В особенности отличались храбростью офицеры кавказского происхождения.

Нижние чины других национальностей не отставали от русских нижних чинов, с которыми сражались плечо к плечу. Даже татары, как я указал выше, настолько были тверды в присяге, что без колебаний шли против единоверных турок.

Таким образом, в армии нашей в военное время все национальности составляли одну семью. Но нельзя не признать, что более однородный в племенном отношении состав армии подобно тому, как то было в XVIII столетии, облегчил бы тяжелую задачу подготовки войск к военному времени. Мы ранее были сильны именно тем, что на врага посылалось православное русское войско.

При слишком большой примеси инородческих элементов русское войско потеряет и главный свой устой: оно перестанет быть православным.

Одна только народность не привилась к нашей армии — еврейская. Принимая ряд незаконных мер, чтобы избежать военной службы, евреи, за некоторыми исключениями, составляют бремя для армий в мирное время и горе в военное время.

Но если до последнего времени инородческие элементы не ослабляли заметным образом армии, сливаясь с ней, то в настоящее время, с пробуждением национальных идеалов даже у небольших племен, нахождение в рядах русской армии инородцев, мечтающих не о величии и славе России, а о великой Польше, Армении, Финляндии или считающих своим отечеством Германию, очень ослабит нашу армию.

То, что было высказано выше относительно инородцев по отношению к армии, справедливо и по отношению инородцев вообще. Пока для них Россия — родина и русский язык — родной язык, они желанные гости в русских местностях. Но если они живут среди нас лишь с целью эксплуатации русского племени, живут, оставаясь чужими русским, живут враждебные всему русскому, сохраняя свой язык и обычаи, живут, мечтая о разных автономных устройствах народностей, к которым принадлежат, — то такие инородцы и иноземцы вредны, ибо ведут Россию не к величию, а к распаду. Но эта опасность становится особенно тревожной, если такие инородцы и иноземцы захватывают в свои руки богатства России и, отодвинув в сторону русских детей, занимают их места в русских школах, приобретают знания, чтобы затем вытеснять русских во всех видах деятельности.