Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад - Михаил Жутиков

Как можно видеть, современная наука в целом и деловые круги далеки от понимания необходимости глубочайших перемен.

Самые привычные вещи, творимые нынче на Земле, вызывают, на свежий взгляд, оторопь: стоит взглянуть на стандартное жилище в средних широтах – при отоплении которых зимой обогревается улица; и зимой, и летом обогревается… она же посредством холодильников, кондиционеров, кухонных плит и т. п., – на транспорт, обогревающий ту же улицу всей своей энергией круглый год, – не говоря ни слова о промышленности, чтобы не рехнуться. Сам метод извлечения энергии, основанный на сжигании углеводородов, делении ядра и т. д., враждебен в корне живой природе (следовательно, человеку) – между тем эти и подобные технологии еще предполагается развертывать! Взгляд на техническую деятельность человека вызывает тяжелое чувство. Сегодня в России массово строятся быстровозводимые здания со слабой теплоизоляцией, рассчитанные на интенсивный внутренний обогрев, активно рекламируются обогреваемые полы, кондиционеры (между прочим, омертвляющие – деионизирующие – воздух), электрические антиобледенители для крыш!!!!

Точно запущенные дети, «игры» которых состоят в том, что они бьют друг друга портфелями по голове, от безделья и сдуру поджигающие дом и т. п., – мы производим тяжелое впечатление поистине слабоумных, если только не безумных, людей.

Своим террором по отношению к природе, принципиальным отсутствием кругооборота тепла (не говоря о кругообороте веществ и самих технологий) индустриальная сторона нашей жизнедеятельности вопиет к разуму. Разрешением именно частных (а не глобальных) задач из этого ряда могла бы помочь практическая наука.

Как мы оказались на этом безнадежном пути?

В тупик, на легкий путь примитива свернула блудная порода человека, линия на потребительство дарового ресурса. Сам человек не производит ресурса, он заложен в источниках: природа копила, мы – только проедаем. Человек выучился «раскупоривать» ресурс, взламывать кладовые: подставлять реке турбину, расковыривать ядро урана и т. п. Понимание живых процессов нам не по зубам, требует иных возможностей разума. Но закоренелые переростки, мы все припадаем к сосцам природы, покуда из них не польется кровь. Разве один только страх гибели способен пробудить в нас эти иные возможности разума. Природа ждет нашей зрелости, а тем временем гибнет.

Что произойдет с жизненным корпусом Земли, если внутренняя энергия одних только углеводородов, накопленная в органике – прародительнице нефти в течение многих сотен тысяч лет, будет высвобождена в течение какой-нибудь сотни лет? Некоторое представление об этом дают крупные мегаполисы вроде нынешней Москвы – жители которой обитают уже не «в одной лодке», а в одной газовой камере.

Как бы мало это ни осознавалось нынче футурологами и (кажется, еще менее) экологами, сама единственность выбора обусловит мировые ограничения на сжигание углеводородов – а значит, на нефте– и газодобычу, производство основного ряда двигателей и энергоустановок и т. д. (мы же собираемся бурить Каспий). Одновременно свертывание – скажем мягко – некоторого числа технологий будет обусловлено требованием кругооборота веществ (включая утилизацию продукта и тары), как чуждых естеству природы, так и вполне «своих» – в частности, кислорода и воды. Это не утопия, а рецептура. В этой перспективе уже обсуждаемые (пока абстрактно) ограничительные квоты на техническое потребление кислорода и воды, порубку леса, космические запуски и т. п. – только первые шаги (точнее, намерение шагнуть). Само собой разумеется, актуален научный (!) поиск альтернатив нынешнему транспорту, отоплению жилища, но главное – самому методу извлечения энергии из окружающей среды. Не «водородные двигатели» и «ветровые электростанции» – но, в кратчайшие сроки, отказ от самого склада подобных мыслей, покуда не обеспечен принципиальный возврат существенной части рассеянной энергии обратно в источник – к этому следует призвать сейчас фундаментальную и прикладную науку, не потерявшую разум! (Стоит попутно отметить, что более чем сомнительны какие-либо (кроме военно-тактических) преимущества высоких транспортных скоростей: известно, что аэродинамическая сила сопротивления растет примерно как квадрат – соответственно, мощность, потребная для ее достижения, – как куб скорости. Истраченная на одном и том же пути работа (которая вся обратится в тепло!) растет опять как квадрат скорости (в силу сокращения времени)).

«Права» природы, как говорилось, выше «прав человека», поскольку включают их в себя. Что это может означать применительно к технологиям? Можно предполагать, что простейших категорий воспроизводимости и кругооборота окажется совершенно недостаточно и технологии должны будут «мимикрировать под природу», вовсе не производя веществ, излучений и т. п., чуждых ей, – вовсе ничего, что природа не может «опознать» как свое.

Относительно природных внутриземных источников тепла нужно упомянуть о неоспоримой важности радиационного разогрева земной коры, поддерживающего сердцевину планеты в состоянии расплава; однако смена времен года (наступление зимы) говорит о том, что для обитателей биосферы влияние этого разогрева мало по сравнению с воздействием Солнца. Подобно тому, как в термосе сохраняется высокая температура, мало проявляясь вовне, проявление теплового влияния расплава вовне мало и компенсируется излучением Земли. (Это верно, конечно, при слабом парниковом эффекте; его усиление усугубляет и разогрев коры). Таким образом, именно мы, наша деятельность, а не радиация в земной коре ответственны за тяжелые климатические нарушения в биосфере, и от этой ответственности нам не уйти.

5. Экология: от обслуживания прогресса – к его торможению

Деградация идеологии, как всякое вырождение, проявляется нагляднее при расхождении ее вширь. Спустя полвека от момента, как правитель-новатор (Н.С.Хрущев) объявил миру: «Мы сперва коммунизм построим, а после будем природу охранять» (аплодисменты), охраной ее занялись многие десятки (в мире – тысячи) периодических изданий. Обычной практикой является объявление в них об очередном экологически чистом материале, препарате, изделии, технологическом процессе, экологически чистом агрегате или двигателе (основанном на тепловом цикле!) и т. п. Экологически чистые меды текут по экологически безупречным усам; экологическая полиция осваивает чисто экологические взятки с автомобилистов, которым мало было прежних напастей, явилась новая. На бумагу для охраны природы рубятся леса. «Экологическая чистота» имеет шансы, совсем не в лучшем смысле, войти в ряды прославленных национальных идиом. Кажется, нет другого учения («логии»), которое с такой быстротой было бы вульгаризировано, как мало виновная экология.

«Мало», но «виновная»? В чем же?

Подобно рыбе-прилипале, вычищающей зубы акуле технологической цивилизации, экология кормится с ее стола. Не будь автомобиля – на какие средства содержать экологическую полицию; не будь производства – на что возводить очистные сооружения; не будь порубки деревьев – на чем печатали бы мы обличительные филиппики? Немудрено спланировать с высот академического бесстрастия к компромиссу, а там и к услужению. Без акулы добудь-ка себе сам пропитание! В обслуживание технологического прогресса втягиваются «согласующие» экологические комитеты, фонды, издания. Является «инженерная экология», не за горами «ядерная», а там и «генетическая» экология.

Сказанное ранее о взаимодействии научной модели и реальности можно отнести и к экологии. Как всякая научная специализация, она имеет в своей основе моделирование – в данном случае моделирование одушевленного сущего. Но много ли нам известно о предмете по существу? Осмелимся утверждать, что в экологии даже в большей степени, чем в иных научных дисциплинах, мы моделируем Неведомое (удивляться ли обилию экологических изданий?). В этом принципиальном неведении предмета заключена половина секрета его скорой вульгаризации. Тем временем искусственный технологический мир уже прорастает в живые ткани природы. И вот этот-то мир, сокрушающий природу, стремится «пригладить» современная экология, чтобы он не выглядел столь зловеще и не было бы так зазорно принимать объедки с его стола. Эта двусмысленность положения экологии составляет другую половину секрета ее вульгаризации.

При настоящем положении дел иного и не может быть. Постепенное торможение, а не обслуживание маховика прогресса одно позволит обратить вспять развитие технологической «опухоли» – антагониста жизни на Земле. Вульгаризация экологии в целом есть результат непонимания ею этой нетривиальной задачи – что дает повод к самозваному пренебрежению «логией» и бесчисленным спекуляциям на «эко». На спекулятивном языке водородный двигатель (основанный на тепловом цикле), понятно, «экологически чист», а ветровая электроустановка (порождающая содрогания почвы), понятно, «безвредна».