Земная хватка - Гарри Тертлдав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дженнифер посвятила первые две недели рассказам, в которых описывались встречи с инопланетянами. Ее опыт показывал, что студенты обожают эту тему, им доставляет удовольствие наблюдать за тем, насколько нелепыми оказались предположения, выдвигаемые большинством авторов. То, что некоторые писатели в своих описаниях будущего подошли на расстояние вытянутой руки к реальности, также возбуждало их интерес.
— Помните, вовсе не предполагалось, что научная фантастика должна стать пророчеством, — сказала Дженнифер. — Попытка предсказать будущее, догадаться о том, как будет развиваться человечество, уходит своими корнями гораздо глубже. Научная фантастика — это нечто другое. Научная фантастика — это литература экстраполяции настоящего в будущее. Взяв за отправную точку, скажем, какое-нибудь общественное движение или новую технологию, иногда даже идеологию из тех, что существовали во времена автора, и развивая ее дальше и глубже, писатель-фантаст хотел посмотреть, что в этом случае случится с планетой, с развитием цивилизации.
Естественно, большинство романов становились банальными уже через несколько лет после написания. В особенности те, чьи сюжеты были связаны с общественными движениями, которые появлялись и исчезали с такой скоростью, что, как правило, ни одно не доживало до описываемого автором времени. В двадцатом столетии, как и в любом другом, в обществе одни убеждения сменялись другими, сегодня побеждали радикалы, а уже завтра реакционеры, периоды терпимости по отношению к сексуальным меньшинствам сменялись периодами гонений. Развитие общества проходило два или три таких цикла за время жизни одного поколения, так же как и у нас сегодня.
Некоторые авторы даже пытались ответить на такие нелегкие вопросы: как человечество будет приспосабливаться к обществу разумных существ, которые несколько отличаются от нас, как мы в далеком будущем будем общаться друг с другом в различных ситуациях, какими должны быть взаимоотношения между правительством и отдельными личностями. Поэтому писатели, подобные Андерсону, Брайну и Хайнлайну, до сих пор заставляют нас думать, несмотря на то что миры, созданные их воображением, с нашей точки зрения выглядят не слишком правдоподобными
Кто-то поднял руку.
— Почему фильмы того времени по интеллектуальному уровню гораздо ниже, чем книги?
— Это хороший вопрос, — одобрительно откликнулась Дженнифер, — ответ, наверное, можно найти в экономических условиях распространения книг и видеопродукции тех лет. Читающая аудитория была более малочисленной и приносила меньше денег, чем аудитория, потреблявшая видеопродукцию, поэтому книги могли быть направлены более дифференцированно, на более мелкие группы населения. Так, научная фантастика предназначалась наиболее образованной части населения и давала ей пищу для размышления над изощренными идеями. Видеопродукция же в основе своей предназначалась для более широкой аудитории. Создатели видеофильмов, как правило, заимствовали сюжетные линии и описания приключений из книг фантастики, но мало кто пытался создать произведение, достойное первоисточника.
— Можно еще вопрос, уважаемый профессор?
— Да, Айсур Айсур Рус, выходите вперед.
Дженнифер всегда было интересно услышать, о чем будут спрашивать фойтанцы. Айсур Айсур Рус обладал особым умением задавать нетривиальные вопросы.
И на этот раз он не разочаровал ее.
— Уважаемый профессор, я проверил интеллектуальные достоинства авторов, о которых вы упоминали, они действительно достойны всяческих похвал. Хотя произведения других: Стургеона, Ле Гуин — на первый взгляд кажутся более приятными для чтения. Которые из них имеют большее значение?
Его, похожие на медвежьи, уши передернулись. Дженнифер подумала, что скорее всего это означает, что он доволен собой.
— Прежде чем ответить, могу я тоже задать вам, Айсур Айсур Рус, один вопрос? — спросила Дженнифер. Он помахал взад-вперед рукой перед своим лицом, что, как она догадалась, означало «да», поэтому она продолжила: — Как вам удалось изучить среднеанглийский язык настолько хорошо, чтобы суметь почувствовать стиль?
Не так много студентов-людей, даже с помощью компьютера, могут настолько овладеть языком, чтобы развить в себе чувство стиля.
Айсур Айсур Рус ответил:
— Чтобы изучать данный курс, уважаемый профессор, мы пользуемся программами перевода среднеанглийский/испанглийский, испанглийский/рапти — вы, наверное, знаете, что Рапти это планета, которая находится на границе бывшей Фойтанской империи, — и, наконец, с рапти на наш язык. Со временем наши аппараты наберут достаточный словарный запас и научатся распознавать идиомы, что позволит избавиться от двух промежуточных программ, тогда мы сможем переводить непосредственно со среднеанглийского на наш язык. С этой точки зрения среднеанглийский язык не представляет для нас никаких трудностей.
— Понятно, — медленно проговорила Дженнифер, но в действительности она поняла — как, но так и не поняла — зачем. Что интересного могли найти для себя фойтанцы в древних научно-фантастических романах, написанных людьми? Она уже готова была спросить об этом напрямую, хотя чувствовала, что прежде надо самой ответить на вопрос Айсур Айсур Руса.
— При жизни писатели, о которых вы упоминаете, и некоторые другие, подобные им, действительно пользовались очень высокой популярностью именно благодаря тому, что у них был очень изящный стиль. Однако сказать, что они не предназначали свои произведения для серьезного читателя, было бы несправедливо. И в настоящее время они менее читаемы лишь потому, что придуманное ими будущее оказалось гораздо дальше от нашей действительности, чем у других авторов. Вы поняли?
— Да, я заметил упомянутые вами отличия, но не уверен, что они существенны. Я повторяю вопрос: что является более важным — отвлеченное художественное превосходство или польза?
— Это вопрос, который люди задают столько лет, сколько они занимаются изучением своего искусства, — заметила Дженнифер с улыбкой. — И никто за все это время не смог найти окончательный ответ.
— Все вопросы должны иметь ответы, — назидательно заметил Дарнил Дарнил Лин.
— Может быть, и так, но часть ответов можно получить только по принципу довод-контрдовод, и при этом не следует забывать о некоторой доле субъективности в оценке такого критерия, как художественные достоинства, тут у каждого может быть свое мнение.
— Этот ответ наверняка был известен Великим, до того как начались Самоубийственные войны.
Несмотря на то что переводчик произносил все слова монотонно, нетрудно было догадаться, что Дарнил Дарнил Лин не сомневался в сказанном.
— Если Великие были настолько велики, как это утверждается, то почему они начали Самоубийственные войны? — спросил Айсур Айсур Рус.
Дженнифер не думала, что эти два замечания предназначались для всей аудитории, но переводчик перевел их для всех.
Зэган Зэган Наг сказал:
— Достаточно! Мы прервали лекцию уважаемого профессора.
Все три фойтанца успокоились и приготовились слушать. Дженнифер нашла, что у нее нет иного варианта, кроме как продолжить лекцию. «Наступит такой день, — сказала она себе, — когда я задам им интересующие меня вопросы».
— Это меня так расстраивает, — сказала Дженнифер Али Бахтияру, вернувшись с последнего занятия. — Они хорошо работают. Они очень хорошо работают. Но зачем им это надо?
— Понятия не имею, — отвечал Бахтияр, как он это делал всякий раз, когда она возвращалась к мучившему ее вопросу. Сейчас в его голосе слышалось легкое раздражение. — Я бы не стал из-за этого страдать бессонницей. Если они хотят отвалить приличные деньги за то, чтобы послушать твою болтовню об этих затхлых старых книгах, то это их проблема, а не твоя.
— Затхлые старые книги? Проблема? — Дженнифер не знала, какими словами выразить ту степень негодования, которая охватила ее при этих словах. — Ты выглядишь глупо, стоя здесь с открытым ртом, — заметил Бахтияр.
Если бы у нее на поясе сейчас был парализатор, Дженнифер с превеликим удовольствием всадила бы своему приятелю дозу, достаточную, чтобы отправить его отдыхать на всю ночь, а еще лучше на всю следующую неделю. В этот момент она осознала, что ее рот действительно открыт. Она закрыла его. Дженнифер не просто негодовала, она была взбешена. Обычно гнев заставлял ее терять самообладание, и она просто не знала, что делать. Сейчас она отлично знала, что хотела сделать. Когда Дженнифер нашла в себе силы, чтобы заговорить вновь, ее голос звучал даже тише, чем обычно.
— Я подыщу себе отдельную квартиру.
Али Бахтияр изумленно уставился на нее.
— Не делай этого1 — с тревогой сказал он Дженнифер посмотрела ему в лицо, в то время как его глаза бегали по ней вверх-вниз, от головы до пят. Эта тревога была не за нее, по крайней мере не за ту ее часть, которая находилась позади глаз. Его волновало, что он больше не сможет с ней спать Как бы желая подтвердить это, Бахтияр потянулся, пытаясь обнять ее.