Две невесты на одно место - Дарья Донцова

– Уже звонил ей, она не снимает трубку, – быстро сказал я.

– Ваня, отправляйся по ее адресу и добудь мне либо саму Риту, либо исчерпывающую информацию о местонахождении девчонки, – отрезала Нора и отсоединилась.

Не знаю, какие хоромы после раздела родительской жилплощади достались Кате, но Рита получила квартиру во вполне приличном месте. Дом, правда, был обычным, девятиэтажная башня из серых бетонных блоков, но подъезд оказался очень чистым, а прямо у входа стоял письменный стол, за которым восседала бодрая бабулька.

– Вы к кому? – бдительно поинтересовалась она.

Я улыбнулся.

– Добрый день.

– И вам всего хорошего, – оттаяла старушка.

– Направляюсь в девяносто вторую квартиру, – вежливо продолжил я, – к Рите Воскобойниковой.

Такие лифтерши, как правило, являются кладезем информации, сейчас постараюсь понравиться пожилой особе и тогда, вполне вероятно, узнаю о вороватой девице всю подноготную.

– Кем же вы ей приходитесь? – вдруг поинтересовалась консьержка.

– Дядей, – спокойно солгал я, – вот, иду навестить племянницу.

– Неужто ничего не знаете? – всплеснула руками старушка.

Меня охватила тревога.

– Нет.

– Вам никто не звонил?

– За границей работал, – объяснил я, – только вчера вернулся.

– О господи, – засуетилась лифтерша, – сейчас, минуточку. Ну и оказия!

Продолжая причитать, пожилая дама открыла ящик стола, с видимым трудом вытащила оттуда настоящий раритет – черный громоздкий телефон с наборным диском – и закричала в трубку:

– Ольга Самойловна, это Мария Андреевна. Спуститесь на минутку. Нет, Леша не хулиганит. Тут к Рите Воскобойниковой дядя приехал.

– Что-то случилось? – скорей утвердительно, чем вопросительно сказал я.

– Сейчас Ольга Самойловна объяснит, – выдавила из себя старушка, – мне уже на обед пора. Да и не в мою смену беда приключилась.

Было видно, что бабушке страшно не хочется разговаривать на эту тему.

– Ну сколько можно возиться? – воскликнула она. – Ведь деньги получает!

Словно услыхав ее высказывание, двери лифта разъехались, явив даму устрашающих размеров и не менее пугающего вида. Круто завитые, выбеленные локоны, ярко-красные губы, кирпичного оттенка щеки, угольно-черные ресницы, едко-зеленое платье, туго обтягивающее мощные прелести, и ожерелье, выполненное, похоже, из булыжников.

– Вот она все расскажет, – бормотнула Мария Андреевна и ужом скользнула в лифт.

– Невероятная беда, – заломила окорока-руки Ольга Самойловна, – вы на стульчик сядьте, а то, не ровен час, сердце прихватит.

Я последовал совету и попытался выловить в рассказе Ольги Самойловны нужные сведения. Если отмести в сторону все ахи, охи, вздохи, стоны и фразы типа: «Представьте себе мой ужас», – то история звучала так.

Ольга Самойловна сидела на дежурстве, дело шло к ночи. Внезапно до ее слуха донесся шорох. Лифтерша возмутилась, никак проходивший мимо пьяница надумал использовать крохотный тамбурчик между двумя дверями в качестве туалета.

С криком: «Сейчас участкового позову!» – Ольга Самойловна дернула створку и взвизгнула.

В тесном пространстве, привалившись к стене, стояла окровавленная Рита. Ольга Самойловна, естественно, прекрасно знала девушку, та особых нареканий не вызывала, жила тихо, вот только частенько возвращалась домой за полночь или вообще под утро.

– Помогите, – прошептала Рита, «стекая» по штукатурке.

Ольга Самойловна принялась орать. На вопль сбежались жильцы, вызвали «Скорую», потом милицию, и Воскобойникову увезли в больницу.

– Грабитель на нее напал, – поясняла сейчас Ольга Самойловна, – серьги выдернул, сумочку отнял, а потом еще и ножом ткнул. Мерзавец! Ну зачем убивать, если девушка тебе сама ценности отдала. И ведь никогда не найдут подлеца, абсолютно исключен такой вариант.

– Вы знаете, куда отправили Риту? – перебил я впадающую в раж даму.

– Здесь, недалеко, – охотно пояснила Ольга Самойловна, – прямо за углом клиника стоит. Ох беда, вот горе! Расстреливать таких надо, раньше порядок был, а почему? Боялись люди! Сейчас же демократия, все можно, разбойничайте, как хочется…

Оставив консьержку в одиночестве причитать на тему разгула преступности, я быстро пошел к машине, придумывая на ходу, как проникнуть в клинику мимо охраны.

Но никаких сложностей с проходом внутрь больницы не оказалось.

– Бахилки наденьте, – лениво предложил парень в черной форме.

– Где их взять? – оглянулся я.

– У меня, пять рублей пара, – сообщил секьюрити и показал два голубых мешочка с резинками.

Получив мзду, он снова впал в нирвану. Я при желании мог протащить в больницу что угодно: шашки с гексогеном, чемоданы пластида и бидоны с ядом. Женщина в окошке с надписью «Справочная» тоже не отличалась бдительностью.

– Воскобойникова на пятом этаже, лечащий врач Инга Вадимовна Семенова, – равнодушно сообщила она, не поинтересовавшись документами посетителя.

Поражаясь местным, более чем либеральным порядкам, я в огромном больничном лифте доехал до нужного отделения, никем не остановленный дошел до поста и спросил у хорошенькой девушки, перебиравшей градусники:

– Где найти Ингу Вадимовну?

– У нее смена закончилась, – приветливо ответила медсестра, – завтра в семь утра будет. Врачи все ушли, только дежурный тут, но он в буфете, позвать? Хотя, если не сложно, то лучше обождите часок, вон там, в холле у телика, посидеть можно. А то Михаил Степанович злится, если ему поесть мешают, он ведь сранья без передыху тут носился!

Милое слово «сранья», ей-богу, оно брат-близнец придуманного Норой глагола «жвачиться».

Я вынул из кармана бордовую книжечку, но не успел сказать ни слова, потому что девушка вдруг вскрикнула:

– Вау! Милиция! Шустро вы! Я только позвонила, а вы уже здесь!

Мало ли по какому поводу в клинику могли вызвать представителей закона!

– Мне нужно найти Риту Воскобойникову, – уточнил я.

– Конечно, конечно, побежали, – закивала медсестра, – сюда, налево.

Ничего не понимая, я поторопился за стройной фигуркой в неком подобии пижамы. Девушка распахнула дверь одной из палат и воскликнула:

– Вот, пожалуйста, только больше не нервничай, приехал мент.

– А-а-а, – донеслось с единственной стоящей в палате кровати.

– Чего стоите, – пихнула меня медсестра, – вон Воскобойникова, извела меня, все просит: «Умираю, скорей милицию сюда!»

Я на цыпочках подошел к койке и сел на стоящую у изголовья круглую табуретку, выкрашенную белой краской.

– Пусть она уйдет, – прошелестело изнутри забинтованного лица.

– Больно надо! – фыркнула медсестра и унеслась.

– Вы кто? – сросила Рита, не поворачивая головы и не делая никаких попыток встать.

– Иван Павлович Подушкин, – представился я, – начальник оперативно-следственного отдела агентства «Ниро».

– Хорошо, что пришли, – шелестела девушка, – сил у меня мало, похоже, умру скоро.

– Что вы! – быстро принялся я переубеждать ее. – Уже идете на поправку.

– Шрамы на лице останутся.

– Вовсе нет, их никто не заметит.

Рита слегка пошевелилась.

– Плохо мне совсем.

– Хотите, позвоню Кате, вашей сестре? – предложил я. – Она приедет, будет за вами ухаживать.

– Нет, – неожиданно твердо произнесла Рита, – она меня ненавидит, с детства попрекала, специально свои платья рвала, чтобы младшей сестре не достались, и маме жаловалась. Приведу домой приятелей, а Катька ныть начинает: «Разговаривают громко, мне уроки учить не дают». Она-то скучная, нудная, к ней никто из одноклассников и не заглядывал, поэтому мне завидовала и народ отвадить надумала. Надо сказать, она преуспела, мамочка запретила друзей звать!

Воспоминания об обидах детства придали Рите сил, голос ее перестал дрожать, он окреп, стал четким и почти звонким.

– Все мои несчастья из-за Катьки, – вещала теперь девушка, – она надумала квартиру делить. Знаете почему?

– Почему? – эхом повторил я.

Из-под бинтов послышался звук, похожий на кудахтанье.

– Замуж ей охота, а претендентов нет, кому зануда нужна, – пояснила Рита. – До смешного доходило: заманит к себе парня, угощенье выставит, халат прозрачный нацепит, а тут я приду. Мужик сразу на меня внимание обращает, и все, про жратву забыл, Катькины сиськи не видит, Риточку хочет. Вот сестрица и бесилась, а потом подумала: если меня отселить, то быстренько в загсе окажется, ну и затеяла разъезд. Меня на помойку, себя в шикарное место, спорить с ней я не собиралась…

Речь Риты текла плавной рекой, я молча слушал девушку. Так и хотелось ее спросить: а зачем заявляться домой именно в то время, когда сестра решила соблазнить кавалера? Будь я на месте Риты, то сказал бы Кате: «Пойду ночевать к подруге, а ты уж тут располагайся с комфортом, включай механизмы соблазнения на всю мощь, завязывай мужчину узлом».