Маруся 2. Таежный квест - Сергей Волков

— Слушаю, — сквозь помехи затрещал голос в наушнике.

— У тебя есть карта поселка и окрестностей?

— Точной — нет, здесь не проводили топографическую съемку. В моем распоряжении только планы, сделанные участниками экспедиции.

— Пусть будут планы. Ты можешь мне сказать, как лучше всего обойти «Алые зори»?

— Секунду… Запоминай: есть два пути. Можно повернуть на север, это влево от тебя, и двигаться по склонам гор. Такой маршрут наиболее безопасен, но он займет три дня.

— Мимо, — посмотрев на таймер коммуникатора, покачала головой Маруся. — У меня осталось мало времени.

— Тогда второй вариант: идти берегом реки. Вам придется проявить максимальную осторожность — там часто бывают морлоки. Зато уже к ночи вы окажетесь на краю Мертвого леса.

— Какого?

— Мертвого. Это участок тайги, ограниченный рекой Ада и Комариной пустошью. На берегу есть ориентир — старая лиственница с раздвоенной наподобие латинской буквы V вершиной. Возле нее нужно переправиться на другой берег.

— А как?

Исинка помолчала и ответила:

— Видимо, с помощью подручных средств.

— Ясно, — Маруся поморщилась. Перспектива лезть в холодную воду ее совершенно не радовала. — Еще вопрос.

— Да?

— Почему лес называется Мертвым?

— По невыясненным причинам все деревья там погибли, засохли на корню. Приборы экспедиции зафиксировали какое-то излучение неизвестной природы. Оно действует на все живые существа. Твоя мама предполагала, что именно это излучение и вызвало мутацию среди бывших жителей поселка «Алые зори».

— В лесу опасно?

— Нет информации.

— Там есть звери?

— Возможно, причем я не исключаю, что они тоже подверглись мутации. Да, еще один важный момент: на карте, составленной Покровским, в Мертвом лесу отмечено несколько зон, свободных от излучения. Профессор назвал их «оазисы». Эти зоны легко обнаружить — деревья, растущие там, не засохли.

— Спасибо, Исинка.

— Не за что, Маруся. Да, у меня к тебе просьба…

— Какая?

— Поправь камеру, а то я все время вижу только камни и траву.

— Принято, — передразнив Исинку, ответила Маруся и подогнула гибкий крепеж камеры так, чтобы искусственному интеллекту было видно и тайгу, и горы, и солнце.

2

Белая гора с упрятанной в ее недрах базой осталась позади. Маруся догнала Уфа, коротко пересказала ему разговор с искусственным интеллектом.

— Моя понимать, — кивнул ёхху. — Моя ходить тихо. Тфоя тоже. Уф…

— Я постараюсь, — Маруся вздохнула и посмотрела на Синюю Гору. Мертвый лес, Комариная пустошь… И, чтобы туда добраться, нужно прокрасться мимо морлоков.

Конечно, Уф сильный, у него теперь есть пулемет. Но, если говорить откровенно, у девочки была только одна надежда — на ящерку. Подумав, Маруся сняла с коммуникатора шнурок, привязала фигурку за лапку и повесила на шею, под тельняшку.

Тайга, река, переправа…

В общем, так надежнее.

Короткий привал устроили в тени одинокой скалы, похожей на серый клык исполинского чудовища. Похоже, именно эта скала виднелась за плечом Евы Гумилевой на записи.

Рюкзак с продуктами лежал в коробе Уфа. Маруся вытащила пачку галет, термос со свежезаваренным чаем, банку сгущенки. Ёхху сгущенка пришлась по вкусу — он макал галетину прямо в банку, жмурился, слизывая с губ желтоватые капли.

— Хорофо! Нрафится!

… Легко сказать «постараюсь».

Ходить по тайге — настоящее искусство. Маруся поняла это, еще когда они с Уфом шли к научной базе. И, чтобы овладеть этим искусством, в тайге нужно родиться и жить.

Как ни старалась девочка выбирать места, куда ставить ногу, как ни пыталась двигаться осторожно и тихо, все равно буквально каждый ее шаг сопровождался треском скрытых подо мхом и прошлогодней хвоей веток, шелестом листьев и прочими совершенно ненужными звуками.

Уф, обмотанный пулеметными лентами, с коробом за спиной, с ПКМ в руках, двигался намного тише. Точнее, не тише, а вовсе бесшумно.

Он был словно рыжая двухметровая тень.

Перед тем как начать этот опасный путь вдоль речного берега, гигант сказал Марусе:

— Моя перфый ходить. Тфоя мой след наступать. Хорофо? Конечно, Маруся сказала, что «хорофо», но что толку? Если ты — дитя асфальта, бетона и пластика, в здешних чащах тебе уготована только одна роль.

Роль коровы на льду.

Или слона в посудной лавке.

Каждую секунду она ожидала, что их заметят. Каждую секунду сердце Маруси проваливалось в пятки, чтобы тут же выпрыгнуть оттуда и тревожно застучать в висках. Она балансировала на самом краю панической атаки, задыхалась, перед глазами то и дело возникали темные пятна.

Сейчас бы расслабиться, закатить спасительную истерику, проораться от души!

Нельзя.

Ничего нельзя.

«Ну где же эта проклятая лиственница?» — в сотый раз спрашивала себя Маруся. Один раз, не удержавшись, она вызвала Исинку, но в низине, у реки, связь оказалась отвратительной: девочка услышала в наушнике лишь шипение, шорохи и треск.

Несколько раз путникам встретились стоянки морлоков — старые кострища, охапки сухих веток, сучья, камни и непременно — обугленные кости. Маруся запретила себе думать о том, чьими они могли быть.

Девочка попыталась отвлечься, вспомнить что-то хорошее, веселое, но в голову лез сплошной негатив. Папа, мама, несчастные ученые, посходившие с ума, прозрачные люди…

«А ведь я видела прозрачного человека! — обмерла Маруся. — Ну, точнее, человека с прозрачной кожей. Неужели на базе появлялся тот самый, из аэропорта?»

Момент, когда Уф остановился и поднял руку, призывая к тишине, она пропустила: слишком увлеклась размышлениями о призраках.

Шаг, другой, третий…

— Шмонаем по хавирам! — гнусаво крикнул кто-то над самым Марусиным ухом. От неожиданности девочка присела, зажмурилась. А через заросли уже ломилась толпа морлоков. Тайга наполнилась перекличкой их грубых голосов.

Уф заметался, пытаясь понять, в какую сторону безопаснее всего отступить. Казалось, враги повсюду. Судя по крикам, они шли от поселка широким полумесяцем.

— Маруфя! Бефать к реке! — выдохнул ёхху, хватая девочку за руку.

«Все пропало, — в отчаянии едва не заплакала Маруся. — Нам не уйти».

Выбежав на узкий галечный берег, девочка и ёхху остановились. Ада ослепила и оглушила Марусю. Река с шумом неслась через перекаты, плевалась пеной, ворочала камни на дне, играя чистым солнечным золотом. Она казалась совсем неширокой, всего-то метров тридцать-сорок.

Неширокой — но попробуй преодолеть бурлящий поток!