(не)винное зачатие - Амелия Борн

- Я в душ, - буркнула я, когда мы добрались до номера. 

- Хорошо, - откликнулся мой «муж».

Стоя под струями теплой воды, я приложила ладонь к плоскому животу. В этой всей круговерти, свалившейся мне на голову, я мало думала о своих будущих малышах, но сейчас как никогда ранее прислушалась к своим внутренним ощущениям. Все было спокойно, и только чувства к Давиду, зародившиеся помимо моей воли, выбивались из общей картины. Но мне нельзя было им поддаваться! Нельзя и все тут. Штерн вообще может не оказаться отцом моих детей. Значит сейчас мне вообще не стоит смотреть в его сторону, каким бы мужем он там ни назвался!

Проснулась я раньше Давида. Спать мы легли в одну постель. Я внутренне противилась этому, но усталость взяла свое. Ну не ложиться же на диване, когда есть весьма удобная для сна кровать, - решила я несколько часов назад, и едва голова моя коснулась подушки, сладко заснула. 

Когда оделась и уходила на завтрак, Штерн мирно сопел в нашей постели. Я даже ненадолго задержалась и понаблюдала за тем, кто сейчас назывался моим мужем. Мысленно представила, что мы с ним действительно расписались, и мне это не понравилось. Слишком уж большую бурю чувств вызывало. 

На завтрак выбрала себе омлет и пару бутербродов с сыром. От кофе отказалась, но спас цикорий. Его и потягивала, сидя на террасе ресторана при отеле. 

Только одно волновало меня в этом случае - Штерн. То, как он обращался со мной, вроде бы небрежно, но зная в то же время, что именно я хочу. Это пугало. Вот наскучит ему играть в семью, и с чем я останусь? 

Как минимум с двумя детьми, - подсказал внутренний голос. И с ним я была согласна. Мои дети были моей ценностью, и я собиралась сосредоточиться на них. 

- Почему не разбудила? - охрипшим голосом поинтересовался Давид, когда я приканчивала последний бутерброд. Сел рядом, и я тут же отодвинулась. 

- Ты очень крепко спал. 

- Я всегда так сплю. Привыкай. 

Привыкай! Кхек… как будто мы с ним вместе собирались прожить до старости! 

- Слушай, зачем ты мне говоришь такие вещи? - поинтересовалась я. 

- Какие? - подернул плечами Штерн, отпивая половину стакана грейпфрутового сока. 

- Такие, что я могу решить, что мы с тобой вместе. 

- А мы с тобой вместе, - кивнул он в ответ с самым уверенным видом. 

- Сейчас да, но я имела в виду другое. 

- Что именно? 

- То, какими наши отношения будут, когда мы вернемся домой. 

- А какими они будут? - Давид приподнял бровь и на губах его появилась улыбка. Я залипла на ней взглядом. Вот залипла и все тут, и даже не понимала, что с этим делать. 

- Я не знаю, в том и дело! Но исходные данные говорят о том, что все может повернуться как угодно. 

- Какие такие исходные данные? - со смешком в голосе поинтересовался Штерн.     

- Мои дети! Которые могли завестись совсем не от тебя! 

Улыбка сошла с лица Давида, но корить себя за это я не стала. Всего лишь озвучила очевидное, то, что было на поверхности, потому не понимала, отчего недоволен Штерн. А он был именно что недоволен. Встал из-за стола, бросил на него мятую салфетку.  

- Спасибо, что напомнила, - процедил он и удалился. Я не знала, куда он направился. Может к побережью, может по делам. В любом случае, останавливать его я не стала. Если так уж претит мое общество - пусть идет куда захочет. Я ни словом, ни делом не показала, что его нахождение рядом мне противно. С остальным разберемся потом, даже если на это и понадобятся месяцы, необходимые, чтобы дождаться рождения детей. А когда они родятся, все станет яснее. Главное, чтобы эта ясность не принесла никому разочарования. Мне - в первую очередь. 

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава XXV. Давид

«Мои дети могли завестись совсем не от тебя». 

Завестись! Слово-то какое… царапающее, что ли? Завестись… как вши какие-нибудь? Или тараканы, пирующие на остатках неубранной пищи? 

Хотя если кто сейчас и завелся, так это я. Потому что Пчелкина была права: внутри нее находились дети и кто их отец пока выяснить не было никакой возможности. Я же, ослепленный грудью четвертого размера, уже успел вообще подзабыть о том, что эта женщина не просто играет роль моей «жены», но и носит чьих-то детей. 

На душе было как-то погано, хотя причин этого я не понимал. А еще появилась потребность именно сейчас поговорить с тем, на чье имя отчего-то стал реагировать как бык на красную тряпку. Во всяком случае, когда это имя вырывалось изо рта Пчелкиной. Этого сладкого, манящего рта… Да чтоб ее! 

- Привет, - поздоровался я, когда Лелик после нескольких гудков все же поднял трубку. 

- Привет-привет, - откликнулся он каким-то странным голосом. Чуть рассеянным, что ли? Как бывает тогда, когда говоришь по телефону, чем-то параллельно занимаясь. 

- Ты занят? - уточнил я, прислушиваясь к странным звукам возни, доносящимся из динамика. Бьют там у Лелика на заднем фоне кого-то, что ли? 

- Ну, как сказать, - хмыкнул он. - Перевоспитываю твою невесту. Ну, помнишь, была такая, Агатой звали. 

Лелик сейчас с Агатой? И как только я упустил подобное событие? 

- Ты позарился на мой завод? - поинтересовался я насмешливо. Наверно, меня должно было это волновать, но я испытывал лишь непомерное удивление. 

Ведь с момента несостоявшейся свадьбы прошло дня три, не меньше. И что, все это время Лелик находился с Агатой? С той Агатой, которую не переваривал? 

- Эту женщину даже ради трех заводов трудно выдержать, - откликнулся Лелик мрачно и следом раздался какой-то шлепок, а затем -