Запретный плод для нимфы, или Нимфы против Нагов - Наталья Шевцова

— Василиин не использовал Посох для того, чтобы наслать орды саранчи! Я в этом абсолютно уверена! — вступилась за бывшего любовника Эллоиза. — Я тогда была с ним и видела, как он переживал за свой народ, как мужественно он боролся с их нашествием…

— Герцогиня, давайте не будем спорить, а просто сойдемся на том, что у нас разные мнения по этому вопросу… — обманчиво ровно-спокойным и даже почти безразличным голосом предложила нимфа.

— Тем более, что у моих родителей были доказательства и за это их убили, так ведь? — поддержала я бабушку.

— Нет, — покачала старая нимфа головой, — думаю, что их убили не из-за того, что они нашли доказательства о происхождении саранчи, а за то, что они первые догадались о том, что посох постепенно выходит из подчинения Василиину, и именно это, Эллоиза, и есть доказательство того, что он его использовал во вред своему народу!

— Ох, отец наш Иири, как он мог? Я не знала, клянусь, я не знала этого!

— Вы любили его и видели в нем только самое лучшее… — пожала плечами бабушка.

— Бабушка, а откуда информация о Посохе, только от… — я глазами показала на мать Эрика, которая настолько боялась за жизнь сына, что вполне могла подкинуть нам заведомо ложную информацию.

— Несмотря на то, что четыре Посоха стали одним, Старейшины родов все равно чувствовали связь с ним, — улыбнулась мне старая нимфа, очевидно, догадавшись о ходе моих мыслей, — и чем дальше, тем больше она становилась сильной, он как будто бы звал нас. А три ночи назад мы все: я, Эдвард, король Дроуляндии и Беарн, король Дворфляндии, увидели сон, в котором Посох Четырех Сторон Света рассыпался на четыре Посоха, соответственно Посох Юга, Севера, Востока и Запада. И предполагаю, что и Василиин увидел — этот же сон, поэтому и решил, что больше нельзя откладывать ритуал отпущения грехов.

— Странно, что он вообще тянул! — хмыкнул Эрик, — Император никогда не испытывал ко мне особых отцовских чувств!

— Сынок, он очень любит тебя… — прошептала Эллоиза.

— Угу, только предпочитает это не особо демонстрировать, чтобы не расстраивать его любимую Мальвину, которая теперь желает меня в примеры для подражания ее сыну! — саркастически прокомментировал он слова матери.

— И этот ритуал, он, очень опасный, для жизни Эрика я имею в виду? — решила прояснить для себя этот вопрос я.

— Ритуал относится к запрещенным, поэтому он априори — чрезвычайно опасный, — ушла от прямого ответа Эллоиза.

— Бабуля? — я добавила треботельно-умоляющих ноток в тон моего голоса.

— Есть вероятность, что во время ритуала, Эрик не просто отпустит грехи Василиину, но примет на себя его грехи и терзания…

— Отлично! Просто отлично! Мне своих терзаний, что ли мало? Какой замечательный у меня биодонор! Спа-а-асибо, мама, удружила!

— Эрик, я уверена, что он рассматривает только один вариант ритуала, при котором ты просто отпустишь ему часть грехов, а не возьмешь на себя его грехи! — в голосе женщины звучало отчаяние.

— Мама, но ты же и сама в это не веришь! Иначе, ты бы ни за что не вступила в сговор с мятежниками!

Эллоиза вначале ничего ему не ответила, лишь смахнула слезу, подтверждая его слова, но затем подняла заплаканные глаза и твердо провозгласила: — Василиин, разумеется, не святой, и способен на самое худшее, но я абсолютно уверена, что пожар в министерстве — это не его рук дело, просто потому что у него была тысяча других способов, чтобы подставить твоего отца. И я это не потому говорю, что защищаю Василиина, а для того, чтобы вы, зациклившись на нем, не скидывали со счетов императрицу.

— Я кстати в этом, поддерживаю герцогиню. Императрица — та еще змея. Тем более, что я точно знаю, что мятежники также не имеют никакого отношения к пожару! — уверенно заявила моя «нейтрально-настроенная, ни во что не вмешивающаяся», как я до сих пор наивно думала, бабушка. — Я это сообщаю для того, чтобы вы зря не тратили время на отработку версий, типа, что кто-то попытался стравить нагов и драконов или что мятежники решили таким образом «отметить» свое освобождение от ига Империи…

— Кстати, бабуля, вот с этого места, ага, — кивнула я ей, — там, где ты заговорила про мятежников, давай, поподробней? Потому что меня вдруг одолели совсем несмутные сомнения по поводу того, а правду ли ты мне сказала, когда заявила, что примчалась в Кобра-Йорк для того, чтобы меня утешить?

— Каролиночка, и в кого же ты у меня такая умненькая выросла? — расплылась в довольной улыбке старая хитрая нимфа, — ах, ну да, ну да, пойду, посмотрюсь в зеркало…

— То есть я права? Ты примчалась в Кобра-Йорк исключительно для того, чтобы организовать похищение Эрика? — задала я риторический вопрос, на который бабуля вполне ожидаемо, пожала плечами и, хмыкнув, торжественно и громогласно сообщила всем присутствующим свое праведное и единственно верное, как она полагала, видение ситуации, — Ну, не могла же я допустить, чтобы Эрик отпустил императору грехи?!

— Бабушка! Ты использовала меня?! — изумленно воскликнула я.

— И меня! Я… вообще как послушный идиот сыграл вам на руку! — оскорблено воскликнул Эрик.

— Герцогиня Флорель, и вы так спокойно об этом заявляете?! Это возмутительно! — воскликнула Эллоиза.

— Во-первых, со вчерашнего вечера, не герцогиня, а королева! Нимфляндия — больше не герцогство, а снова — королевство. А во-вторых, я не понимаю, что вас, собственно, возмущает герцогиня фон Ричмонд? Даже, если бы события были реализованы согласно первоначальному плану то и тогда бы, мы все равно спасли вашего сына от императорской семейки! В-третьих, заметьте, многоуважаемое жюри присяжных, я никого не похищала в результате, у меня попросили разрешения посетить замок, я его дала! Все чинно и в рамках закона! И наконец, в-четвертых, должна признать, что мне и самой изначально совершенно и искренне не нравился, своей излишней топорностью и неэлегантностью, план Эвелины…

— Что-о-о? И бабушка Лина с тобой заодно! — не удержалась от восклицания я.

— В хо-о-о-оро-ошенькую же семейку я попал! — присвистнул Эрик, — ма-а-ам?! И эти люди, говоришь, будут меня опекать и обо мне заботиться?! А-а-а-ба-а-алдеть! Все! Я пошел отсюда!

— Эрик! Ты куда? Мы еще не закончили разговор! — удивленно воскликнула его мать, увидев, как стремительно он направился к двери.

— Вы во-змо-жно… еще и не закончили раз-го-вор, — отчеканил он, — но что касается меня…, то я, совершенно, не вижу никого смысла при нем присутствовать, так как мое мнение, все равно, здесь никого не интересует! — и он попытался покинуть комнату, и это