Наездница - Эва Сайкс

Хотя девушка не видела и не слышала Дейка, но ощущала его присутствие так явственно, словно он прикасался к ней.

А вдруг она ошибалась на его счет? Ведь все же он был другом Рэнсома, хотя потом их жизненные дороги и разошлись.

— Ты собираешься когда-нибудь поговорить с отцом? — неожиданно спросил Дейк.

— Что? — удивилась Памела.

— Просто я подумал, может, тебе любопытно, с чего это он вдруг снова пытается вернуть тебя домой.

— Меня это не волнует, — отрезала девушка. — За пять лет я разговаривала с ним всего два раза, да и то случайно — я ждала других звонков, а нарывалась на него. — Она снова прислонилась к камню. — Не самая типичная любящая семья у нас, не правда ли?

— А кто сказал, что в наши дни типичны именно любящие семьи?

— Ты прав. Чтобы создать такую семью, надо ведь как следует потрудиться. А мой отец в жизни пальцем о палец не ударил. Он всего добивался своими чарами.

— Так кто же тебя научил работать?

Девушка улыбнулась.

— Рэнсом. Это он показал мне, какое удовлетворение приносит по-настоящему хорошо выполненная работа. Собственно говоря, именно дядя научил меня всему мало-мальски стоящему, что я умею. В школе мне хватало смекалки, чтобы сдавать все экзамены и контрольные, приложив к тому минимум усилий. Или пустив пыль в глаза. А лошадям-то пыль в глаза не пустишь. — Она задорно улыбнулась. — И котам тоже.

— Только не надо про этого чертова кота.

— А я считаю, что он просто чудо.

— Ну и славно. Можешь хоть в постель к себе его класть.

Памела с удивлением обнаружила, что, выпалив эти слова, Дейк слегка покраснел и поспешно отвернулся к озерцу. Неужели он смущен? Трудно в это поверить. Ведь речь-то идет всего-навсего об Идоле. Или нет?

Помолчав немного, Дейк снова спросил:

— А твоему отцу действительно хочется вернуть тебя?

Памела наморщила лоб.

— К чему ты клонишь?

— Ведь ты ушла от него пять лет назад. Так почему именно сейчас он хочет вернуть тебя? — настойчиво продолжал Дейк.

— Не знаю. — Девушка невесело рассмеялась. — Наверное, я — единственная женщина, покинувшая его по своей воле. Ведь даже моя мать оставалась с ним до последней минуты своей жизни.

— А почему? Почему она не уходила от него?

— Наверное, не хотела оставлять меня.

— А почему не ушла вместе с тобой?

— Да ведь мой отец владеет крупной фирмой. Он частенько обедает с судьями и арбитрами по семейному праву. Отец заявил ей, что если она хотя бы попробует уйти со мной, то никогда больше не увидит меня. — Девушка поморщилась от этих воспоминаний, но, чувствуя себя обязанной перед памятью матери, продолжала: — А потом, чтобы окончательно добить маму, он разыграл свою коронную карту.

— И какую?

— Меня… Он привел меня в комнату, наплел какую-то историю про одну маленькую девочку, которой пришлось выбирать между родителями, и спросил, а кого бы выбрала я. Конечно, спросил как бы невзначай. Но мама отлично понимала, что он делает.

— И ты выбрала отца.

Памела не поднимала на него глаз.

— Ну разумеется. Я же говорила, каким я была ребенком. Мама начала пить. Потом — принимать таблетки. Но умерла она не от этого. Она просто… сдалась, опустила руки. Лишь годы спустя я поняла, что это произошло из-за меня. Она долго держалась, надеясь, что в один прекрасный день я увижу правду, но…

— А почему же она не поговорила с тобой начистоту, не рассказала про отца?

Тяжело вздохнув, Памела устремила взгляд на сверкающую гладь воды.

— Я часто думала об этом. Наверное, она боялась, что я начну проклинать ее.

Девушка задрожала, словно от порыва резкого ветра, и обхватила себя руками.

— И знаешь, что больше всего ужасает меня? — прошептала Памела. — То, что она, скорее всего, была права. Тогда я и в самом деле стала бы проклинать ее. Я возненавидела бы мать за то, что она посмела говорить такие ужасные вещи про моего папочку. — Горло у Памелы перехватило от боли. — Боже, какой я была глупой, слепой…

— Маленькой девочкой, — негромко произнес Дейк. Девушка так углубилась в свои переживания, что и не заметила, как он приблизился к ней. — Ты ведь была совсем ребенком. Я уверен, что твоя мать все понимала.

Памела отчаянно замотала головой. Из ее глаз брызнули слезы.

— Мама умерла в одиночестве. Мы с отцом находились в Бейкерсфилде, справляли мой день рождения. Катались на лыжах. Он даже ничего мне не сказал, пока не настало время возвращаться домой. Через неделю после того, как она умерла.

Голос ее прервался. И в тот же миг крепкие руки Дейка обхватили ее, прижали к груди. В это мгновение девушка как никогда нуждалась в его близости, в том, чтобы ощутить его силу. Она припала к нему так отчаянно, словно он хранил в себе решения всех мучивших ее проблем. Сейчас только Дейк мог унять ее давнюю боль. В его объятиях Памела чувствовала, как постепенно уходят мрачные воспоминания.

Она услышала странный тихий звук и поняла, что это ее собственный умиротворенный вздох. Словно в ту секунду, как она попала в объятия Дейка, ее мир обрел наконец целостность, а жизнь — смысл.

И по мере того как уходили воспоминания о смерти матери, предательстве отца, унижениях, которым подвергался Рэнсом, у Памелы возникали новые ощущения.

Испугавшись того, что с ней происходит, девушка отпрянула от Дейка и увидела выражение его лица. В какую-то долю секунды, пока он не успел снова натянуть привычную непроницаемую маску, она вновь разглядела то самое темное яростное пламя, которое зажглось в его глазах, когда она предложила ему растирание. Но на сей раз Дейк, казалось, сумел укротить и сдержать это пламя. Памела гадала, почему сейчас он обуздал себя, — не потому ли, что понимает, что в настоящую минуту ей нужно только одно: чтобы он крепко-крепко обнял ее.

Но теперь, в этом укромном уголке, куда Памела часто сбегала насладиться одиночеством, она уже начала сомневаться, только ли ей это нужно. Взгляд снова упал на губы Дейка, на его чувственный рот. Интересно, а каковы поцелуи этих губ? Что испытываешь, когда тебя целует такой красивый мужчина?

— Памела, — хрипло проговорил Дейк.

В его голосе слышалось явственное предостережение. Девушка взглянула на него, и ее щеки запылали огнем.

— Я… просто подумала…

— Знаю, о чем ты подумала. Прочитал на твоем лице, малышка.

Памела затихла в его объятиях.

— Дейк, мне уже двадцать семь лет. В восемнадцать я объездила чуть ли не весь земной шар. А с двадцати двух сама распоряжаюсь своей судьбой. И никакая я не малышка.

— В этом тебе кругосветное путешествие не поможет, Памела Малкольм. Ты не понимаешь, с каким играешь огнем.