Зеркало тьмы - Уильям Дитрих

– Я лишь хочу убедиться в том, что это святилище не является парадным входом в царство Аида.

– А что, вы чувствуете запах серы?

– Нет, и будем считать это хорошим знаком.

– Будем надеяться, что разряд молнии за вторжение мы тоже не получим, – добавил Смит.

Изобретатель быстро открыл замок, словно заправский вор, и мы робко вошли в святилище, чувствуя, словно вторгаемся в саму божественность. По одну сторону стоял деревянный комод с кубком на нем и другими инструментами богослужения, рядом висело кадило. Посередине стоял сам алтарь, накрытый белой тканью, на нем – цилиндрическая емкость и Библия, а также крест для богослужений и позолоченные опахала.

– А кофейник-то зачем? – невинно спросил Смит.

– Это дарохранительница, вы, протестантский безбожник, – ответил Кювье. – Там хранятся святые дары.

– Ах, вот как… Может, это и есть подсказка?

– Они для того, чтобы попасть в рай, а не в ад.

Я наклонился и медленно осмотрел каменный пол, ища трещины или ручку, указывающую на то, что под нами есть потайной ход, но ничего не обнаружил. Монета и совет Каподистриаса, казалось, завели нас в тупик.

Снаружи снова залаяли собаки. Кто-то приближался.

Я выпрямился и задумался. Затем, вспомнив храм в Египте, решил получше осмотреть алтарь, приподняв за край покрывавшую его ткань и заглянув внутрь.

– Разве так можно? – спросил Смит.

– Нас вообще не должно быть на этом острове, – ответил Фултон.

Ага! Я увидел, что алтарь сделан совсем не из дерева, как я думал, а представлял собой каменный ящик. Я сделал шаг назад. Судя по длине и ширине, в него вполне мог уместиться человек.

– Вот наш саркофаг.

– Где? – спросил Кювье.

– Алтарь. Они скрыли его, попросту накрыв гобеленом. Алтарь и есть могила, хотите верьте, хотите нет. Возьмите дарохранительницу и отставьте ее в сторону…

– Ни за что. Я сгорю в аду.

– Я думал, что вы, французские революционеры, не верите в Бога.

– И я не верил. Но мне довелось служить в Нотр-Даме.

– Хорошо, тогда я сам это сделаю. Я все равно проклят, как бы я себя ни реформировал.

Чувствуя странное недомогание, я снял святыни с алтаря и поставил их на столик. Думаю, Бог не против того, чтобы они постояли там немного. Смит помог мне свернуть покрывало алтаря (мы действовали максимально осторожно), под которым нашему взгляду предстал каменный саркофаг, похожий на тот, что мы видели на кольце с печаткой. Крышка по размеру была значительно больше ящика, и когда я потянул ее на себя, она не шелохнулась ни на йоту.

– Думаю, придется ломать, – сказал я.

– Вы в своем уме? – Кювье явно не часто охотился за сокровищами, иначе он знал бы, что эта профессия зачастую сводится к взлому, осквернению, сносу и вдыханию пыли поруганных реликвий.

– На монете изображен человек, не то входящий, не то выходящий оттуда. Понимаю, это выглядит бесчувственно, но если мы нашли именно ту церковь, то просто обязаны заглянуть внутрь. Если мы поторопимся, то успеем вернуть все на свои места еще до заутрени.

– Это в наших же интересах. Мне кажется, снаружи собирается толпа. – Мы слышали лай собак, человеческие голоса и стук в дверь церкви.

– Но как нам снять крышку? – спросил Смит.

Я посмотрел на Фултона.

– Роберт, вы умудрились оторвать перила от того моста.

– Но у меня было весло, – сглотнул он.

– Вон те железные подсвечники кажутся мне достаточно крепкими. – Я достал свой томагавк и попытался просунуть его между крышкой и рамой саркофага, стараясь не думать о том ущербе, что я причинял лезвию своего излюбленного оружия. – Тащите их сюда, вставим их в щель, которую я вот-вот сделаю. – Они колебались. – Быстрее, друзья, отступать поздно! Скорее всего, мы не увидим ничего, кроме старых костей, ну и что? Все мы когда-нибудь обратимся в прах.

Мы проделали достаточно большое отверстие между крышкой саркофага и его рамой и воспользовались священной мануалией, или подсвечником, как рычагом, а крепким стулом из хора – как точкой опоры. Я обливался потом от одной мысли о том, что бы подумали о нас местные жители, если б увидели нас за этим занятием. Но, как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж.

Кто-то начал барабанить в дверь церкви.

– Смит, пальните из своего бландербасса в нартекс, пусть не усердствуют.

– Я даже не знаю, в кого стреляю!

– По моему опыту, лучше не спрашивать. Если они стреляют в вас, этого достаточно.

– Чувствую себя расхитителем гробниц, – пробормотал Кювье.

– На тот случай, если вы этого не заметили, господа, именно этим мы и занимаемся.

Мы втроем навалились на наш импровизированный рычаг, раздался треск, и крышка слегка шевельнулась.

– Да! – вскричал Фултон.

– Навалились, еще раз, нам нужно всего-то заглянуть внутрь! – Нам наконец удалось сдвинуть массивную крышку на достаточное расстояние, чтобы заглянуть внутрь. Внутри было темно, конечно же. – Быстрее, свечу!

Ничего не могу с собой поделать – всегда испытываю волнение, когда мне кажется, что я близок к разгадке тайны. Я все еще оплакивал утраченное сокровище пирамиды и в глубине души надеялся, что найду новое.

Снаружи раздался звук громкого удара и треск, словно что-то с большой силой ударило в дверь церкви.

Я согнулся и просунул свечу внутрь, осветив внутреннюю часть саркофага.

Он был пуст, как улыбка убийцы.

И тут раздался гром бландербасса Смита.

Глава 13

– Они проделали дыру в двери, и я выглянул наружу! – вскричал англичанин. – Там целая толпа с ятаганами и мушкетами!

Он отступил назад, чтобы перезарядить оружие. В двери зияло внушительных размеров отверстие от удара топором – именно через него он и произвел выстрел. Удары в дверь прекратились, и на смену пришли звуки выстрелов, крики, затем в отверстии появились дула мушкетов, и в нашу сторону полетели шальные пули, которые, впрочем, без всякого ущерба для нас расплющивались о камни. Дверь была слишком толстой, чтобы легко сдаться, а церковные окошки слишком высокими и маленькими, чтобы нападающие могли добраться до нас через них. Хотя это также означало, что и нам выбраться будет крайне сложно.

– Сколько их там? – спросил я.

– Больше, чем в Венеции или Париже.

– Кто они?

– Откуда мне знать, черт побери? Я видел и капюшоны, и шлемы, и тюрбаны, и кашне. Мы, Итан, обратили против себя половину мира. Их точно слишком много для затяжной битвы. Так что в саркофаге?

– Святая пустота, – мрачно ответил Фултон.

– Ах, вот как… То есть мы в западне в греческой церкви на унылом острове на краю Османской империи, и все это абсолютно бесполезно?

– Похоже на то, – ответил изобретатель.