Мой порочный отчим (СИ) - Франко Вероника

— Нет.

— Из чьей тачки ты только что вылезла, а? С каких пор Орлов «девочкой» стал? – цежу сквозь зубы.

— Арс, ты чего? – Лера награждает меня удивлённым взглядом. - Никита просто подкинул меня до дома.

— Да неужели? А как он узнал, где ты? Ммм? – припираю её к стенке в прямом смысле. Нависаю, упираясь ладонями по бокам. Сейчас без каблуков на контрасте со мной Колючка кажется ещё меньше. - На мои звонки тебе, значит, похер, а на его отвечаешь?

— Извини, что не брала трубку. Я увидела пропущенные, когда уже домой ехала. В баре была громкая музыка. Я не слышала телефон.

— Не гони! – взрываюсь от наглого вранья. - Звонок Орлова ты как-то услышала!

— Арс! Да он мне не звонил! – отвечает она криком на крик. - Никита с Лизкой мутит. Он её из бара забрать приехал. Ну и меня предложил до дома подвезти. Что в этом такого?

— А то, Валерия, что я не хочу, чтобы ты общалась с Орловым, - понижаю голос до зловещего шёпота. - Я запрещаю тебе садиться в его *лядскую машинку. Поняла?

— Ой, надо же! Какие мы ревнивые! Не хочет он! – Лера отпихивает меня обеими руками от себя. - А мамулю мою ты встречать из аэропорта завтра хочешь? Ну, скажи мне Арсеньев?! – саркастично ухмыляется, но её голос пропитан горечью. В красивых фиалковых глазах мелькает боль.

Моментально остываю. Будто меня ушатом холодной воды окатили.

— Она звонила тебе? – отступаю на пару шагов от Валерии.

— Да. Я в курсе, что завтра вечером финита ля комедия. Ты же, насколько я поняла, ничего не рассказал моей матери о нас и не передумал на ней жениться? – она смотрит с вызовом, однако замечаю, что в её взгляде теплится надежда. Маленький огонёк. Крошечный лучик, который я должен сейчас уничтожить. Ненавижу себя за это. Чувствую мерзким козлом. Но я не могу похерить открывшиеся перспективы в бизнесе из-за влюблённости двадцатилетней девчонки. Да, мне с ней хорошо. Да, у нас крутой секс. Может быть, лучший в моей жизни. И всё же…

— Лер… - тяжело вздыхаю, проводя рукой по лицу. - Мы обсуждали это с тобой.

— Да, обсуждали. Я понятливая. Не «боись», не заложу в кого ты совал свой член всю последнюю неделю. Совет вам да любовь, *ля! – она круто разворачивается и несётся по лестнице на второй этаж.

— Лера! Постой! – кричу ей в спину.

— Да пошёл ты! – орёт Колючка, не оборачиваясь.

Догоняю её в коридоре около спальни. Хватаю за руку.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! То, что мы с тобой… В общем, это не даёт тебе права…

— Прибереги свои умные словечки для другой дуры, - со злостью вырывает руку. - И заруби себе на носу, Арсеньев: с этого дня я буду ездить с теми мужиками, с какими захочу. И трахаться буду, с кем захочу! А ты ничего мне не сделаешь! – на последних фразах голос Леры дрогнул. Глаза наполнились слезами. Она громко хлопает дверью и закрывается в своей спальне на замок.

Тяжело сглатываю слюну. Устало провожу рукой по волосам. **здец! Завершил красиво, называется!

Вынести дверное полотно мне раз плюнуть. Но не хочу настолько бесцеремонно врываться на территорию Колючки. У каждого человека должен быть свой уголок, где он может отсидеться. Зализать раны без посторонних глаз. А Лере именно это сейчас и нужно. Моя жалость и утешение ей не помогут. Она должна пережить разочарование сама, в одиночестве. Так будет лучше. Так взрослеют. Так учатся не повторять ошибок.

Никогда бы не подумал, что эта бойкая девчонка, этот неугомонный энерджайзер, эта весёлая хохотушка способна заплакать. Из-за меня.

Спускаюсь на первый этаж. В зале наливаю полстакана вискаря. Нарушаю собственное табу: не топить в алкоголе проблемы. Делаю большой глоток. Откидываюсь на спинку кресла. Закрываю глаза.

Последний раз я так дерьмово чувствовал себя… Да, по-моему, ни разу в жизни. Странная херня получается: поступил правильно, не стал давать ложных надежд, а ощущение, будто накосячил как последний мудак. Взрослый дядька обидел котёнка. Ведь Лерка, она что? Маленькая. Беззащитная. Росла в тепличных условиях. Ни хрена не знает за эту жизнь. Несмотря на всю дерзость и острый язычок, брони у Колючки совсем нет. Не нарастила ещё.

Была бы на месте Валерии другая тёлка, забил бы. Поплачет и перестанет. Но вся засада в том, что нам надо дальше как-то сосуществовать вместе. Запрыгивая в вагончик под названием «Клёвый секс», я оказался очень недальновидным. Не просчитал, что вляпаюсь по самые гланды.

А что ты хотел, Арсеньев? Что девочка, у которой ты стал первым мужчиной, отряхнётся, махнёт хвостом и упорхнет во взрослую жизнь?

Ну, в целом, Лера так и собирается сделать. Сказала же, что будет трахаться, с кем захочет. Проблема только в том, что она этого на самом деле не хочет. Иначе не ревела бы сейчас наверху в своей комнате. Но, зная характер Колючки, она из вредности будет куролесить с мужиками. Чтобы доказать мне и самой себе, что кому-то нужна.

От этой мысли дёргаюсь. По сердцу словно хлыстом полоснули несколько раз. А потом кровоточащие раны обильно полили лимонным соком.

Не могу представлять мою Колючку с другим. Мне адски больно от этого.

Залпом допиваю виски. Наливаю ещё. Глотая обжигающую жидкость, смотрю на букет роз, который купил для Леры. Сейчас эти цветы почему-то пахнут тленом. Меня бесит их запах. Бесит их цвет. Вообще всё бесит! Одним взмахом руки сметаю с журнального столика вазу. Безучастно наблюдаю, как растекается вода по ковролину.

Стрелки часов перевалили за двенадцать. Надо ложиться спать. Завтра *банутый день. Дел по горло, а вечером Ольгу встречать. Изображать радость.

Тащусь в ванну и принимаю холодный душ, чтобы остудить голову. Но грёбаная ситуация с Колючкой продолжает бурбулировать мозг. На мгновение, мне хочется послать всё нахер. Набрать Ольгу и сказать ей «Адьос», не объясняя причины. Однако вовремя торможу нерациональный порыв.

Отдавая должное темпераменту, красоте и прочим достоинствам Валерии, она – ненадёжный партнёр по жизни. По крайней мере, пока. Слишком молодая и безбашенная. Нет гарантий, что через месяц-другой Колючка не пресытится сексом со мной, не захочет попробовать в качестве любовника кого-то ещё.

Она же стихия. Вольный ветер. Встретит мальчика-ровесника, увлечётся им и пиши пропало. А я, испоганив отношения с Ольгой, в итоге останусь у разбитого корыта. Пора прекращать думать членом и включить уже мозги.

Укладываюсь в кровать. Уснуть, естественно, не получается.

Спустя полчаса дверь в комнату открывается. Лера в пижаме крадётся на цыпочках. Ложится ко мне под бок. Молча обнимаю её. Утыкаюсь носом в макушку. Вдыхаю карамельно-яблочный аромат. От стал таким родным для меня за эти дни. Чувствую, как успокаиваюсь. Шрамы на сердце перестают ныть.

— Вадим, ты когда-нибудь любил? – тихо спрашивает Валерия.

— Угу. Два раза.

— Расскажи, - просит она.

— Первый раз это была моя учительница в начальных классах. Её звали Маргарита Игоревна. Очень молодая. Наверное, сразу после института к нам пришла. Невысокого роста, с длинными тёмно-русыми волосами. Она заплетала их в косу или собирала в пучок. На тебя чем-то похожа. Только у неё глаза были зелёные. Маргарита Игоревна - одна из немногих, кто не презирал меня. Видимо, жалела семилетнего мальчишку, одетого в обноски. Помню, как она подарила мне чистые тетрадки, альбом для рисования и набор цветных карандашей. А я ей принёс цветы. Выследил, где она живёт и ждал у подъезда. Цветы сорвал в палисаднике у какого-то дома.

— И что было потом?

— Она улыбнулась и поблагодарила. Пригласила к себе в квартиру, потому что я промок. В тот день шёл сильный дождь. Накормила меня, высушила мою одежду. Я был счастлив до опупения.

— И чем всё закончилось?

— Меня отправили в детский дом. А когда я вернулся, то Маргарита уже не работала в нашей школе.

— А второй раз?

— А второй раз я влюбился в одноклассницу Виолетту. Это было уже в другой школе, когда меня тренер взял к себе на воспитание. Я написал Виолке любовное письмо. Как сейчас помню, переписывал его несколько раз, чтобы красиво было и без ошибок. А эта сучка подняла меня на смех перед всем классом. Швырнула послание на парту и громко заявила, мол, с детдомовскими нищебродами никогда не будет встречаться.