«Франкенштейн» и другие страшные истории - Сельма Лагерлеф

– То, что ты рассказала, может быть правдой, а может быть и выдумкой, – сказал Торарин. – Но что мы можем сделать? Что с того, что ты нашла монету? Нам все равно не отыскать убийц.

Все согласились, что Торарин говорит разумно, и снова уселись вокруг огня.

– Пойдем домой, Эльсалиль, – сказал Торарин. – Теперь не время для молодой девушки бегать по улицам.

Эльсалиль оглянулась на своих спутников. Но сэр Реджинальд и сэр Филипп незаметно скрылись.

В трактире возле ратуши

Однажды утром хозяйка трактира, что возле ратуши, открыла наружную дверь, чтобы вымести сени и крыльцо, и увидела сидевшую на ступеньках молодую девушку. На ней было длинное серое платье, подпоясанное в талии тонким пояском. Ее золотистые волосы спускались длинными прядями по обе стороны нежного лица.

Когда отворилась дверь, девушка встала и подошла к трактирщице. Женщине показалось, что девушка идет как во сне. Глаза ее были все время опущены, а руки прижаты к груди. Она поразила хозяйку своим изяществом и тонкостью. Лицо ее было красиво, но почти прозрачно, как стекло.

– Нет ли у вас какой-нибудь работы? – спросила она тихим голосом.

– Нет, дорогая, тут у нас нет места для такой нежной девушки, как ты, – ответила хозяйка. – У нас собирается буйная молодежь, а ты такая юная и прелестная.

Молодая девушка не сдвинулась с места, но снова попросила взять ее в услужение. Она сказала, что не требует ни пищи, ни платы, а только работы.

– Нет, – стояла на своем хозяйка, – будь на твоем месте моя собственная дочь, я бы и ее отослала отсюда. Я желаю для тебя лучшей участи, чем служба в моем погребке.

Молодая девушка повернулась и стала спускаться по ступенькам во двор, а хозяйка провожала ее взглядом. Девушка показалась ей такой маленькой и беспомощной, что хозяйке стало ее жаль, и она крикнула:

– Лучше уж оставайся у меня, тебе опаснее ходить одной по улицам! Поработаешь день, будешь мыть кружки и тарелки, а я посмотрю, на что ты годишься.

Женщина отвела ее в чуланчик – он был совсем крохотный, в нем было лишь одно окно, и свет проникал только через это отверстие, сделанное в стене и выходящее в зал.

– Оставайся здесь и мой посуду, которую я буду передавать тебе через окошечко.

Молодая девушка осталась в чуланчике, и оттуда не донеслось ни звука, так что трактирщица не раз думала, не умерла ли работница. Девушка провела в чуланчике весь день, ни с кем не разговаривая. Она не прикоснулась к пище, которую ей подала хозяйка. Но каждый раз, когда та протягивала руку в оконце, девушка передавала ей чисто вымытую и вытертую посуду. И когда хозяйка брала посуду, она чувствовала такой холод, что ей прямо-таки жгло руки. Она вздрагивала и говорила:

– Мне кажется, что я беру посуду из рук самой смерти.

Две сестры

Однажды работы на мостках не было и Эльсалиль осталась дома. В печке жарко горел огонь. Вдруг Эльсалиль почувствовала, как по лбу ее пробежал холодный ветерок. Подняв глаза, она увидела перед собой свою названую сестру. В первую минуту она испугалась, но потом подумала: «Мне нечего бояться моей любимой сестры; живую или мертвую, я рада ее видеть».

– Дорогая моя, – обратилась она к убитой. – Ты что-нибудь хочешь от меня?

Нинисель проговорила слабым, почти беззвучным голосом:

– Сестрица Эльсалиль, я поступила на службу в погребок возле ратуши и целый день простояла за мытьем посуды. К вечеру я так устала, что больше у меня нет сил. Не придешь ли ты туда, чтобы помочь мне?

Эльсалиль не могла ни думать, ни желать, ни бояться. Она только радовалась встрече со своей любимой сестрой и ответила ей:

– Да, дорогая моя, я охотно пойду с тобой и помогу.

Покойница пошла к двери, а Эльсалиль последовала за ней. Но у порога Нинисель остановилась, обернулась к Эльсалиль и сказала:

– Возьми свой плащ, на дворе бушует буря.

Когда она произносила эти слова, голос стал совсем как прежний, когда она была живая… Эльсалиль сняла со стены плащ и набросила себе на плечи, подумав при этом: «Моя сестра по-прежнему любит меня, она не хочет мне зла, я с радостью последую за ней, куда бы она меня ни повела».

Она шла за покойницей по узким улицам до площади, где стояла ратуша. Нинисель шла все время впереди Эльсалиль. Когда они наконец очутились у погребка, она сделала знак Эльсалиль следовать за ней. На лестнице от ветра погас висевший там фонарь, и они очутились в темноте. Эльсалиль не знала, в какую сторону идти, и покойница взяла ее за руку. Но рука была так холодна, что Эльсалиль от страха начала дрожать. Тогда покойница отняла руку, завернула ее в край плаща Эльсалиль и только тогда опять прикоснулась к ней. Но Эльсалиль чувствовала холод ее прикосновения, несмотря на плотную ткань.

Покойница повела Эльсалиль по длинному коридору, в конце которого находился маленький полутемный чуланчик, освещенный лишь слабым светом из соседней комнаты через оконце в стене. Эльсалиль рассмотрела на скамейке таз с водой, у оконца на полке стояла грязная посуда.

– Не поможешь ли ты мне сегодня? – спросила убитая.

– Хорошо, моя дорогая, – ответила Эльсалиль. – Ты знаешь, я всегда готова тебе помочь.

Говоря это, Эльсалиль засучила рукава и принялась за дело.

– Не шуми, Эльсалиль, чтобы хозяйка не догадалась, что я нашла себе помощницу.

– Конечно, дорогая, – отвечала Эльсалиль.

– Теперь я уйду, Эльсалиль, – сказала Нинисель. – Попрошу тебя только об одном – не сердись уж очень на меня за это.

– Что значат твои слова, дорогая? – проговорила Эльсалиль. – Я охотно буду приходить сюда каждый вечер и помогать тебе.

– Нет, в другой раз это не понадобится, – возразила покойница. – Я надеюсь, что ты сегодня поможешь мне и мы окончим это дело.

Тем временем Эльсалиль уже принялась за работу. Вдруг она почувствовала, что ее лба коснулся легкий ветерок, как это уже было, когда покойница вошла в лачугу Торарина. Она подняла глаза и увидела, что, кроме нее, в чулане никого нет.

«Это моя названая сестра поцеловала меня, прежде чем уйти», – поняла Эльсалиль.

Она вымыла все миски и кувшины и вытерла их. Затем подошла к окошечку посмотреть, не стоит ли там еще посуда. Но там уже ничего не было, и она выглянула в общий зал.

В это время в погребке посетителей было мало, и хозяйка куда-то отлучилась. В конце зала за большим столом Эльсалиль увидела трех