Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок) - Жюль Верн

Я был поражен прежде всего неприятным запахом, которым было наполнено это отделение, и капитан заметил это.

— Знаете, что неприятно поразило ваше обоняние? — сказал он мне. — Это газ. Выделение газа неизбежно при извлечении натрия. В сущности, это не очень большое неудобство.

Каждое утро мы очищаем воздух вентиляторами.

Я осматривал с величайшим вниманием машины «Наутилуса».

— Вы видите, — сказал мне капитан, — я употребляю батареи Бунзена, а не Румкорфа: румкорфские дают мало энергии, тогда как бунзеновских надо немного, поскольку они очень мощные. Полученная электрическая энергия через электромагнит большого размера передается на сложную систему рычагов, которые приводят в действие ось винта. Этот винт диаметром шесть метров может делать до ста двадцати оборотов в секунду.

— И вы тогда получаете?..

— Скорость пятьдесят миль в час.

— Капитан, — сказал я, — я не сомневаюсь в результатах. Я видел, как «Наутилус» искусно маневрировал вокруг «Авраама Линкольна», и знаю, какой он быстроходный, но надо же иметь возможность, чтобы направлять судно и вверх, и вниз, и во все стороны. А как вы достигаете этого на большей глуби не, где сопротивление исчисляют сотнями атмосфер? Как поднимаетесь на поверхность океана и, наконец, как вы двигаетесь на той глубине, которая вам нужна? Не слишком ли я любопытен, спрашивая это у вас?

— Нисколько, профессор, — ответил мне капитан после легкого колебания, — ведь вы никогда не покинете это подводное судно. Пойдемте в салон, там у меня настоящий рабочий кабинет, и вы узнаете все, что вам можно знать про «Наутилус»!

Глава тринадцатая

Несколько чисел

Несколько минут спустя мы сидели в салоне на диване, с сигарами во рту. Капитан разложил передо мной чертежи «Наутилуса» в продольном и поперечном разрезе, немного погодя он начал описывать свое чудо следующими словами:

— Вот, господин Аронакс, судно, на котором вы находитесь. Это цилиндр, очень длинный, с коническими концами, по форме он очень похож на сигару. Эта форма уже принята в Лондоне для многих построек подобного рода. Длина судна от одного конца до другого семьдесят метров, а наибольшая ширина восемь метров. Он построен в другой пропорции, чем обычные паровые суда, так что вода может легко обтекать его, не затрудняя хода корабля.

Вот два чертежа, которые дадут вам понятие об объеме «Наутилуса». Поверхность его тысяча одиннадцать и сорок пять тысячных квадратных метров, его объем равняется тысяче пятистам семи и двум десятым кубических метров, или, говоря иначе, «Наутилус», погружаясь, вытесняет полторы тысячи кубических метров, или тонн, воды.

Когда я составил план судна для подводного плавания, я хотел, чтобы оно погружалось на девять десятых, а над поверхностью возвышалось бы на одну десятую. При подобных условиях оно должно было вытеснить только девять десятых своего объема, или тысячу триста пятьдесят шесть и сорок восемь тысячных кубических метров. При постройке я должен был так и рассчитывать. «Наутилус» состоит из двух корпусов: внутреннего и наружного, выполненных из листовой стали и соединенных между собой стальными балками в виде буквы «Т», что сообщает им необыкновенную прочность.

«Наутилус» выступает над водой только на одну десятую. Но если я наполню резервуары количеством воды, равным этой одной десятой, то судно будет тогда вытеснять тысячу пятьсот семь и две десятых тонн и совсем уйдет под воду. Эти резервуары находятся в нижней части «Наутилуса»; я открываю краны, они наполняются, и судно погружается.

— Хорошо, капитан, допустим, что вы можете держаться на известной глубине, но, погружаясь ниже, ваш подводный снаряд встречает давление снизу вверх, давление в одну атмосферу на каждые тридцать футов, то есть около одного килограмма на квадратный сантиметр.

— Точно так, профессор.

— Если вы не наполните резервуары водой до отказа, я не могу себе представить, как же вы погрузите «Наутилус»?

— Не много надо усилий, чтобы опуститься в нижние слои океана, потому что тела имеют стремление быть потопляемы. Когда я захотел определить вес «Наутилуса», необходимый для его погружения, мне надо было только рассчитать уменьшение объема воды на различных глубинах под давлением верхних слоев.

— Это очевидно, — отвечал я.

— Если вода не совершенно несжимаемое тело, то по крайней мере слишком мало сжимаемое. По самым новым исчислениям, это сжимание будет равно четыремстам тридцати шести десятимиллионным на каждые тридцать футов глубины. Если надо опуститься на тысячу метров, то я исчисляю увеличение тяжести от давления водяного столба в тысячу метров, то есть от давления сто атмосфер. Тогда сжимание будет равно четыремстам тридцати шести стотысячных, и я должен увеличить тяжесть судна до одной тысячи пятисот тринадцати и семидесяти семи тысячных тонны вместо обычного тоннажа одна тысяча пятьсот семь и две десятых тонны. Таким образом потребуется балласт всего шесть и пятьдесят семь тысячных тонны.

— Только?

— Да, этот расчет легко проверить. У меня есть дополнительные резервуары вместительностью сто тонн. Я могу опускаться на значительную глубину. Если я захочу, чтобы «Наутилус» вышел на поверхность на одну десятую, мне на-до только выпустить эту воду и совершенно опорожнить все резервуары.

Против таких доказательств, основанных на цифрах, я не мог возражать.

— Я признаю ваши вычисления, капитан, — отвечал я, — и не могу их оспаривать, потому что опыт доказывает это каждый день. Но вот…

— Что же, господин Аронакс?

— Когда вы находитесь на глубине тысяча метров, «Наутилус» испытывает давление сто атмосфер, и в эту минуту вы хотите слить воду из дополнительных резервуаров, чтобы облегчить судно и подняться на поверхность, — надо, чтобы паровые насосы преодолели это давление в сотни атмосфер. А ведь это сто килограмм на квадратный сантиметр. Нужна большая мощность…

— Которую может мне дать электричество, — прервал меня капитан Немо. — Я вам повторю, что динамическая сила моих машин почти беспредельна. Насосы «Наутилуса» имеют невероятную мощность, и вы должны были это видеть, когда огромные столбы воды обрушились на палубу «Авраама Линкольна». Иногда я не пользуюсь запасными резервуарами, чтобы достигнуть глубины от тысячи пятисот до двух тысяч метров, чтобы сберечь мои батареи. А если мне захочется посетить глубины океана на два или три лье ниже поверхности, я употребляю средства более надежные, но не менее верные.