Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном - Гастон Леру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За небольшим письменным столом мадемуазель Стейнджерсон сидел человек и писал. Мне была видна только его спина. Перед ним стояла свеча, но так как он заслонял от меня ее пламя, отбрасываемые тени искажали фигуру человека. Я видел только огромную спину.
Удивительное дело: мадемуазель Стейнджерсон в комнате не было, постель была не разобрана. Где же она спала этой ночью? Конечно, в соседней комнате, вместе с сиделками. Гипотеза! Радость, что человек оказался один! Ясный ум, чтобы подготовить западню!
Но кто же этот субъект, устроившийся за письменным столом, словно у себя дома? Если бы не следы убийцы на дорожке в коридоре, не открытое окно, не лестница под окном, я мог бы подумать, что человек этот имеет право там находиться и пришел в комнату самым обычным образом по самой обычной причине, которая мне пока неизвестна. Однако сомневаться не приходится: таинственный незнакомец – это человек из Желтой комнаты, чьи страшные удары обрушились на мадемуазель Стейнджерсон, но она его тем не менее не выдала. Ах, увидеть бы его лицо! Застать врасплох! Схватить!
Я подумал, что, если сейчас прыгну в комнату, он убежит – или через прихожую, или через правую дверь, ведущую в будуар. Пройдет через гостиную, выйдет в коридор – и поминай как звали. Но я его схвачу; еще пять минут – и он будет у меня словно в клетке. Но что же он делает один в спальне мадемуазель Стейнджерсон? Что пишет? Кому? Теперь вниз. Лестницу на землю. Я вернулся в замок, следом за мною – папаша Жак. Я послал его разбудить господина Стейнджерсона и приказал дожидаться меня, ничего ученому не рассказывая. Мне же надо разбудить Фредерика Ларсана. Такая досада – я предпочел бы все сделать сам и выхватить победу из-под носа у спящего сыщика. Но папаша Жак и господин Стейнджерсон – старики, а я, пожалуй, физически развит недостаточно. Вдруг у меня не хватит сил? А для Ларсана наброситься на человека, повалить наземь и поднять уже в наручниках – обычное дело. Ларсан разлепил сонные глаза и едва не послал меня к черту, не поверив в выдумки какого-то там репортера. Я принялся убеждать его, что человек там.
– Странно, – сказал он, – во второй половине дня я оставил его в Париже.
Тем не менее сыщик проворно оделся и взял револьвер. Мы вышли в коридор. Ларсан спросил:
– Где он?
– В спальне мадемуазель Стейнджерсон.
– А мадемуазель Стейнджерсон?
– Ее там нет.
– Пошли.
– Подождите. При первой же опасности он сбежит. У него есть три пути: дверь, окно и будуар, где находятся женщины.
– Я в него выстрелю.
– А если промажете? Если только раните? Он сможет скрыться. Не говоря уже о том, что он тоже вооружен. Нет, предоставьте командовать мне, я за все отвечаю.
– Как вам будет угодно, – учтиво согласился Ларсан.
Удостоверившись, что все окна коридоров плотно закрыты, я поставил Фредерика Ларсана в конце бокового коридора, у окна, которое нашел открытым, и сказал:
– Не уходите отсюда ни в коем случае, пока я вас не позову. Сто шансов из ста, что он будет убегать этим путем, потому что здесь он вошел и приготовил путь к отступлению. Это самое опасное место.
– А где будете вы? – поинтересовался Фред.
– Я ворвусь в спальню и погоню его сюда.
– Возьмите мой револьвер, – предложил Фред, – а мне отдайте свою палку.
– Благодарю вас, вы – добрый товарищ.
Я взял револьвер: мне предстояло выйти один на один с человеком, который писал там, в спальне, и, понятное дело, оружие придало мне уверенности.
Итак, оставив Фреда у окна, помеченного на плане цифрой 5, я осторожно двинулся к комнатам мадемуазель Стейнджерсон, в правое крыло замка. По дороге я зашел к господину Стейнджерсону; папаша Жак, повинуясь моим указаниям, сказал своему хозяину только, чтобы тот поскорее оделся. В нескольких словах я сообщил господину Стейнджерсону, что происходит. Он тоже взял револьвер, и мы втроем вышли в коридор. С момента, когда я увидел убийцу за письменным столом, прошло не более десяти минут. Господин Стейнджерсон предложил ворваться в спальню и выстрелить в преступника – это труда не составляло. Я объяснил, что главное – не следует рисковать: вдруг мы его убьем?
Когда я поклялся профессору, что дочери в спальне нет и никакая опасность ей не угрожает, он несколько успокоился и предоставил командовать мне. Я приказал папаше Жаку и господину Стейнджерсону не двигаться с места, если только я их не позову или не выстрелю, после чего послал папашу Жака к окну, расположенному в конце главного коридора (на плане оно обозначено цифрой 2). Я выбрал это место для папаши Жака, потому что решил: убийца поспешит прежде всего к окну, которое он оставил открытым, но, добежав до угла главного коридора, увидит у этого окна Фредерика Ларсана и побежит дальше по главному коридору. Вот папаша Жак и не позволит преступнику выпрыгнуть в окно, расположенное в конце коридора. Все эти рассуждения, естественно, предполагали, что преступник хорошо знаком с зáмком, в чем лично я нисколько не сомневался. Дело в том, что как раз под этим окном находилось нечто вроде контрфорса, тогда как под остальными окнами коридора проходил ров и выпрыгнуть из любого из них и не сломать себе при этом шею было практически невозможно. Все двери и окна были надежно заперты, не исключая и кладовки в конце главного коридора, – я убедился в этом лично.
Показав папаше Жаку его пост и удостоверившись, что он его занял, я поставил господина Стейнджерсона перед лестничной площадкой, неподалеку от двери в прихожую его дочери. Все указывало на то, что, когда я ворвусь в спальню, убийца побежит через прихожую, а не через будуар, где находились женщины. К тому же я предполагал, что мадемуазель Стейнджерсон собственноручно заперла дверь в будуар, так как перешла в него, по-видимому, для того, чтобы не видеть преступника, который собирался к ней прийти. Короче, как бы там ни было, он в любом случае попадет в коридор, где у всех возможных выходов стоят мои люди.
В коридоре он увидит слева от себя, почти рядом, господина Стейнджерсона и повернет направо, к боковому коридору, где у него приготовлен путь отступления. Добежав до угла, он, как я уже объяснял, слева, в конце бокового коридора, увидит Фредерика Ларсана, а прямо, в конце главного коридора, папашу Жака. Мы с господином Стейнджерсоном подбежим сзади – и он попался! Деться ему некуда. План этот казался мне самым мудрым, надежным и простым. Возможно, некоторые сочли бы, что было бы проще поставить по человеку у обеих дверей спальни, в которой находился преступник, – у двери в будуар и у двери в прихожую, но проникнуть в будуар мы могли лишь через гостиную, а дверь в нее предусмотрительно заперла изнутри мадемуазель Стейнджерсон. Поэтому такой план, который мог бы прийти в голову какому-нибудь полицейскому, был невыполним. Но я – я обязан думать, и даже если бы будуар находился в моем распоряжении, я все равно остановился бы на своем плане: ведь при попытке напасть на преступника через любую из дверей мы в момент борьбы с ним оказались бы отделены друг от друга, тогда как я предлагал объединить наши усилия в направлении, определенном мною с математической точностью. Это было место пересечения двух коридоров.
И вот, расставив людей, я вышел из замка, поставил лестницу на место и с револьвером в руке полез вверх.
Если кто-нибудь из вас улыбнется такому количеству принятых мною мер предосторожности, я напомню о тайне Желтой комнаты, свидетельствующей о необычайной находчивости преступника; если же кто-нибудь сочтет, что я слишком педантично оценивал обстановку, когда важны были быстрота и решительность действий, я отвечу, что мне хочется как можно подробнее рассказать здесь о плане, который был задуман
