Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

[Драупади становится служанкой царицы Судешны]

Тогда свои волосы мягкие справаСобрав, — на концах они вились кудряво, —

В одном только платье, испачканном, рваном,Однако из шелка богатого тканном,

Служанка-сайрандхри пришла — Драупади,С глубокой печалью в пленительном взгляде.

И женщины в царском дворце, и мужчиныСбежались к красавице, полной кручины.

Спросили: «Откуда пришла ты? И кто ты?Какой во дворце ты желаешь работы?»

Служанкой себя назвала Драупади:«Работы ищу пропитания ради».

Никто не поверил смуглянке прекрасной,Такой длиноокой, такой нежногласной,

Что будто сайрандхри-служанка явилась,Что будто работа нужна ей, как милость.

Тогда на служанку взглянула поспешноСупруга Вираты, царица Судешна.

Сказала измученной дальней дорогой,Такой беззащитной, в одежде убогой:

«Скажи, благородная, чистая, кто ты?Какой во дворце ты желаешь работы?»

А та: «Я — сайрандхри. Хочу я, царица,На тех, кто накормит меня, потрудиться».

Судешна сказала: «С такой красотоюКак можешь ты зваться служанкой простою?

Такие, как ты, среди слуг не бывают,А сами служанками повелевают.

Лодыжки тонки, и лицо твое смугло,Шестью ты своими частями округла,

Тремя — глубока: то пупок, голос, разум;Пятью ты красна, — назову я их разом:

Ладони и мочки, подошвы и губы,Следы твоих ног, что поклонникам любы;

Звонка ты, как лебедь чудесноголосый;Прекрасны твои заплетенные косы;

Сверкает чело, как луна, хорошея,И раковиной изгибается шея;

Широкая в бедрах и тонкая в стане,С высокою грудью, с движеньями лани,

С глазами, чей блеск оттеняют ресницы, —Кашмирской пленительней ты кобылицы!

Поведай нам, кто ты? Гандха́рва? Богиня?Не лги, благородная, ты не рабыня!

Ты Индры, Варуны иль Брахмы супруга?Иль к нам ты пришла из бесовского круга?»

«Нет, я не богиня, — в ответ Драупади, —Нет, я не одно из бесовских исчадий.

К тебе как сайрандхри пришла я, царица,Причесывать волосы я мастерица,

К плетенью венков прилагаю старанья,Готовить научена я притиранья.

Такие же я предлагала услугиПотомков Панду многочтимой супруге,

Прелестной царице цариц Драупади…Вот так, о большой не мечтая награде,

За скромную плату работаю всюду,И тем, что ты дашь мне, довольна я буду.

Мне Ма́лини имя. Трудиться желая,В твой дом, о царица Судешна, пришла я».

Сказала Судешна: «Носить я готоваТебя на руках, — и сдержу свое слово,

Но что, если царь увлечется тобою?Ты видишь, и жены, собравшись толпою,

Глядят на тебя очарованным взглядом, —А что, коль мужчина окажется рядом?

Смотри, и деревья пленились тобою,В дворцовом саду зашумели листвою,

Они пред тобою склонили вершины, —А как же, скажи мне, поступят мужчины?

Вирата, твоей красотой пораженный,Оставит меня и возьмет тебя в жены.

Когда на мужчину, средь дня или ночи,Поднимешь ты продолговатые очи

И пристально глянешь, — сраженный их властью,Он богу любви покорится со страстью.

Твоим восхищен безупречным сложеньем,Он будет служить одержимым служеньем

Владыке бесплотному страсти красивой —Ана́нге, когда-то сожженному Шивой[34]

За то, что он Шиву пронзил опереннойСтрелою любви, из цветов сотворенной…

Судьбы своей самочка краба не знает:Для собственной гибели плод зачинает.

Я тоже сама себе гибель устрою,Едва пред тобой свои двери открою!»

Тогда Драупади сказала Судешне:«Никто — ни Вирата, ни пришлый, ни здешний, —

Не смогут сближенья добиться со мною:Мужьям пятерым довожусь я женою.

Гандхарвы мужья у меня — полубоги,Что песни слагают в небесном чертоге.

Они охраняют меня постоянно,И силу дает мне такая охрана.

К тому, кто служанку остатками пищиНе кормит, дает мне работу, жилище,

Кто мне не велит омывать ему ноги, —Весьма благосклонны мужья-полубоги.

А тот, кто любовью ко мне воспылает, —Умрет в ту же ночь, как меня пожелает.

Ревнивцев-гандхарвов боятся недаром:Они меня любят с неистовым жаром».

«Живи у меня, — согласилась царица. —При виде тебя вся душа веселится.

Спокойно ты ляжешь, спокойно проснешься,Ни ног, ни остатков еды не коснешься».

Для странницы кончилось дело успешно:Ее приняла в услуженье Судешна.

Не ведал никто, что сама Драупади —Вот эта служаночка в бедном наряде.

[Три брата Юдхиштхиры приходят к царю Вирате]

Пришел Сахадева в наряде пастушьем.С пастушеским он говорил простодушьем.

Пришел, — и Вираты услышал он слово:«О, кто же ты, бык среди рода людского?

О, кто ты, красавец в пастушьей одеждеТебя во дворце я не видывал прежде».

Ответил врагов низвергатель могучий, —Казалось, что ливень пролился из тучи:

«Из касты умельцев, — стою перед всеми, —Пастух я по имени Ариштане́ми.

Служил я пандавам усердно и честно,Но где эти львы — мне теперь неизвестно.

Пришел я к тебе, чтоб стеречь твое стадо,И знай, что иного царя мне не надо».

Вирата ответил: «Ты жрец или воин?Ты с виду царем величаться достоин!

Ты слишком высок для простого удела.Скажи, из какого пришел ты предела?

Что можешь ты делать, уменьем богатый?Какой от меня ты потребуешь платы?»

Сказал Сахадева: «Есть братья-пандавы,А старший — Юдхиштхира, царь мудроправый.

Числом восемь раз по сто тысяч, — коровыЦаря, плодовиты, красивы, здоровы,

Десятками тысяч, не зная напасти,Пасутся в стадах одинаковой масти.

Тантипала, танти-веревки владетель,Я — рода коровьего друг и радетель.

«Он ведает все, — удивлялись мне слуги, —Что было, что есть и что будет в округе!»

В то время премного доволен был мноюЮдхиштхира, правивший гордо страною.

Я знал, как корову лечить от болезниИ средства какие корове полезны,

Чтоб стельною стала; я знал благородныхБыков: я коров приводил к ним бесплодных,

И те, лишь мочу их понюхав, телились,Своим молоком с нами щедро делились».

«Прими мое стадо, — ответил Вирата, —Да будет положена пастырю плата».

Пошел Сахадева к коровьему стаду.Не узнан владыкой, вкушал он отраду.

Явился другой — богатырь настоящий,Но в женской одежде, нарядной, блестящей.

Звенели браслеты его и запястья.Как слон с наступленьем поры сладострастья,

Он был, многодоблестный, грозен и страшен,Хотя, как прелестница, златом украшен.

С пронзающими, как железо, глазами,С распущенными — ниже плеч — волосами,

С безмерною мощью, с могучею дланью,Пошел он навстречу царю и собранью.

Того, чье чело несказанно блистало,Того, под которым земля трепетала,

Того, кто родился на свет исполином,Того, кто был Индры всегрозного сыном,

Того, кто предстал в одеяньях узорных,Увидев, Вирата спросил у придворных:

«Откуда пришел он, могучий и статный?»Царю ни простой не ответил, ни знатный.

Воскликнул тогда государь изумленный:«О всеми достоинствами наделенный!

Ты молод и смелости полон крылатой,Могуч, как слонового стада вожатый!

Сними же ты косу, сними и браслеты,И серьги, что в уши неженские вдеты!

Тебе не к лицу, богатырь, побрякушки!В пучок собери волоса на макушке,

Как лучник оденься в броню и кольчугу,Промчись в боевой колеснице по лугу!

С моими сынами, со мною ли вскоре, —Сравняйся: я стар и нуждаюсь в опоре.

Возвысься в державе над всеми бойцами, —Такие, как ты, не бывают скопцами!»

Ответствовал Арджуна: «Царь многовластный!Я — ловкий плясун и певец сладкогласный.

Учителем танцев, — уменьем прославлен, —Да буду к царевне Утта́ре приставлен.

Не думаю, царь, что сочтешь ты уместнымРассказ о моем недостатке телесном:

Во мне увеличит он боль и досаду!Владыка, ты знай меня как Бриханнаду,

Как дочь или сына, чья доля — сиротство».А царь: «Я увидел твое благородство.

Учителем танцев к царевне УттареТебя приставляю, но я в твоем даре

Весьма сомневаюсь: скорей твое дело —Страной управлять, что не знает предела!»

Был тот Бриханнада владыкой испытан.Увидели: правду царю говорит он.

Искусно поет он и пляшет отменно,А то, что он евнух, — увы, несомненно!

К царевне властитель послал его старый:Да в танцах наставником будет Уттары.

Царевну, а также служанок царевны,Воитель, когда-то столь грозный и гневный, —

И пенью и танцам учил Бриханнада,И в этом была для подружек отрада.

Никто, — ни в стране и ни в царском чертоге, —Не ведал, что этот плясун легконогий,

Сей евнух, чей голос так тонок, как птичий, —Есть Арджуна, Завоеватель Добычи[35]!

Затем на сверкающем травами лоне,Где гордо паслись государевы кони,

Еще появился воитель, и слугамКазался он вспыхнувшим солнечным кругом.

Рассматривать стал он коней укрощенных.Вирата спросил у своих приближенных:

«Откуда пришел этот муж богоравный?С вниманьем каким на земле многотравной

За нашими он наблюдает конями!Бесспорно, знаток лошадей перед нами.

Скорей приведите пришельца: наверно,Он отпрыск бессмертных, чья сила безмерна».

Воитель сказал государю: «С победой,О царь, подружись и печали не ведай!

Знаток лошадей, я мечтаю возничимСлужить при царе, наделенном величьем».

Вирата сказал: «Богатырь мощнолицый,Я дам тебе деньги, жилье, колесницы,

Ты станешь возничим моим, о пришелец.Откуда ты родом, знаток и умелец?»

Ответствовал Накула речью такою:«Юдхиштхиры некогда был я слугою,

Был царским возничим и главным конюшим, —Смотреть не могу на коней с равнодушьем!

Быть стражем коней — вот мое увлеченье,Искусен я в их обученье, в леченье.

Среди жеребцов и кобыл неисчетных,Мне вверенных, не было робких животных,

Растил их, берег я для битв и забавы…Я — Грантхика: так меня звали пандавы».

Тогда повелителя речь зазвучала:«Отныне тебе отдаю под начало

Я всех лошадей своих, все колесницы,Всех конюхов нашей страны и столицы.

Но, с царственным станом и властным обличьем,Как можешь ты конюхом быть иль возничим?

Гляжу на тебя — и волнуюсь, не скрою:Не сам ли Юдхиштхира передо мною?

О, где он, владыка великоблестящий,В какой он блуждает неведомой чаще?..»

Так юноша, словно бессмертных вожатый,Был принят с почетом и лаской Виратой.

Потомки Панду, подчиняясь обету,В скорбях и мученьях скитаясь по свету, —

Владыки приют обрели на чужбине:У матсьев, неузнанны, жили отныне.

[Занятия пандавов при дворе Вираты]