Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2 - Георг Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Командир мушкетеров подошел в это время ближе. Драка была до того ожесточенной, что дуэлянты не сразу заметили королеву.
Анна Австрийская стала между борцами.
— Господин кардинал, — вскричала она, — прикажите вашим телохранителям сейчас же уйти из Лувра! С каких это пор осмеливаются приводить в наш флигель чужих солдат? Господин капитан, — обратилась она к командиру мушкетеров, — я хочу, чтобы трое ваших офицеров тоже ушли отсюда! Мы не хотим, чтобы наши комнаты были местом драки, чтобы здесь проливалась кровь! Мы велим разобраться в этом деле и позаботиться о наказании виновных.
— Простите, ваше величество, — сказал Ришелье, — что мой приход послужил поводом к такому неприятному случаю. Вы видите, мои гвардейцы покорно оставляют поле битвы, к сожалению, зависть и вражда между этими двумя частями войск беспрестанно прорывается наружу, но мне кажется, тут виноваты обе стороны.
— Мушкетеры имеют право быть здесь, ваша эминенция, имеют ли на это право и гвардейцы, мы еще увидим! Но чтобы таких случаев больше не было, я запрещаю гвардейцам показываться в этом флигеле!
Ришелье почтительно и спокойно поклонился, но в душе он был взбешен, он чувствовал, что в этих словах был выговор. Его уничтожили.
Когда он ушел, Анна Австрийская обратилась к мушкетерам.
У виконта была страшная рана на лбу, он был очень бледен, но вполне владел собой.
— Я знаю, — сказала она, — гвардейцы, наверное, сами подали повод к драке, и на этот раз прощаю вам, потому что вы довольно наказаны в лице виконта. Но вы заслужите мою немилость, если еще раз поднимете оружие в стенах Лувра. Я знаю, вы не любите гвардейцев его эминенции, и вы их больше не встретите здесь, но нельзя забываться и выходить из повиновения.
Маркиз подошел к королеве и поклонился.
— Приказание вашего величества больше не будет нарушено, — сказал он, — мы в другом месте будем искать случая наказать гвардейцев за высокомерие.
Анна вернулась к себе.
Маркиз остался в галерее, а Милон отвел виконта к Вильмайзанту, для которого мушкетеры королевы были самой лучшей практикой.
XI. ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЙ
Прошло несколько месяцев после выздоровления королевы. Тайна сентябрьской ночи строго хранилась всеми, кто ее знал.
Принц, родившийся первым, был окружен полной заботой, он должен был со временем вступить на престол под именем Людовика XIV.
Другой маленький принц, которому никогда не суждено было узнать о своем происхождении, поручен был по приказанию короля одной бывшей камер-фрау, вышедшей замуж за рыцаря Раймонда.
Мариэтта и Раймонд пользовались полным доверием короля. Ей и ее мужу был отдан мальчик, окрещенный под их фамилией и вполне поручен их заботам.
Людовик иногда по вечерам незаметно уходил в уединенный домик, где жил старый рыцарь Раймонд с Мариэттой.
Когда-то она носила на руках и самого Людовика. Теперь ей поручили скрыть от глаз света отвергнутое или, по крайней мере, непризнанное им официально дитя.
Королю было очень жаль мальчика и он часто приходил навестить его и просил Мариэтту хорошенько за ним присматривать. Но заметив вскоре, что не нужно даже этого, так как честные старики окружают ребенка полной любовью и вниманием, он стал ходить все реже и реже.
Мальчик хорошо развивался под крылышком доброй Мариэтты.
Однажды и кардинал зашел к Раймонду взглянуть на ребенка и был очень удивлен, увидев его цветущее здоровьем личико.
Ришелье, видимо, ожидал найти слабое, больное дитя, он был даже не прочь видеть его близким к смерти, а увидел совсем противоположное.
Кардинал выразил старой Мариэтте свою благодарность, но видно было, что он разочаровался в своих ожиданиях.
Быть может Ришелье считал смерть счастьем для малютки, так как она избавила бы его от многих лишений и разочарований в будущем. Хотел ли он ему добра, желая ему смерти?
Теперь оставалось лишь одно средство: никогда не выпускать из виду этого близнеца и воспитывать его в скромной обстановке.
Но опасность все-таки существовала, пока оставался в живых хотя бы кто-нибудь из свидетелей роковой сентябрьской ночи. Даже после их смерти эта опасность продолжала существовать, потому что эту тайну они всегда могли выдать письменным признанием.
Ришелье все это учитывал и всеми силами старался придумать средство, с помощью которого можно было бы устранить беду.
Мариэтта знала кардинала и хотя не говорила с ним о мальчике и не расспрашивала его, но все-таки догадывалась, что у Ришелье есть по поводу ребенка какие-то планы.
Она боялась за счастье малютки, которого полюбила всей душой. Муж ее, также привязавшийся к мальчику, вполне разделял опасения жены.
Рыцарь Раймонд до своей отставки принадлежал к многочисленному классу придворных, всегда толпящихся в приемных и занимающих при дворе какие-нибудь мелкие должности.
Он был смотрителем за соколами при Людовике, когда тот был еще ребенком, и, играя, охотился с Люинем на воробьев. Людовик очень любил его. Рыцарь Раймонд был добродушным, уступчивым человеком и всегда с улыбкой исполнял все капризы маленького короля. Впоследствии он женился на Мариэтте, детей у них не было.
Когда Людовик вырос, а Люинь умер, рыцарю Раймонду была пожалована пенсия и позволение жить на покое. На скопленные Мариэттой деньги они купили себе домик и стали жить в нем тихо и уединенно до той сентябрьской ночи, когда к ним вдруг принесли королевское дитя.
Тут началась другая жизнь. Надо было заботиться о малютке. Мариэтта обрадовалась, что сбылось, наконец, ее заветное желание — теперь у нее будет цель в жизни. Раймонд был рад не меньше, он страстно любил детей, и ему всегда хотелось иметь ребенка.
Его желание исполнилось, наконец, хотя совсем иначе, нежели он ожидал.
Таким образом отвергнутое дитя попало в самые благожелательные руки. Мальчик нашел у Раймондов такой приют, какого не имеют многие дети, а ведь обладание короной и троном, почитаемое многими за счастье, всегда ли дает его — вопрос, требующий многих объяснений.
Мы думаем, что гораздо лучше, гораздо благороднее, когда человек сам создает свою судьбу, сам завоевывает себе то, чего он хочет. Подобная задача и выпала на долю отверженного королевского отпрыска.
Таким образом, ребенок пока еще ничего не терял, потому что любящих, заботливых родителей он нашел в Раймонде и его жене.
Если бы все оставалось при таких условиях, могло бы его еще ждать счастливое будущее, но в его жизнь вмешался человек, не брезговавший никакими средствами, лишь бы достичь своей цели, не щадивший ни счастья, ни даже жизни отдельных личностей, когда дело касалось государства, которым он управлял и которое хотел вести к прочному величию.