Я, мои друзья и героин - Кристиане Ф.

Часто просто ради удовольствия. И всегда получалось. Но в этот вечер всё было против нас! Не вёлся ну просто никто! Деньги нужны были срочно, а при стрельбе нужно время – на прицел. Типа, к которому ты подходишь за деньгами, нужно видеть заранее, на него надо настроиться, немного поболтать с ним и вести себя при этом спокойно, а не дёргаться как эпилептик. Да и вообще от этого нужно получать удовольствие…

Меня кумарило, и всё шло хуже некуда. Через полчаса у меня было шесть марок восемьдесят пфеннигов, а это явно не результат. Видимо, ничего не получится…

Подумала о Детлефе, который сейчас должен быть на вокзале, где воскресными вечерами только эти семьи с детьми, возвращающиеся от бабушек и дедушек. А его ещё и ломает… Нет, ему не найти фраера! Я запаниковала.

Совершенно потерянная, без какого-то определённого плана я вышла к дороге.

Как-то во мне ещё теплилась надежда, что стрельба пойдёт. Вдруг огромный «мерседес» остановился перед входом в клуб… Вообще, дорогие автомобили часто проплывали на малой скорости мимо «Саунда» или останавливались перед входом.

Потому что нигде нет девочек дешевле, чем у «Саунда». Там были девушки, у которых не было ни марки, чтобы заплатить за вход, и они все делали за билет и пару стаканов колы…

Тип в мерседесе подмигнул мне. Я тоже его узнала. Он частенько бывал в «Саунде», а точнее – перед ним, и мы даже поболтали как-то раз. Он спросил тогда, не хочу ли я заработать денег – стольник, например, и всё такое прочее. Я спросила, чего он хочет взамен. Но он как-то сдал назад, и я, помню, подняла его на смех…

Ну вот – второе свидание. Я точно не знаю, каким местом я тогда думала.

Определённо, не головой… И я сказала себе: а ну-ка, подойди к этому типу – узнай там у него, чего он хочет. Ну, может, удастся выпросить у него пару марок… По крайней мере, тип всё не переставал моргать мне, и неожиданно для себя самой я очутилась рядом с машиной. Он сказал, чтобы я залезала быстрее он не может тут долго стоять. И я залезла…

Собственно говоря, я знала, что сейчас будет. Просить денег, сидя в машине было просто глупо – это ясно как божий день! Фраера ведь уже давно не были для меня существа с далёкой и неведомой планеты. Я знала правила игры, той, что сейчас начиналась. Я много слышала от парней, да и сама видела на вокзале. Так, я знала, например, что условия диктует не клиент, а работник. Я постаралась напустить на себя крутой вид, и унять, наконец, эту дурацкую дрожь в коленях… Набрала в лёгкие побольше воздуха, и постаралась со свистом выдохнуть всю фразу до конца – ох, хоть бы не заикнуться!

Я спросила: «Чего тебе?» Тип удивился: «А чего по-твоему? Сто марок. Согласна?» Я ответила: «Ну так – трах или ещё что-то в этом роде со мной не пойдёт», Он спросил: «Почему это вдруг?» – и от волнения я не нашла ничего лучше, чем рассказать ему всю правду. Я сказала: «Слушай-ка! У меня есть друг. И он – единственный, с кем я сплю… И так оно и должно оставаться!» Он сказал: «Да, это хорошо… Ну, тогда отсоси!» Я сказала: «Не, не могу. Я сблюю от этого…» Хм, по-моему, я действительно была крута…

Его это почему-то не раздражало. Он сказал: «Окей – тогда рукой».

Я сказала: «Легко, – сделаю. За сотню». Да уж – в тот момент я вообще ничего не соображала! Это же была просто нереальная цена! Позже стало ясно, что этот тип просто жёстко тащился от меня. Потому что сто марок за это, да ещё на самой дешевой детской панели на Курфюрстен-штрассе, – такого раньше просто не бывало!

Скорее всего, этот мой страх сильно завёл его. Он же всё видел… Он видел, что мне по-настоящему страшно там, в машине. Я сидела, прижавшись к двери, готовая выскочить каждую секунду.

Когда мы тронулись наконец вперёд, я жутко испугалась. Я думала: он, конечно же захочет большего, он силой возьмет всё, что ему причитается за сотню! Или вообще не заплатит… Он остановился у парка поблизости. Я нередко ходила через этот парк. Настоящее кладбище для потаскух… Повсюду презервативы и носовые платки. Я тряслась как в лихорадке, и мне было очень плохо, но тип оставался вполне спокойным. Я набралась храбрости и сказала то, что должна была сказать по правилам бизнеса: «Деньги вперёд!» Он дал мне бумажку – сто марок! Но и это меня не могло успокоить. Я ведь наслушалась достаточно историй о клиентах, которые потом просто отнимали деньги… Но я знала, что делать. В нашей компании парни и так в последнее время лишь обменивались впечатлениями от работы, – других тем для разговора у нас-то и не было. Так что, я была хорошо подкована…

Я дождалась момента, когда он начал снимать штаны, то есть полностью занялся собой, и засунула бумажку в сапог. Клиент тем временем был готов. Я всё ещё сидела на краешке сиденья и старалась не шевелиться. Я не смотрела на него и левой рукой пыталась найти его член на ощупь. Всё-таки, мне пришлось подвинуться к нему поближе – рука-то была не такой длинной. Пришлось ещё разок открыть глаза, прежде чем я его поймала.

Меня тошнило, и я замерзала. Я смотрела в окно и пыталась переключить внимание на что-то другое. На свет фар, что мелькал сквозь кусты то тут, то там, и на огни рекламы над парком… Работа заняла не так много времени.

Парень опять вытащил свой бумажник. Открыл его так, чтобы я могла видеть.

Пятисотенная купюра и еще сотня. Он явно старался произвести впечатление, закинуть удочку и на следующий раз. Подумав, он дал мне ещё двадцать марок. На чай…

Я спокойно вылезла из машины абсолютно спокойно. Подвела что-то вроде итога.

Сказала себе: так, Кристина, это был твой второй мужчина. Тебе четырнадцать.

Только четыре недели назад тебя лишили девственности. И вот уже ты на панели…

Вот это темпы!

Впрочем, эта мысль занимала меня не долго. Я была просто рада… Сто двадцать марок в моём сапоге! Ещё никогда у меня не было такой кучи денег! Я не думала о Детлефе и о том, что он скажет. Меня дико ломало и нужно было быстренько ширнуться. Я думала только о дозе – быстрее, быстрее! Мне повезло я сразу нашла нашего дилера. Тот увидал деньги и сразу спросил: «Откуда бабки? Сосала?» Я возмутилась: «Не выдумывай! Я – сосала, скажешь тоже! Да прежде чем я докачусь до этого, сто раз ещё соскочу! Серьёзно! Не – папаша чего-то вспомнил, что у него дочь есть, и подкинул мне на расходы».

На восемьдесят марок я купила полграмма в двух чеках. Четверти были новинкой на рынке. Раньше четверти нам хватало на троих. Со временем третьего вытеснили.

Нам не хватало…

Я зашла в туалет на Курфюрстен-штрассе и втёрлась на скорую руку. Порошок был качественный. Остававшийся героин и сорок марок я спрятала в школьный проездной.

Отработать и найти героин – всё вместе заняло где-то полчаса. Только лишь три четверти часа я отсутствовала. Я была уверена, что Детлеф всё ещё на вокзале и погнала к нему. Детлеф был там. Не Детлеф просто жалкая кучка мусора! Конечно, никого он так и не нашёл, и его ломало! Я сказала ему: «Пойдём, у меня есть…» Он не спрашивал, откуда. Он вообще ничего не говорил. Хотел только одного – быстрее добраться до Акселя. Мы сразу же ломанулись в ванну, и я достала карточку из сумки. Он открыл чек и высыпал порошок в ложку. Готовя дозу, Детлеф всё пялил на карточку, где была ещё четверть и две двадцатки. Потом спросил «Откуда деньги?» Я сказала: «Стрельба не прошла. Ничего не вышло бы… Но там был один тип с кучей денег, я ему подрочила. Честно, только подрочила. А что мне было делать? Я же это для тебя сделала!» Детлефа просто перекосило – я ещё не закончила говорить! На него было страшно смотреть. Он заорал на меня: «Да ты гонишь! Никто не даёт сотню за это!!! Ты мне лжёшь!!! Да что ты вообще называешь подрочить?!!» Больше он не мог говорить. Его круто долбило. Кости так и ходили ходуном – чуть в узел не завязывались, рубашка стала мокрой от пота, ноги сводили судороги.

Он перетянул руку. Я сидела на краю ванны и всхлипывала. Я думала, что Детлеф, конечно, вправе вот так орать на меня! Я ныла и ждала, пока доза подействует. Я была уверена, что потом он меня грохнет по роже. Честное слово, я бы не сопротивлялась…

Детлеф вытащил иглу, но разговор не продолжился – он просто молча вышел из ванной. Я позади него. Наконец он сказал: «Я отведу тебя к автобусу…» Я отсыпала немного порошка из второй половины и сунула ему. Ни слова не говоря, он положил чек в карман. Мы пошли к остановке, а Детлеф просто как умер. Ноль эмоций…

Кошмар! Не хочет говорить, так хоть бы ударил меня. Нет… Наконец, я тихо сказала:

«Эй, старик, скажи же чего-нибудь». Но он молчал…

Мы стояли на остановке. Наконец подошёл мой автобус. Я не стала садиться.

Автобус постоял и ушёл, а я сказала: «Эй, ты, всё, что я тебе рассказала, было чистой правдой. Я действительно только подрочила ему, и это не так ужасно. Ты должен мне верить! Или ты мне вообще не веришь?» Детлеф сказал: «Хорошо, я верю…» Я сказала: «Детлеф, я же для тебя всё это сделала!» Детлеф заговорил громче: «Э, да ты не выдумывай – ты это для себя сделала, только для себя! Тебя ломало, и тебе нужен был героин. Потрясающе! Уверяю тебя, ты сделала бы это, даже если бы меня вообще не было. Чёрт, пойми же! Ты – наркоманка. Ты полностью влипла. Теперь всё, что ты делаешь, ты делаешь только для себя! Пойми же это, наконец!» Я сказала: «Ты прав… Но – послушай. Нам нужно что-то делать. Ты ведь не можешь один доставать деньги. Нам нужно слишком много… Я просто не хочу, чтобы ты там стоял один и отсасывал с утра до ночи. Мы сделаем всё иначе. В первое время я наверняка смогу зашибать не мерянные бабки. Без траха и всего такого прочего. Я тебе клянусь, что никогда не буду трахаться с фраерами!» Детлеф не говорил ничего. Он обнял меня за плечи. Начинался дождь, и я не знала, то ли это капли дождя стекают по моему лицу, толи слёзы. Снова подошёл автобус. Я сказала: «Детлеф – у нас нет выхода. Помнишь то время, когда мы сидели только на хэше и на колёсах? Тогда мы были совершенно свободны! Никто и ничто не было нам нужно, ты помнишь? А теперь мы на говне, и нам никуда от этого не деться…» Мы пропустили ещё три или четыре автобуса. Мы говорили о достаточно траурных вещах, я плакала, и Детлеф обнимал меня. В конце концов он сказал: