Букет белых эустом (СИ) - Анна Корнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заиграл Вальс цветов Чайковского — звонок с работы.
— Всё идёт идеально. Заказчик доволен. С нами договорились, что пригласят свадьбу оформлять. Через месяц в загородном ресторане, отличный вариант! — радостно рапортовала Марина.
— Чью свадьбу?
— Тут сын или внук у них женится. Хорошенький мальчик такой, щекастый, сам ко мне с матерью сейчас подходил.
«У Златы старший женится», — поняла Кира, а вслух сказала:
— Когда помещение под оформление посмотрим и финансовую смету составим, тогда и решим отличный это вариант или так себе. Вечером позвони, когда всё закончите, если не очень поздно будет.
— Да я думаю, не поздно. Тут уже сворачиваются потихоньку.
— Так рано? — удивилась Кира.
— У них проблема: хозяйский сын разбился.
— Кирилл?
— Кажется, да.
— Как разбился? Когда?
— Только что. Говорят, он с отцом поссорился и уехал. А на шоссе разбился.
— Он живой? — голос Киры срывался.
— Наверное. Никто не говорит, что насмерть, — Марина была озадачена волнением начальницы.
Вернулся Лёха и застал Киру растерянной, притихшей.
— Кирилл попал в аварию.
— И что?
— Не знаю. Но я за него испугалась.
— Я думал, что ты уже давно на эмоциональных качелях накачалась. Давай успокаивайся. Такие, как твой Кирилл не помирают.
— Почему ты так решил?
— Потому что у них есть деньги на дорогую медицину. Ладно, давай за его здоровье.
Когда поздно ночью Кира, шатаясь, буквально ввалилась в квартиру, Людмила Михайловна только руками всплеснула:
— Батюшки-святы! Первый раз тебя такую вижу. Это что же такое!
— Кирилл попал в аварию, в Склифосовского на Сухаревке в тяжёлом состоянии лежит, — пьяно всхлипнула Кира.
— Ну, с ним понятно. А с тобой чего?
— А я его люблю.
ГЛАВА 15. КИРА
Утром следующего дня Кира с трудом поднялась, но решительно скомандовала себе принять душ и поехать за машиной, оставленной в Мерзляковском переулке. Несмотря на выходной день, поезд метро был полон, Кира протиснулась в глубь вагона и, держась за поручень, попыталась вспомнить детали субботнего дня, как обзванивала больницы в поисках Кирилла и едва не сорвалась поехать к нему, спасибо — Лёха удержал. Вагон слегка покачивало, хотелось пить, и не давал покоя вопрос, что случилось на Дне рождения Федулова, почему поссорился Кирилл с отцом. И сколько бы ни говорила себе Кира, что дела этой семьи её никак не касаются, но мысли, словно стрелки компаса, настойчиво поворачивали в сторону вчерашних событий. Кира нахмурилась: прямо какое-то раздвоение личности у неё началось, словно две женщины спорили между собой — первая, строгая и требовательная, не позволяющая чувствам выйти из-под контроля, и вторая, эмоциональная и порывистая. Кира девятнадцать лет держала себя в руках, избегала слишком эмоциональных отношений, остерегаясь вновь быть травмированной ими, а вот сегодня почему-то многолетняя привычка не поддаваться чувствам ослабла.
На выходе из метро телефон заиграл болеро Равеля — Георгий. Кира обрадовалась: сейчас спокойный голос любовника вернёт её в реальность.
— Кирюш, тебя плохо слышно. Ты где?
— Я в метро, сейчас выйду и перезвоню.
— А с машиной что?
— Вот еду забирать.
Но перезванивать не хотелось. Вспомнила, что отношения её с Георгием начались на зло Кириллу — надеялась обиженная девчонка однажды встретить Кира на улице и гордо пройти мимо под руку с Георгием. Потом мечта эта потускнела, а Георгий остался, умный, сильный, имеющий деньги и связи, но нелюбимый.
Белая ауди ждала её у Лёхиного подъезда. Кира села за руль и откинулась на спинку кресла. Надо ехать в сторону Кутузовского, там свернуть под мост и через полчаса она будет у себя в офисе. Маршрут понятен, машина тронулась с места, но на Садовом неожиданно развернулась и поехала в сторону Сухаревки.
«Я только узнаю, что с ним, и поеду дальше», — сказала себе Кира, подъезжая к институту Склифосовского. Ей представлялось, что к Кириллу, как в кино, пускают на короткое время только близких родственников, переговоривших предварительно с лечащим врачом и строго предупреждённых не волновать больного, и ещё воображение рисовало посетителей обязательно в белых халатах. Но всё оказалось иначе. Без всякого белого халата и прочих больничных атрибутов Киру отправили в отделение.
— Я только о состоянии здоровья узнать, — словно оправдывалась Кира перед окошком справочной.
— Состояние средней тяжести. Вот идите в корпус и навестите, всё равно же приехали.
И Кира пошла «навещать», себе она сказала, что только посмотрит в каком Кирилл состоянии, может, ему что-то надо, а если кто-то будет у него, то она в палату не зайдёт; в конце концов, прийти к больному — долг здорового человека. «Что я сама себя обманываю? Я просто хочу его видеть. Зачем? Да какая разница зачем. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», — с этими мыслями Кира постучалась в палату, подождала ответа и приоткрыла дверь.
Кирилл лежал в наушниках, слушал музыку. Глаза полуприкрыты, грудь забинтована, рука в гипсе. Почувствовав на себе взгляд, мужчина обернулся:
— Кира!
— Как себя чувствуешь?
— Отлично. Ты как узнала, что я здесь?
— Очень просто. Через справочную.
— Ну, ты даёшь!
Кира смотрела на Кирилла, и не хотелось никаких серьёзных разговоров, никаких выяснялок.
— Тебе что-нибудь принести? Чего хочется?
— Я скажу, но прозвучит неприлично, да и не получится в моем положении, — ореховые глаза смеются.
Кира села на стул рядом с кроватью, внимательно слушала, что родные хотят его перевезти в другую клинику, но его и здесь всё устраивает. Ему вчера оплатили и двухместный бокс, сосед ушёл на процедуры, и сиделку нашли, сейчас приедет…
— А жена к тебе в котором часу придёт? — Кира не хотела сталкиваться с Лорой: очень уж по-киношному — жена и любовница у постели больного.
— Ей не до нашей суеты, она сейчас на Тибете дух укрепляет.
— А как тебя угораздило в аварию попасть?
— Вот угораздило. Кир, чего ты всё спрашиваешь и спрашиваешь. Расскажи лучше, как тебя угораздило ко мне в больницу попасть.
— Я же сказала, что в справочной узнала.
— А сам факт, что я в больнице, откуда стал известен?
— Девочки мои оформляли юбилей Андрея Юрьевича, они и рассказали, что сын юбиляра в аварию попал.
Вернулся сосед, зашёл дежурный врач, медсестра поставила капельницу… Кира всё время порывалась уйти, но всё задерживалась. Про последнюю встречу не было сказано ни слова, будто её и не было.
— Кира, ты меня, покалеченного, не бросай, — сказано с иронией, а глаза смотрят ласково, нежно.
— Я завтра вечером
