Занимательная ботаника - Александр Цингер

— Вот тебе чилим, — говорил брат. — По-латыни он называется — Trapa natans[72] (рогульник плавающий). Растение весьма курьезное. Его плавучие листья похожи, пожалуй, на березовые…

— А подводные листья тонко разрезанные, — добавил было я.

— Нет. То, что ты принимаешь за листья, это — корни. Подводные листья у чилима бывают, но очень маленькие, недоразвитые, и скоро отпадают. Твой приятель сделал грубую, но очень характерную ошибку, приняв орехи за корни. Эти водяные орехи вырастают в воде, под розеткой листьев. Потом они падают на дно и очень курьезно прорастают.

— Зачем у них эти рожки? — спросил я.

— Во-первых, это защищает плод от животных. Такой колючий орех, я думаю, не только рыбы или утки, а и какая-нибудь водяная крыса не тронет. У твоих орехов уже обломлены самые кончики рожков. Эти зубчатые кончики бывают очень остры. Во-вторых, это якорь, которым удерживается на подходящем, мягком месте молодое, прорастающее растение. Ведь ты посмотри: эти четыре рожка, расположенные в двух перпендикулярных плоскостях, устроены совершенно по тому же принципу, как и якорь[73].

Рис. 95. Проросший водяной орех.

— В этих орехах очень любопытные семенодоли: одна совсем маленькая, а другая заполняет почти весь орех. Когда орех прорастает, маленькая семенодоля и корешок выходят наружу, а лист второй семенодоли остается в орехе, выпуская наружу очень длинный черешок, который и служит «якорным канатом». Тебе как физику должно быть интересно еще вот какое приспособление. Когда чилим отцветает, под водой начинают образовываться тяжелые плоды. Они могли бы потопить все растение, но как раз в это время на черешках листьев образуются вздутия, своего рода «спасательные пояса». Такие вздутия образуются более сильные как раз у тех экземпляров, которые вырастают в глубокой воде. Видишь, чилим умеет пользоваться законом Архимеда!

Рис. 96. Чилим, или водяной орех (Trapa natans).

Как замечательно приспособлен чилим к своей жизни в воде! — думалось мне. Такая же мысль, вероятно, приходит всякому, впервые знакомящемуся с этим любопытным растением; но более верный и строгий суд природы говорит иное. В настоящую эпоху чилим, очевидно, недостаточно хорошо приспособлен к жизни: он — растение, уже начавшее заметно вымирать. Сравнительно недавно он был широко распространен по всей Европе, о чем свидетельствуют уцелевшие орехи на дне разных водоемов[74], но живой чилим в Западной Европе встречается теперь лишь в очень немногих местах.

В нашем Союзе встречается несколько видов чилима[75], которые кое-где образуют обыкновенно сплошные заросли в озерах, лиманах и т. д., как в европейской части Союза, так и в азиатской, вплоть до Дальнего Востока. В частности, в окрестностях Астрахани, в дельте реки Волги, растет особая форма чилима, недавно выделенная в особый вид (Trapa astrachanica).

Почему это интересное (да и не бесполезное) растение сокращает область своего распространения? Я не знаю определенного ответа на этот вопрос. Может быть, некоторую роль в этом явлении играет то обстоятельство, что цветы чилима не пользуются перекрестным опылением: они обычно самоопыляются, выставляясь из-под воды лишь в утренние часы; а иногда самоопыление происходит и под водой, в закрытом цветке. Вероятно, более важной причиной вымирания чилима является то, что это однолетнее растение недостаточно быстро размножается и не в состоянии конкурировать с другими водяными травами, иногда размножающимися с поразительным упорством и необыкновенной быстротой.

Рис. 97. Элодея (Elodea canadensis). Женский экземпляр, цветы с длинными трубочками венчиков, похожими на цветоножки.

В противоположность отступающему к востоку чилиму может быть, например, указана пришедшая с запада знаменитая американская эмигрантка «водяная чума», или элодея (Elodea canadensis).

Это неприхотливое растение, способное хорошо разрастаться от небольшого обрывочка стебля, вы встречаете теперь в изобилии во всех наших реках, озерах и прудах. Между тем около 120 лет тому назад в Европе не было ни одной живой веточки элодеи: она встречалась только в пресных водах Северной Америки, в Канаде. Лишь в конце тридцатых годов прошлого века она случайно, вероятно, с каким-нибудь приплывшим из Америки кораблем, попала в Ирландию, оттуда через несколько лет распространилась и по Великобритании, где быстро развилась в таком количестве, что стала то там, то здесь затруднять речное судоходство и работу шлюзовых механизмов на каналах. Тогда американской траве, названной сперва «водяной миртой», и стали давать более грубую кличку «водяной чумы». В пятидесятых годах эта «чума» появилась в Голландии, в Бельгии, в Германии. В шестидесятых и семидесятых годах она захватила уже весь европейский восток, затем перекинулась в Азию и в Австралию. Несколько медленнее шло ее распространение на юг Европы; лишь в девяностых годах она ухитрилась, перебравшись через Альпы, заполнить пресные воды Италии.

Замечательно, что для столь быстрого завоевания Старого Света элодея совсем не пользовалась семенами. Она — растение двудомное, и в Европе встречаются только женские экземпляры, не дающие семян[76].

Она распространялась из реки в реку, из озера в озеро только переносом обрывочков побегов, которые прицеплялись к лодкам, к рыбачьим сетям, к ногам водяных птиц и т. п. Можно не без некоторого права утверждать, что все элодеи, расселившиеся в Европе, суть разросшиеся клочки одного единственного экземпляра, побег которого когда-то случайно перебрался через Атлантический океан.

He следует думать, что элодея, заполнившая наши воды, приносит нам одни неприятности.

Оказывается, элодея приносит и некоторую пользу: ее заросли служат отличным приютом для мальков наших рыб, которые гораздо лучше размножаются под ее защитой.

На берегу пруда или речки, где так привольно разрастается элодея, вы можете часто встретить зеленые заросли аира (Acorus calamus). Это тоже, как и элодея, чужеземец, пришелец из далеких стран, отлично живущий в подходящих сырых местах и у нас, и в Западной Европе. Родом он не из Америки, а из Восточной Азии. Его наступление на Европу происходило с востока гораздо раньше наступления элодеи. На востоке Европы аир стал расселяться, вероятно, в XV веке, в XVI веке он уже стал появляться в области нынешней Германии и далее на западе. Замечательно, что аир, как и элодея, размножается у нас исключительно вегетативным способом, т. е. отростками, обрывками корневищ и т. п. Он очень часто цветет, но семян в нашем климате никогда не приносит. Благодаря узким, плоским, мечевидным листьям несведущие люди часто смешивают аир с осоками или злаками, живущими у воды; но, приглядевшись к цветочным початкам, легко подметить, что это — растение совершенно особой породы. Аир относится к семейству Аройниковых (Araceae), к которому из наших подмосковных растений принадлежит еще один только белокрыльник (Calla palustris), часто встречающийся по болотам. Да и продвигаясь от Москвы на юг, вплоть до Южного берега Крыма, мы найдем самое большее еще двух представителей этого семейства.

Рис. 98. Аир (Acorus calamus). Около 1/3 натуральной величины.

Общий вид цветущего аира чрезвычайно своеобразен. Стебель, поддерживающий початок, почти такой же плоский, как и лист, а чехол (соответствующий белому чехлу белокрыльника) зеленый и имеет вид продолжения стебля. В общем получается такая картина, как будто початок растет из листа.

Но вернемся к нашему водяному ореху.

Трудно сказать, насколько быстро сокращается область распространения чилима в наше время. Возможно, что нашим ближайшим потомкам уже придется взять его под опеку, чтобы сохранить от окончательного исчезновения.

Если вы, читатель, живете в местности, где чилим обыкновенен, то не забывайте, что для ваших товарищей, любителей ботаники, живущих в других местах, он представляет огромный интерес. Если вы сами живете там, где чилим не встречается, постарайтесь добыть себе хоть несколько его плодов. Изучите видоизменения, которые здесь можно наблюдать. Попробуйте сосчитать, сколько приходится на сотню или тысячу орехов тех или других видоизменений. Может быть, вы попробуете его разводить. Право, стоит обратить внимание на это курьезное растение, которое изобрело якорь за миллионы лет до первой лодки, построенной человеком.

Разрыв-трава

Когда я еще мальчишкой помогал отцу при собирании растений, я, со свойственной всем детям фантазией, без конца мечтал найти что-нибудь совершенно необыкновенное: какой-нибудь удивительный новый цветок, какое-нибудь невиданное допотопное растение, уцелевшее где-нибудь в глуши лесного оврага, и т. д.; мечтал даже найти растение, переселившееся на Землю с какой-нибудь другой планеты (хотя это было задолго до романа Уэллса о нашествии марсиан).