Осколки тяжести - Алла Конова

- Я решил побеспокоить вас... Мы готовим четвертую звездную экспедицию. - Они сели друг против друга в мягкие кресла. - Оборудование этой экспедиции в принципе мало отличается от оборудования предыдущих Я не говорю о вашей Мы дважды достигали системы альфы Центавры Сейчас наш путь пойдет по трассе, проложенной вами...

Горячая краска не только зажгла лицо Павла, но и захватила шею и грудь.

- Корабль - усовершенствованная фотонная ракета Но вы сами понимаете, фотонная ракета - это громоздкая штука...

Главный конструктор говорил так, как будто вслух вспоминал или мечтал.

- Сколько мы помучались! И, наконец, надо доставить эту самую ракету на Плутон. Ее не запустишь с Луны. Она там все уничтожит. Вот ее и тянут к Плутону грузовые планетопланы. А вы... Вы прибыли на удивительном корабле-легком, послушном и безвредном для окружающих... Нам известен "закон" соответствия Доса Дина, и мы понимаем, что те существа, которые помогали вам вернуться, использовали именно этот закон. Но как они это делают?

Павел и сам думал об этом. Как долго, упорно и много думал! Разгадку он чувствовал в единстве, прежде всего в единстве материи. Сколько веков человечество чувствует неоспоримость этого? Превращение света в вещество и вешества в свет... Нейтрино и гравитоны... Павлоны тоже составляют одно целое. При определенных условиях одно превращается в другое.

И не раз единство поля выливалось в строгие формулы и законы, но всегда приходило что-то новое.

И все рушилось...

Павлу захотелось закричать:

- Да! Да! Оно есть, это единство... Но оно все время будет новым...

Здесь, в кабинете Главного конструктора, он наконец-то осознал: нет, он не экспонат древности. Не одно прошлое ценят в нем люди.

А когда вышел, захотелось видеть Лею.

Они вместе бродили по огромному парку. День яркий, с затуманенным от зноя небом, но густая тень от пышной листвы лежит на аллеях. Лея и Павел, перебираясь с камня на камень, пытались перейти пороги небольшой речушки. Крепко взявшись за руки, они стояли среди рвущегося потока, освещенные жарким солнцем. Их глаза встретились, и они рассмеялись. Шумела, бурлила вода. Павел, бережно поддерживая Лею, помог ей выбраться на берег, на желтый и влажный песок. Лея улыбалась. Все было хорошо: и эта сочность лета, и жара, и прохладная глубина пенящихся потоков.

Потом они попали на стадион. И Павел вдруг вспомнил, что прежде хорошо прыгал в высоту.

Начал прыгать. Рейка поднималась все выше и выше. Сильный толчок ногами, и Павел опять над перекладиной. Он был весь бронзовый от загара, лицо пылало возбуждением. А в теле вновь обретенная радость движений.

Рейка слетела.

- Первая попытка, - сказала Леа, устанавливая ее на место.

- Вторая попытка.

И тоже неудачно.

- Третий раз...

И опять перекладина летит в песок.

- Все, - сказала Леа, - не можете.

- Нет! Я еще буду прыгать! - Павел забрал из ее рук планку, установил.

- Уже все! Таков обычай...

- Нет, буду!..

Павел разбежался, сильно оттолкнулся, его тело пронеслось над самой рейкой, слегка задев ее.

- Ну, что? Моя взяла! - засмеялся он, поднимаясь с земли,

К ЗВЕЗДАМ

Они стояли рядом: тот, что пришел на Землю из далекого прошлого, и тот, кто завтра уйдет в незнаемое, чтобы вернуться назад через столетия. В подвижной фигуре командира четвертой звездной экспедиции, в его легких движениях была радостная уверенность, что жить на свете хорошо... В его улыбке, немного застенчивой и слегка задорной - та же воля к победе, что вела когда-то первых космонавтов.

А глаза голубые, очень внимательные и добрые. Говорил он тихо, слегка картавя:

- Я не мог не повидать вас. И не потому, что должен повторить вашу судьбу. Просто хочется взять частичку вашей силы.

Они весь день провели вместе. Павел говорил, все говорил о том, что считал очень важным, что обязательно должен учесть Эвг Гью. Он старался все отдать, без остатка, вспоминая малейшую из мелочей.

И, оказывается, он рассказывал о своих друзьях... Описывать прошлую технику, научные предположения-не имело смысла. Одни люди остались, не поглощенные временем.

- Пусть у вас будут такие спутники, какие были у меня!

Шло заседание Ученого Совета Мира. Обсуждалась готовность четвертой звездной экспедиции.

Павлий Зорь, Сурен Маргулян и Павел Зарецкий занимали места для особо приглашенных.

Павел украдкой посматривал на Сурена. Конструктор планетоплана "Вперед!" был по-прежнему грузен. Но в осанке что-то изменилось, как будто появилась прежняя галантность. И в глазах - жадный огонек познания.

- Уймищу книг набрал, - шепнул он Павлу. - Но ничего пока не понимаю. Ну и бестолковые стали мы с тобой!

За их спиной амфитеатром к прозрачному, сейчас светло-голубому потолку подымались ряды кресел. Зал переполнен: на Совет Мира может прийти каждый.

И Павел опять, как и в ту необыкновенную ночь в Адеонисе, не мог не любоваться людьми. Он не знал, сколько кому лет, но, наверно, особенно юных здесь не было. Хотя все казались молодыми, свежими, с нежной чистой кожей, с густыми, у большинства вьющимися волосами, На лицах оживление, напряженный интерес.

Впереди, там, где слегка суживаются стены, - открытое возвышение. За массивным красным столом двадцать четыре человека: пятнадцать мужчин и девять женщин - Верховные Руководители Совета. Это уже очень пожилые люди самых разнообразных профессий.

Сурен и Павел знали только одного из них, Главного конструктора. Он стоял сейчас за светлой трибуной.

- Время регулярных звездных полетов настало. Они таят в себе еще много опасностей. Но мы готовы к этому. На Джолии нас ждет разум - бесценное сокровище Космоса. Трудно переоценить значение связи с разумом Анлореса. Это и энергия будущего, и звездные полеты на легких и удобных кораблях, и проникновение в такие тайны мироздания, о которых невозможно даже предполагать. "Камни" - их уже почти разгаданные живые машины - много нам сказали нового.

Пожилой ученый, чем-то, наверное смеющимися глазами, напоминающий Сашу Черненко, сделал сообщение о природе этих "камней".

- Это необычные для Земли сочетания элементов, это необычное для нас проявление жизни. Потому что - вне всякого сомнения - это живые образования.

Он остановился, чтобы подчеркнуть последнее:

- Я не оговорился: именно живые образования. У нас нет таких разновидностей жизни. Этим организмам свойствен обмен веществ. Это что-то среднее между кибернетическими устройствами и живыми генераторами определенных излучений.

Павлу показалось, что слова ученого - это только подтверждение его собственных предложений.

- Солнечный свет способствует возникновению в них особой радиации павлонов. Трудно сказать, какую роль в их жизни играет эта, пока почти не изученная нами, стихия. Но, несомненно, большую. Эти лучи "видят" на расстоянии, измеряемом сотнями световых лет, и распространяются со сверхсветовой скоростью.