Новый пользователь - Алевтина Варава

Глава 12

Зачетные буфера

Дыхание перехватило, глаза полезли на лоб. Сердце стукнуло раз так, что отдало в уши, а потом биться совсем перестало. Минус десять тысяч баллов⁈ Это ж кранты, считай, и нет больше у Пашки чудо-игрухи вовсе!

— Это я! — выкрикнул он на всю поляну.

И разом притихшие гости (кто-то даже колонку успел вырубить) уставились на Пашку. Словно страшный сон, где ты оказался голый на сцене, воплотился в реальность. Вот это попадос!

И он зачастил:

— Я засунул, случайно. Мобила рядом лежала, сумка с покрывала упала и открылась. Я подумал, что выпала, ну и поправил. Я потому и сказал там посмотреть, — перевёл Пашка взгляд на Пионову. — Сорян, я не знал, конечно, что это твой! Но ты сказала про стразы, и…

Люська рассмеялась.

— Блин, а у меня уже пригореть успело!

— По-дурацки получилось. Прости, — повернул Пашка голову к растерянной Ирке, потирающей излишне нагретый мангалом зад ладошками. Видок у неё был ошалевший, глаза как кофейные блюдца.

Пионова мигом повеселела. Причастилась жаренной баранины, хлебнула вина и даже попыталась склонить всех к танцам — но не особо успешно.

Пашка присел на скамейку в состоянии пришибленном. Уставился в телефон.

«Квест пройден! +10 000 баллов!»

Сердце молотило, как барабан. Пашка бы в жизни не поверил в такую расторопность своих мозгов. Десять тысяч баллов за раз! Вот это прикол!

Кроме того, он уже успел за сегодня разбить на звёзды лису, пару овнов, свинку, три перевёрнутых «игрека», давшие тринадцатый уровень, и запятую.

А теперь ещё и «G» на боку.

Если за квесты начнут давать такие награды, считай, и скоплено уже балловое состояние на будущее, которое стремительно приближается. Пашка мечтательно заулыбался, глядя в телефон.

Очень неуверенно подошла и опустилась рядом Ирина Островская.

— Спасибо тебе, — тихо пробормотала она.

Хотелось Пашке внушительно сказать, что пиздить у людей телефоны — сволочизм запредельный. Но к счастью для себя он уже прочитал семнадцатое задание:

«17. Подружись с Ириной Островской. Награда — 500 баллов!»

На фоне уже полученных десяти тысяч пятью сотнями можно было и пожертвовать, так-то дружить с воровкой не возникало никакого желания. Но Пашку заела жаба. Приложуха давала шанс быстро накопить приличный баланс для будущих свершений, а ну как она обидится за скипанье и опять начнёт кидать задачки ценой в одну — десять монет, которые и выполнять-то лень будет? Да и как пропустить квест, если там сроки не обозначены? Ща вынесет Пашка подлой бабе мозги нравоучениями, а потом бегай за ней да извиняйся, чтобы игруху свою дальше пройти.

— Она же твоя подруга… — не сдержался всё-таки он.

— Люське новый телефон завтра бы уже подогнали, — внезапно объявила Островская. — А мне деньги нужны пипец как. Спасибо, что прикрыл.

«Так-то я тебя сначала сдал», — злорадно подумал поражённый её наглостью Пашка.

— Я в долгу не останусь, — уверила Островская. — Не знаю, зачем ты это сделал, Люська по тебе, вроде, сохнет. Но я отблагодарю.

— Ты только не лезь к ней больше, — предупредил Пашка. — Если что ценное пропадёт, я сразу пойму, кто. И второй раз не рассчитывай.

— Услышала, зафиксировала, — легко согласилась Островская. — Ты, кстати, ничего так. Глаза красивые.

Пашка уставился в землю со стыдом. И вовсе не из-за своих красивых глаз, уже второй раз за неделю отмеченных противоположным полом. А из-за того, что понял вдруг с мучительной ясностью: он не многим лучше Островской, просто трусливее. А рассуждал по жизни так же.

Если кому-то что-то легко возместят, а у Пашки нет возможности это купить, значит, можно брать.

Нет, конечно, он никогда не пиздил чужие телефоны. Но без зазрения совести присваивал Толиковы ручки, зажигалки, спиннеры, а когда они с другом были поменьше, то и игрушки посущественнее. Совал в карманы, когда приходил к нему домой, горсти конфет из вазочек и фрукты из корзинок. Пока они торчали в летнем лагере, брал его зубную пасту и шампунь «3в1», его «Рексону» и шоколадки из его тумбы, его жвачки и бумажные носовые платки целыми запечатанными упаковками.

В гостях у тётки, отцовой сестры, и мамаши той самой плэйбоедарящей шутницы-Женьки, Паша в детстве разживался компакт-дисками с музоном, если находил что поприличнее, а как-то даже реквизировал беспроводную мышь. У мамкиной подруги тёти Тани не раз вытаскивал из сумки или карманов электронные сигареты. И в целом мог взять сижку и с чужой парты.

Потому что не было у Пашки свободных бабок, чтобы такое покупать. А иметь хотелось.

Но вот только чем это концептуально лучше телефона? Просто Пашка телефон ни у кого бы не взял, потому что это уже кража, преступление. И ответственность соответственная. А остальное…

А остальное владельцы себе компенсировали бы тут же, даже глазом не моргнув, вот что.

Воровство Пашка не признавал. Но такое забирание к воровству не относил ни в какой степени. А почему — не задумывался. Наверное, так как был уверен, что это не несло вреда обираемым. Так-то и у Пашки часто что-то отнимали, особенно в школе. Это же не воровство. Он просто возмещал. Но незаметно… Не силой, так сказать, а ловкостью.

Запутался, короче, Пашка в своих рассуждениях, и оттого озлился ещё больше.

А задели его соображения Островской так, потому что прежде он почти полчаса её презирал и ненавидел, упиваясь своим величием. А тут выходило, как будто, что и сам такой же точно, как гадина, чуть у его девушки телефон не свистнувшая дорогущий.

Западло, конечно, лютое.

Ну ничего, с таким покончено. Скоро у Пашки будут и электронки, и телефоны, и квартиры с машинами тоже. Потому что он — избранный.

Потом от душевных терзаний лихо-так отвлекли. Какой-то Игорь предложил играть в бутылочку, и вся шумная компания тут же эту идею подхватила. Все, и Пашка, конечно, уселись в широкий круг на траве.

А, между тем, Павел Андреевич Соколов ещё никогда в жизни не целовался! Даже и со своей первой женщиной Риткой (и слава богу!). Так что игра взволновала нехило! Поначалу Пашке везло — на него не попадало. Везло потому, что он был вообще не уверен, что умеет целоваться нормально, а тут играли по-взрослому (наверное, свою лепту внёс алкоголь): не чмокались быстро, едва коснувшись губ