Я сделаю это для тебя - Салма Кальк

Меня приветствовали представители здешней стороны — Максимилиан и ещё один мужчина, лет сорока, бледный, очень светловолосый, чем-то напомнивший мне Северина. Этот последний, кстати, был тут же, его приодели — очевидно, сын принца должен выглядеть подобающим образом. Серый шёлк, кружева и ленты, изящная вышивка. И он с большим почтением смотрел на бледнолицего вельможу. Тот же на мгновение глянул на меня — глаза у него оказались синие, ледяные, и стало мне очень и очень не по себе.

А наши подтянулись все — Жак Трюшон, Асканио, первым делом нашедший глазами Дуню, а Рогатьен стоял за креслом Анри. Все они приветствовали меня, Рогатьен отодвинул кресло, я воссела и взглядом проследила, чтобы усадили моих дам. Правда, Мари и Аннет отступили к стенке — видимо, так было правильно. И принялись перешёптываться. Уж наверное, им было, чем обменяться и о чём поговорить.

— О чём же мне следует знать? — спросила я, глядя на Максимилиана. — Наверное, о том, что с маркизом дю Трамбле?

— Максимилиан, повтори для Эжени, — вздохнул Анри.

— Увы, ваше высочество, маркиза нет в живых. Гвардия принца Франсуа, к которой он принадлежал, пострадала в первую очередь, они защищали дворец от разъярённой толпы, — сказал тот и наклонил почтительно голову. — Маркиз был арестован и казнён.

Я вздохнула и уставилась на свою юбку. Не успела. Что, если бы я не помогала своему сыну и вернулась из горы сразу же, сын Женевьев остался бы в живых?

— Кажется, остался младенец, — Максимилиан смотрел так, будто я сейчас в обморок упаду.

Но Женевьев в обмороки не падала. И я не собираюсь.

— Кажется? — нахмурилась я.

— Семья дю Трамбле не покидала столицы. Маркиз с супругой жили в доме графа Валиса, его тестя. Если ничего более не случилось, то сейчас там вдовая графиня. Наверное, она присматривает за младенцем.

— А… моя невестка? — нахмурилась я.

— Скончалась в родах.

— Младенца необходимо вывезти в безопасное место, — отрезала я. — Анри, вы… сможете открыть портал в столицу?

Я не поняла, почему нахмурились мужчины.

— Столица в руках бунтовщиков, Эжени, — сказал Анри. — Там… небезопасно.

— В подземелье тоже было небезопасно, — отмахнулась я.

— У вас нет власти над этими людьми, — покачал Анри головой. — А у них есть важное преимущество.

— Какое же? Заложники? — не поверила я.

Слишком уж я привыкла, что маги могут многое, если не всё.

— Увы, ваше высочество, не только, — сын Анри, кажется, никак не может понять, каким образом ему следует со мной держаться. — В их распоряжении оружие, которому не страшна магия.

— Это как? — нет, я понимаю, что только против лома нет приёма, а на каждую хитрую жопу найдётся… найдётся, в общем.

— Это изобретение простецов, маркиза… ваше высочество, — заговорил некромант с ледяными глазами. — Один изобретатель доизобретался, и выдумал такой сплав, пули из которого не сдержит никакое заклятье. И ножи из него тоже пробьют любой магический щит. Пока мы разобрались, что к чему, потеряли многих.

— Простец выдумал, как убить мага? — не поверила я.

— И выжить самому, — кивнул некромант. — Правда, для этого всё равно нужна смерть. При отливке необходима кровь простеца, добровольно принесшего себя в жертву.

— Тьфу, мерзость, — не сдержалась я.

— Совершенно верно, — согласился некромант. — Мерзость. Но увы, было сотворено уже достаточно мерзостей. И все — во имя свободы и равенства.

— К сожалению, мерзости нередко творят во имя чего-то, изначально достойного, — пожала я плечами. — Но юного маркиза дю Трамбле всё равно необходимо спасти.

— Мы подумаем, как это сделать, — Анри коснулся моего локтя. — А пока — Максимилиан, будь добр, расскажи с самого начала.

Слуги принесли корзинку с бутылками вина и поднос с бокалами и принялись разливать. Все они носили ливрею — алую с золотом. Наверное, в такой ливрее нельзя показываться за пределами замка?

Стук каблуков по паркету, и в комнату вбежала прекрасная девушка — да, она выглядела юной и прекрасной, и она была очень похожа на Анри — тот же породистый нос, те же серые глаза. Впрочем, когда она подошла ближе, то я разглядела и опущенные уголки губ, и тени под глазами, и даже богатое платье не скрывало чрезмерной худобы. Но те самые глаза сияли, и Анри резом с остальными поднялся ей навстречу.

— Шарлотта, дорогая, — он радостно обнял дочь. — Я счастлив обнять тебя, и очень хочу увидеть своих внуков.

— Я уложила их спать, — Шарлотта заплакала. — Анри уснул сразу, а Рауль долго капризничал. Но мне удалось укачать его, и сейчас за детьми смотрит няня. Отец, как хорошо, что вы вернулись! Если бы я знала, что Рауль не вернётся, я бы ни за что не отпустила его от себя, я бы что-нибудь придумала, обязательно придумала бы! Но он ушёл и попался бунтовщикам, и от вас не было вестей, и мы не знали, что и думать!

— Если бы я только знал, дитя моё, — Анри гладил Шарлотту по голове. — Увы, старшего Рауля не вернуть. А как поживает младший? И мой тёзка?

— Они в порядке… уже. Так говорит наш целитель Барруа, но он сам признался, что никогда не имел дела с младенцами, а только с ранеными на войне, — она совершенно не по-королевски хлюпнула носом, правда, почтительно ожидавшая за спиной камеристка тут же подала платок, промокнуть нос и глаза.

— Постойте, — вмешалась я. — У нас есть целитель, у которого есть опыт и с младенцами, и с кем угодно!

Я взглянула на Дуню, та молча поднялась.

— Да, Шарлотта, всё верно, — улыбнулся Анри.

— Кто… эта женщина? — принцесса глядела недоверчиво. — И… отец, это правда? Вы женились на…

— Я женился на маркизе дю Трамбле, — сказал Анри так, что стало понятно — обсуждению этот факт не подлежит.

Шарлотта ещё раз всхлипнула, глянула на меня недружелюбно и поклонилась. Я поклонилась в ответ. Подозреваю, мой реверанс выглядел неуклюже, но если Женевьев славилась отнюдь не грацией, то и мне простят, наверное.

— Шарлотта, госпожа Евдокия — отличный целитель, я думаю, тебе следует показать ей детей. И рассказать всё, как есть. Я тоже очень хочу послушать тебя, мы непременно поговорим, сегодня же, немногим позже, после обеда. А пока присаживайся.

— Но как же… — начала было принцесса, но Анри не стал её слушать.

— Госпожа Евдокия, вы поможете? — спросил он с вежливым поклоном.

Та молча поклонилась.

— И я тоже могу взглянуть, — нахмурился Асканио.

О да, там вызов чьему-то целительскому искусству.

— Ступайте оба, и потом расскажете. Шарлотта, отправь камеристку показать путь.

— Я сама схожу, — та поджала губы совершенно по-отцовски.

— И правильно, ваше высочество, — кивнул Асканио. — Расскажете нам, что и как.

Они ушли все — принцесса с камеристкой и наши целители. А Анри снова обратился к Максимилиану:

— Будь добр, расскажи сначала.

— Что тут рассказывать-то, — отмахнулся тот. — У нас нет больше короля, понимаете? Отец, вы должны стать нашим королём!

10. Что случилось во Франкии

— Такие вещи не решаются в спешке, не узнав предварительно всех деталей, — сурово молвил Анри.

— Да просто… просто больше некому, вы понимаете? — горячо возразил молодой человек, он даже снова встал, чтобы придать веса своим словам. — А без короля туго, очень туго, что бы там ни твердили бунтовщики!

— Для начала сядь и говори, — отрезал Анри. — Куда тебе король, если ты не готов подчиняться?

— Готов, — ответил тот уже спокойнее. — Бунт начался прошлым летом, в июле. Стояла засуха, и ожидался неурожай — уже не впервые за последние годы. Старые запасы закончились, новых ещё не было, и столичные бедняки повадились ходить ко дворцу и просить хлеба. Его величество всегда распоряжался раздать сколько-то еды, но её всегда оказывалось недостаточно, потому что чернь всегда рвала эти куски друг у друга, и доставалось не всем. А когда солдаты начинали наводить порядок, то сразу же поднимался крик, что бедняков несправедливо притесняют. Во всех бедах народ винил в первую очередь кардинала Фету и министра финансов де Мара, и не только простой народ, но и депутаты парламента, и даже кое-кто из придворных. Нельзя сказать, чтобы оба они были очень уж плохи, нет, в тот момент и на этом месте вообще никто бы не справился, наверное. И казна всё время пустовала, налоги приходилось поднимать, и дважды провели единовременные сборы с богатых промышленников и банкиров. Получили деньги, закупили зерно, но его оказалось недостаточно, и король подписал новый указ о сборах с самых богатых представителей третьего сословия. В ответ делегация промышленников Паризии отправилась во дворец и обратилась к королю с просьбой — включить