Любовный соблазн - Сандра Фремптон

Слезы, давно подбиравшиеся к глазам, хлынули наконец, и она дала им волю. Вдоволь наплакавшись, Эйлин вытерла глаза. Она любит Поля. С этим ничего не поделаешь, хотя каждый проведенный с ним час только сильнее подчеркивает, насколько безнадежно ее чувство. Поль не из разряда обычных людей, и ей больше не стоит думать о его богатстве. Даже будь он последним бедняком, он оставался бы властным, притягательным. Поль Дасте это… да, Поль Дасте. Единственный и уникальный. Этим все сказано. А она взяла да и влюбилась в него.

Проведя пять минут под тугими струями воды, Эйлин почувствовала себя лучше. Она посвежела и успокоилась.

Доминик принесла поднос, и Эйлин, увидев ростбиф, зеленый салат, аппетитные булочки, фрукты, почувствовала, что проголодалась.

— Спасибо, но я никогда этого не съем, — по-французски сказала Эйлин.

Девушка улыбнулась.

— Да, мадемуазель. Мадам Женевьева всегда ориентируется на хороший аппетит мсье Дасте.

— Ну, чтобы ее не обидеть, я постараюсь съесть побольше.

Надев зеленую шелковую блузку без рукавов и белые просторные брюки, Эйлин поела, выпила бокал красного вина и решила спуститься вниз.

У лестницы она встретила Доминик и по выражению лица служанки поняла, что совершила непростительную оплошность, захватив с собой поднос. Эйлин с улыбкой передала его девушке, и, сказав, что собирается прогуляться по саду, поспешно удалилась. Первый промах, и не приходится сомневаться, что за ним последуют другие. Ясно, что она просто не знает, как нужно себя вести в хорошем доме! В отличие, конечно, от других женщин Поля.

Побродив по саду, Эйлин села на деревянную скамейку и не успела погрузиться в раздумья о своих отношениях с Полем, как ее окликнули. Обернувшись, она увидела Поля.

— Как твоя мать? — обеспокоенно спросила Эйлин.

— Лучше, чем я ожидал.

Он в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и, прежде чем Эйлин успела опомниться, подхватил под мышки, поднял и крепко прижал к себе, обнимая за талию. Эйлин уткнулась лицом в его тяжело вздымавшуюся грудь.

— Ты пахнешь летом, в тебе все его ароматы, — прошептал Поль. — Такие свежие, такие приятные…

Что она могла ответить на это? И можно ли считать это объятие дружеским? Минуту-другую Эйлин стояла неподвижно, наслаждаясь ощущением покоя и защищенности, потом немного отстранилась и подняла голову.

— Что говорят врачи? С ней все будет в порядке, Поль?

— Да, я уверен, что все будет в порядке, но ей необходима операция. Сегодня вечером из Германии прилетит специалист и завтра проведет операцию.

— Как ты его заполучил?

— Он мой друг и отличный хирург. Мама знает его и доверяет ему, а это важно, потому что она должна быть спокойной и уверенной в благополучном исходе.

Эйлин кивнула. Поль казался ей сейчас невозможно красивым, а исходивший от него восхитительный запах заставлял ее напрягать последние силы, чтобы не…

~ Мама хочет познакомиться с тобой. — Поль все еще держал ее в объятиях и, похоже, не собирался отпускать, несмотря на ее попытки освободиться.

— Познакомиться со мной? Так ты рассказал ей обо мне?

— Да, Эйлин, я рассказал ей о тебе. — Он прищурился, и его глаза превратились в узкие щелочки. — Я сказал, что ты сестра Фрэнка и что мы друзья. Это ведь так, да?

— Конечно. — Сердце Эйлин сжалось от пронзительной боли, но она тут же твердо сказала себе: дружба — единственный твой шанс быть вместе с Полем, и ты это знаешь.

— Нет, наверное, она догадывается, что мне трудно быть просто другом, — мягко продолжил Поль и заглянул Эйлин в глаза.

В следующий миг он прильнул к ее губам, и поцелуй оказался таким горячим, таким неистовым, что пламя страсти охватило Эйлин с головы до пят. Она почти сразу же уступила напору Поля. Голос рассудка корил ее за слабость, но упреки таяли, как снег под солнцем, под натиском ласкающих ее рук, жадного рта и ее собственного желания. Она любила Поля. Сильно любила.

Отдавшись упоительным ощущениям, Эйлин не заметила, как оказалась лежащей в густой траве. Опомнилась она, только когда ощутила каждый напряженный мускул Поля, ощутила так, как если бы на них не было одежды. Эйлин чувствовала, что он хочет ее.

Его тело ясно говорило — нет, кричало! — об этом.

Это открытие заставило радостно звенеть каждый ее нерв, каждую клеточку. Поль приподнял ее бедра, чтобы Эйлин почувствовала всю силу его желания, и вновь приник к ее губам в неистовом, страстном поцелуе.

Эйлин ответила с горячностью и несдержанностью, которые ужаснули бы ее, будь она в состоянии о чем-то думать, но прошло, наверное, несколько минут, прежде чем она поняла, что Поля что-то сдерживает. Он не пытался довести их порыв до естественного завершения и даже как будто старался отстраниться. Осознав это, Эйлин заглянула ему в глаза, и он сразу же отпустил ее.

— В чем дело? — едва слышно спросила она, едва шевеля истерзанными губами.

— Ни в чем. Просто я сам себе не доверяю, когда речь идет о тебе, милая, — пробормотал он. — Если я сейчас не остановлюсь, потом будет поздно. Ты меня понимаешь?

— Но… я думала… — Эйлин только теперь начала осознавать, что преподнесла ему себя на блюдечке, а он — он! — остановил ее у последней черты.

— Что я воспользуюсь первой же возможностью? — спросил Поль уже не столь мягко. — Ты приехала сюда со мной, потому что тобой двигало сочувствие, да?

У Эйлин хватило сил только на кивок: близость Поля, тяжесть его тела сводили ее с ума.

— И именно сочувствие подтолкнуло тебя к тому, чтобы снять оборону и утешить меня? — негромко продолжал Поль. — Это хорошо, мне это нравится, но, Эйлин, когда мы по-настоящему займемся любовью, причиной будет не сочувствие, а совсем другое. Ты хочешь меня так же сильно, как и я хочу тебя. Это желание — единственное, чем заняты твое сердце и твои мысли. А не жалость и не стремление утешить.

Он сумасшедший? — изумилась Эйлин. Неужели он не видит, как сильно я его хочу? И не из жалости или чего-то иного. Нет, меня обуревает самое что ни на есть примитивное желание, становящееся еще более могучим из-за того, что я люблю его.

Эйлин уже открыла рот, чтобы сказать, что он ошибается, но тут же закрыла. Сумасшедший здесь не Поль, а ты сама, холодно заявил ей рассудок. Ты прекрасно знаешь, что он проглотит тебя и выплюнет, а потом пойдет своей дорогой. Так зачем же играть с огнем?

— Пойдем. — Поль легко и даже грациозно поднялся с земли и протянул Эйлин руку. — Выпьем по коктейлю, до ужина еще есть время.

Эйлин ухватилась за предложенную ей руку и неловко поднялась на ноги. Поль уже говорил, что не верит в любовь, не верит в вечность чувств. Мужчина, которому под сорок, это не «зеленый» юнец, не имеющий собственного мнения. Но что сделало его недоверчивым? Ведь наверняка что-то должно быть? Человек не может проснуться однажды утром и ни с того ни с сего решить быть циничным. И после случая с Робертом не пошла ли она сама бы по этому пути, если бы не встретила Поля до того, как успела очерстветь и ожесточиться? Что ж, теперь ответ на этот вопрос уже не узнать. Ведь она встретила Поля.