Распахни врата полуночи - Наталья Калинина

Впечатлительная я, однако. Решившись, я вошла в кухню и, никого там не увидев, с облегчением перевела дыхание и рассмеялась: да уж, действительно, моя впечатлительность переходит границы допустимого. Неужели я всерьез полагала, что встречу там незнакомую девушку?

Готовить не хотелось, и я решила перекусить на скорую руку. В холодильнике оказались нарезки ветчины и сыра, в шкафу-«пенале» — банка растворимого кофе и упаковка сахара. Там же я обнаружила пакет «непрокисающего» молока и завернутый в бумагу свежий багет. Все, что мне нужно. Я налила в чашку молока, поставила в микроволновку подогреть, соорудила бутерброд. Затем всыпала в молоко ложку растворимого кофе и две — сахара.

Позавтракав, я выглянула в окно, увидела, что погода окончательно испортилась. Ветер поднялся такой, что деревья уже не просто раскачивались, они едва не пригибались к самой земле. По подоконнику стучали крупные и частые капли дождя. Мгновение — и с неба хлынул настоящий водопад. Как хорошо, что я не оказалась в это время на улице! Буду надеяться, что за ночь из дождевых туч выльются все водные запасы и распогодится. Сегодняшний вечер проведу с каким-нибудь увлекательным детективом, следя за расследованием чужих загадок и не ломая голову над собственными.

Когда я споласкивала чашку, слушая раскаты грома, свет вдруг мигнул и погас. Кухня погрузилась в идеальную темноту, не нарушаемую ни одним проблеском света. Я словно очутилась в закрытой картонной коробке.

— Этого еще не хватало!

Свечи, мне нужны свечи! Искать на ощупь бесполезно, так как я не знаю, есть ли они в доме. Единственный источник света, который у меня имелся, — мобильный телефон. Но за ним нужно было идти в спальню.

С непривычки натыкаясь на стены, я вышла в гостиную и остановилась, только сейчас поняв, что не знаю, куда идти. Как сориентироваться в кромешной тьме? Где находится моя спальня? Я помнила, что, прежде чем попала на кухню, пересекла гостиную по диагонали, значит, нужная комната должна находиться на противоположной стороне. Но я сама все запутала, в растерянности покрутившись на месте. Так что теперь я не знала не только где находится моя комната, но и где кухня.

— Угораздило же… — с досадой выругалась я, прислушиваясь к шуму ветра за окном. Громовые раскаты смолкли, лишь доносилось шуршание дождя по листьям. Как некстати закончилась гроза! Вспышка молнии, озарившая окрестности, мне бы сейчас очень помогла!

Делать нечего, я решила идти вперед. Но, сделав пару шагов, больно ударилась обо что-то ногой. Охнув, машинально потерла ушибленное место, а затем, пошарив перед собой рукой, поняла, что наткнулась на журнальный столик. Значит, дверь моей спальни совсем рядом — напротив него. Но не успела я обрадоваться, как сквозь шум ливня и ветра пробился другой звук, чужеродный в этой музыке непогоды, как нота из другой партитуры.

Плач. Детский плач. Откуда в доме, в котором, помимо меня, никого нет, плачущий ребенок? «Может, соседский?» — подумала я и тут же впомнила, что нахожусь не в многоквартирном доме. Ближайшие соседи живут через забор.

Плач, тихий, так, будто ребенок хныкал сквозь сон, оборвался, но на смену ему послышался другой голос — женский, он напевал колыбельную с незнакомым мне мотивом.

— Кажется, я схожу с ума, — прошептала я, присаживаясь на столик.

Посидев немного, я вспомнила, что собиралась на поиски мобильного телефона, чтобы с его помощью отыскать свечи. И в этот момент услышала отчетливый стук в дверь.

Я вздрогнула и затаилась. Кто еще по мою душу? На меня нахлынул такой страх, что я боялась даже вздохнуть, не то что пошевелиться.

— Уйди, уйди, — прошептала я, с силой сжимая пальцами края столика. Если завтра Петр не даст мне каких-либо объяснений насчет этого странного дома, я соберу вещи и уеду. В конце концов, я не обещала ему, что буду смиренно тут сидеть! Я — вольный человек, куда хочу, туда и иду!

— Анна, Анна! Открой, это Хуан, муж твоей соседки Кармен! — раздался приглушенный голос, сопровождающийся более настойчивым стуком в дверь.

У меня отлегло от сердца, я обрадованно вскочила и побежала на звук. Не без труда мне удалось справиться с замками. Когда я открыла дверь, увидела приземистого мужчину с фонарем в одной руке. Во второй у него был огромный раскрытый зонт.

— Я — Хуан, — вновь представился он после того, как мы поздоровались. — Кармен обеспокоилась тем, что вы остались без света. Не знаю, когда устранят аварию, надеюсь, что скоро. Чтобы вам не было страшно, мы решили пригласить вас к себе.

Как вовремя! Я обрадованно поблагодарила Хуана и отправилась вместе с ним.

Вечер в компании стариков-соседей пролетал быстро. Мы сидели в гостиной за старинным овальным столом, накрытым вышитой скатертью. Свечи в тяжелом подсвечнике озаряли гостиную мягким светом. Так уютно, как сейчас, мне не было уже давно, даже хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался как можно дольше. Кармен приготовила отличнейший кофе, налила его мне в большую кружку и выставила на стол сладости — шоколадные конфеты, печенье собственного приготовления, круассаны. Перед тем как принести угощение, она поинтересовалась, не голодна ли я, но я ответила, что уже поела. Правда, от кофе не отказалась.

Старики оказались довольно любопытными, но их вопросы не касались дома и истории с его приобретением. Они расспрашивали о моей семье, о Москве, работе, учебе, «новио» — женихе. Когда я сказала, что мне двадцать семь лет, я недавно развелась, а до этого пять лет прожила в браке, Хуан удивленно поцокал языком, а Кармен заметила, что местная молодежь не торопится связывать себя узами брака. Женятся в основном уже в возрасте хорошо за тридцать.

— Не то что раньше… — мечтательно протянул Хуан. — Мы с Кармен поженились, когда мне было двадцать два, а ей — восемнадцать. Я вернулся из армии, а все то время, что служил, писал невесте длинные письма — ежедневно. Пишут ли сейчас молодые друг другу? Нет, не пишут…

— Я храню все его письма, — добавила Кармен с нежностью. — Хотя отвечала ему не так часто: мне казалось, что приличной девушке нужно соблюдать репутацию, держать свои чувства при себе.

— Она была красавица, моя Кармен, — ушел в воспоминания старик. — Да и сейчас еще хоть куда! Смотри, какая красотка! А уж какая в молодости была… Да к тому же самая талантливая повариха в деревне! Такие сложные блюда в свои восемнадцать умела готовить, что и опытной сеньоре не всегда под силу! Даже выиграла какой-то конкурс…

— За победу в котором меня наградили кулинарной книгой и денежной премией, — с гордостью добавила Кармен.

Я всматривалась в их лица, высушенные временем и солнцем, сейчас они казались молодыми — то ли из-за приглушенного света свечей, визуально скрадывающего морщинки и отражающегося в глазах блеском, то ли потому, что старики, уйдя в свои счастливые воспоминания, будто сбросили лет тридцать-сорок. Я слушала историю их знакомства. На сердце щемило, на глаза наворачивались слезы, а губы сами собой расплывались в улыбке. Встречу ли я такого человека, с которым в старости буду сидеть так, как Хуан и Кармен, вложив свою морщинистую, покрытую пигментными пятнами сухую ладонь в его, а он будет рассматривать мои пальцы с такой нежностью и таким искренним восхищением, будто это не старческие пальцы с артритными суставами, а тонкие белые пальчики юной красавицы? И сама, гладя своего старика по морщинистой, плохо выбритой щеке, смотреть в его близорукие, выцветшие с возрастом глаза с любовью, читая в них ответное чувство?