Маленькие дикари - Эрнест Сетон-Томпсон

Калеб говорил хриплым шепотом и, казалось, сам был порядочно напуган.

– Я… я… – заикаясь, начал Гай, – я не увижу сейчас дороги.

– Не упускай этого случая, мальчик, – сказал Калеб. – Если ты принесешь камень с могилы Гарни, мы присудим тебе «гран ку». Я подожду тебя здесь.

– Я… я… не увижу этот булыжник в такую темень… Я… я… не пойду.

– Ты трус! – прошептал Калеб.

– Я не трус. Только зачем идти, если я все равно не найду? Вот когда будет луна, тогда пойду.

– Так кто же из вас смелый?

– Я пойду! – в один голос ответили Сэм и Ян, хотя каждый надеялся, что пойдет другой.

– Ну, Бобр, я тебе уступаю эту честь, – поспешно заявил Дятел.

– Я с удовольствием пойду, но… но… мне неудобно опережать тебя – ты – ведь Старший Вождь! Это нечестно, – ответил Ян.

– Давай бросим жребий, – сказал Дятел.

Ян раздул угли. Сэм отыскал соломинку, разломил на две неравные части и зажал их в кулаке, выставив Яну одни лишь кончики.

– Кто вытянет длинную соломинку, тот и пойдет.

Ян знал, что обычно короткую соломинку высовывают подальше, и принялся тащить другую. Он тащил медленно, и, казалось, этому не будет конца. Сэм разжал ладонь – у него осталась короткая соломинка.

– Тебе идти. Вот счастливчик! – сказал он с явным облегчением. – Всегда получается по-твоему.

Если бы нашлась какая-нибудь увертка, Ян непременно прибег бы к ней, но теперь делать было нечего. Не столько мужество, сколько гордость заставила его идти.

Ян начал торопливо одеваться. Руки его дрожали, пока он шнуровал ботинки. Калеб сидел около типи; увидев, что это Ян собирается идти, он обнял его и сказал:

– Молодец! Я провожу тебя до опушки – дальше нельзя – и подожду тебя. Найти нетрудно. Отсчитай четыре межи от маленького вяза и сразу через дорогу увидишь большую плиту. К северу от нее лежит камень. Веревку ты сразу нащупаешь. Вот, возьми с собой мел; если не дойдешь до могилы, отметь на изгороди, до какого места добрался. Ты не думай про стоны – это все выдумки! Главное – не трусь!

– Я боюсь, но все-таки пойду.

– Правильно! – подбодрил мальчика старый охотник. – Кто идет, побеждая свой страх, – храбрее храброго. Разговаривая, они вышли из леса.

– Скоро полночь, – сказал Калеб, освещая часы спичкой. – Ступай смелее. Я подожду здесь.

Ян остался один.

Стояла темная ночь; Ян старался идти вдоль изгороди и скоро выбрался на дорогу, которая чуть белела среди черной травы. Мальчик прошел полпути. Сердце его отчаянно колотилось, а руки стали ледяными. Ночную тишь раз или два прорезал тонкий мышиный писк. Ян вздрогнул, но не остановился. Неожиданно справа от дороги он услышал шорох и заметил впереди что-то белое. Мальчик похолодел. Казалось, на него двигается человек без головы. Ян застыл на месте, потом дрогнувшим голосом крикнул:

– Кто там?

Ответа не последовало; белая фигура продолжала двигаться прямо на него. Ян схватил несколько камней и швырнул их в «привидение». Оно отскочило в сторону и с громким топотом понеслось по дороге. Тут Ян увидел, что принял за привидение белую корову бабушки Невилль.

Сначала у него дрожали колени, потом он стал спокойно размышлять. Если старая корова могла мирно лежать здесь всю ночь, чего же тогда ему бояться? Он неторопливо пошел дальше. Вяза все не было, и к Яну стал возвращаться страх. А что, если вернуться назад? Нет, так поступают трусы. Если он не отыщет вяза, то хоть сделает отметку, до какого места дошел. Ян осторожно пробрался к изгороди и тут неожиданно шагах в двадцати пяти заметил вяз. На запад от дерева он отсчитал четыре межи и сообразил, что стоит теперь как раз напротив могилы. Было, вероятно, около полуночи. Ему показалось, что он слышит поблизости какие-то звуки. Посреди дороги он увидел белый камень. Ян старался двигаться как можно тише. Почему? Он и сам не знал. Споткнувшись в грязной канавке, окружавшей могилу, он дотянулся до плиты и стал холодными, влажными руками шарить по ней, отыскивая веревку. Ее нигде не было. Ян взял мелок и написал на камне свое имя. Какой ужасный скрип! Ян ощупал землю вокруг. И тут он нашел веревку! Наверное, ветер сдул ее с камня. Маленький булыжник, к которому она была привязана, с громким стуком покатился по могильному камню. Вдруг что-то шлепнулось в грязь, послышались сдавленные стоны, будто кого-то душили. Яна охватил ужас. Но, вспомнив корову, он собрался с силами, вскочил и словно ветер помчался по дороге. Он ничего не видел на своем пути и чуть не сшиб с ног человека. Это был Калеб.

– Ян! Ты?

Ян не мог и слова вымолвить. Весь дрожа, он прижался к старому охотнику.

– Что там, Ян?

– Я… я не знаю, – еле выдавил мальчик. – Там что-то на могиле…

– Вот как! Я тоже слышал, – сказал Калеб с некоторым беспокойством. – Ну, ничего. Через десять минут мы уже будем в лагере.

Он взял Яна за руку и повел по дороге. Мальчик все еще не пришел в себя, но, дойдя до меченой тропы, почувствовал себя в безопасности. Тогда он услышал свой голос:

– Я нашел камень и написал свое имя на плите.

– Молодец! Ты смелый парень! – с восхищением отозвался старик.

Они очень обрадовались, когда увидели огонь в типи.

За несколько шагов они крикнули, подражая сове: «Оху-оху-оху!» Это был их условный клич: большинство индейцев ночью пользуются совиным криком. В ответ из типи донеслись такие же звуки.

– Все в порядке! – крикнул Калеб. – Он принес камень и написал свое имя на могиле. Молодец! Ему мы присудим «гран ку».

– Я могу пойти хоть сейчас, – сказал Гай.

– Ну что ж, иди.

– А как же я пойду, камня-то уже нет?

– Так ты напиши свое имя на плите, – сказал Ян.

– Подумаешь, это ничего не значит! – сказал Гай и поспешил заговорить о другом.

Притихшие индейцы сидели вокруг костра и слушали Яна. А он рассказывал о своем походе, не преуменьшая страха, который довелось ему испытать.

Кончив, он спросил:

– Ну как, Гай, не хочешь ли сходить туда?

– Отстань ты! – сказал Гай. – Заладил одно и то же!

Калеб взглянул на часы, словно собираясь в дорогу; заметив это, Ян сказал:

– Не переночуете ли с нами, мистер Калеб? Здесь много места.

– И верно, а то уже поздно, – согласился старик.

XX. Белый револьвер

После завтрака Великий Дятел высказал желание всего Совета Вождей осмотреть могилу.

– Мне кажется, что Ян написал свое имя не на камне, а на какой-нибудь корове, которая ночевала там. Ей это не понравилось, вот она и завопила на весь свет!

Через несколько минут они были уже около могилы. На шершавом грубом камне неровным почерком, но вполне четко было выведено: «Ян».

– Ну и почерк! – заметил Гай.

– Молодец! – радостно сказал Сэм. – Я б не смог этого сделать.

– А я бы смог, – похвастался Гай.

– Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы… Смотрите! – вдруг крикнул Ян.

В грязи, в канаве, все увидели следы взрослого человека. Очевидно, он упал на руки, потому что на земле остались отпечатки его пальцев. И вдруг зоркие глаза Гая увидели какой-то блестящий предмет. Он поднял его. Это был револьвер с белой рукояткой.

– Ну-ка, дайте посмотреть, – сказал Калеб.

Он обтер оружие, и в глазах его вспыхнул огонь.

– Это мой револьвер! – закричал он. – У меня украли его вместе с деньгами и другими вещами! Калеб оглядел револьвер со всех сторон.

– Не могу понять… – бормотал он время от времени. – Не могу понять, откуда он здесь…

Больше ничего интересного они не нашли и двинулись в обратный путь. Калеб всю дорогу был погружен в собственные мысли. В молчании они дошли до хижины бабушки Невилль, расположенной неподалеку от могилы солдата. У дверей хижины Калеб обернулся к мальчикам и сказал:

– Пожалуй, я зайду сюда. Скажи, Ян, прошлой ночью ты хоть слово обронил там, на белом камне?

– Нет, ни звука. Только камешек стукнул по валуну.

– Ну ладно, увидимся в лагере.

– Доброе утро, Калеб! – приветствовала его старуха. – Заходи, садись… Как поживают Дик и Сарианна?

– Похоже, они счастливы и процветают, – с горечью ответил Калеб. – Послушай, бабушка, ты слыхала когда-нибудь историю Гарни, который похоронен на дороге?

– Что тебе вдруг понадобилось вспоминать об этом? Конечно, слыхала. И не раз. Вот и прошлой ночью какие-то вопли неслись оттуда. Я до сих пор дрожу.

– А что ты слышала?

– Ах, какие-то страшные крики! Мой пес и кошка до смерти перепугались. А старая корова даже плетень перескочила, убегая с дороги.

– Ты не слыхала, бабушка, что будто на той неделе ограбили кого-то в Дауни?

– Вот как? – удивленно воскликнула старуха, и глаза ее странно сверкнули. – А кого, не знаешь?

– Говорят, Джона Ивенса.

– Сама я его не знаю. Ну, он-то не обеднеет. И ко мне тоже негодяи приходили, когда в округе болтали, что мы продали корову. Всегда пронюхают, где деньги.