Основание - Айзек Азимов

— Лепольд!

— Гм… Так я убил его.

— Не сомневаюсь. А сейчас ты, может быть, послушаешь?

Король пожал плечами и уселся на край стола, потом взял лежащий на нем орех и попытался раскусить его совсем не с королевским достоинством. Он не осмеливался встретиться со своим дядей взглядом.

Венус первым прервал молчание:

— Сегодня я был на крейсере.

— На каком крейсере?

— Есть только один крейсер. Тот крейсер, который Основание чинит для нашего флота. Старый имперский крейсер. Я выражаюсь достаточно ясно?

— А-а, этот! Вот видите, я же говорил; что они будут его чинить, если только мы их попросим. Все это ерунда — ваши разговоры о том, что они хотят напасть на нас. Если бы это было так, зачем им чинить для нас боевой крейсер? Это ведь не имеет смысла.

— Лепольд, ты дурак!

Король, который только что расколол орех и пытался выковырнуть оттуда зерно, покраснел.

— Послушайте-ка, — сказал он со злостью, которая едва ли чем отличалась от обычной сварливости. — Не думаю, что вы меня можете так называть. Вы забываетесь. Через два месяца я стану совершеннолетним.

— Да, и ты прекрасно подготовлен для принятия королевской власти. Если бы ты хоть половину того времени, что тратишь на охоту, использовал для общественных дел, я спокойно подписал бы свое отречение от регентства.

— А мне плевать. И вообще, здесь все это ни при чем. Даже если вы регент и мой дядя, но все же король — я. А вы — только мой подданный. Вы не должны называть меня дураком и, кстати, не должны сидеть в моем присутствии. Думаю, вам следует быть осторожным, дядя, или я сам об этом позабочусь… скоро.

Взгляд Венуса был холоден.

— Могу я обратиться к вам, ваше величество?

— Да.

— Так вот, вы — дурак, ваше величество.

Темные глаза регента сверкали из-под мохнатых бровей, и молодой король медленно сел в кресло. На мгновение лицо регента озарило ироническое удовлетворение, однако выражение это быстро исчезло. Его толстые губы раздвинулись в улыбке, и он опустил руку на плечо короля.

— Не обращай внимания, Лепольд. Мне не стоит так строго разговаривать с тобой. Иногда мне просто трудно удержаться и разговаривать в нужном тоне, когда события давят, как… Ты понимаешь?!

Но если речь его текла умиротворенно, то глаза оставались такими же жестокими, как и раньше.

Лепольд неуверенно сказал:

— Я понимаю. Государственные дела — очень трудные.

Он подумал не без опаски, не заставят ли его сейчас выслушивать нудные бессмысленные речи о годовой торговле со Смирно и о недавно заселенных мирах Красного Коридора.

Венус продолжал:

— Мой мальчик. Я хотел побеседовать с тобой раньше, и, возможно, мне следовало это сделать уже давно, но я знаю, что твоя юная душа нетерпимо относится к скучным деталям управления государством.

Лепольд кивнул головой.

— Ну что вы, дядя, все в порядке…

Венус его перебил:

— Однако через два месяца ты станешь совершеннолетним. Более того, в те трудные времена, которые сейчас наступают, тебе придется активно принимать участие в делах государства. Ты станешь королем, Лепольд.

Будущий король вновь кинул взгляд на дядю, лицо которого ничего не отразило.

— Будет война, Лепольд…

— Война! Но ведь у нас мирный договор со Смирно…

— Не со Смирно. С самим Основанием!

— Но, дядя, они же согласились починить для нас этот крейсер. Вы же сами сказали…

Голос Лепольда постепенно затих, когда он увидел презрительно оттопыренную губу своего дяди.

— Лепольд, — сказал он уже не так дружественно, как раньше. — Мы должны поговорить с тобой, как мужчина и мужчиной. Будет крейсер отремонтирован или нет — война с Основанием неизбежна, и, кстати, начнется скорее, если корабль будет отремонтирован. Основание — источник власти и могущества. Все величие Анакреона — весь его флот, его города, народ, его торговля — зависит от этой власти, которую нехотя дало нам Основание. Я помню время… Да, я сам помню время, когда города Анакреона топились печками с углем и нефтью… Но это неважно. Ты все равно не поймешь…

— Похоже, — неуверенно возразил Лепольд, — что мы должны быть им благодарны…

— Благодарны?! — взревел Венус. — Благодарны, что они кидают нам крошки с собственного стола, а себе оставляют… мы даже вообразить не можем, что. Причем делают все это с выгодой. Да, они это делают для того, чтобы в один прекрасный час захватить власть во всей Галактике.

Венус переложил руку на колено племянника, и глаза его сощурились.

— Лепольд, ты король Анакреона. Твои дети и дети твоих детей могут стать королями Вселенной, если только у тебя будет то могущество, которое Основание от нас скрывает.

— Уж в этом что-то есть! — В глазах Лепольда блеснула какая-то искорка, и спина его выпрямилась. — В конце концов, какое право они имеют держать что-то только для себя! Это нечестно. Анакреон тоже что-то да значит.

— Вот видишь. Ты уже начинаешь понимать. А сейчас, мой мальчик, что, если Смирно тоже решит напасть на Основание и присвоить все чудеса себе? Ты думаешь, мы долго продержимся, прежде чем станем вассалами? И долго ли ты останешься на своем троне?

Лепольд постепенно приходил в возбуждение.

— Великий Космос, вы правы! Вы абсолютно правы. Мы должны напасть первыми. Это будет просто самооборона.

Улыбка Венуса стала шире.

— Более того, когда-то, в самом начале правления твоего деда, Анакреон уже создал одну военную базу на планете Основания, Терминусе, — базу, жизненно необходимую для нашей обороны. Нас заставили покинуть эту базу в результате всяческих махинаций лидера Основания, плебея, ученого без капли благородной крови в жилах. Ты понимаешь, Лепольд? Твой дед был оскорблен этим подонком. Я его помню. Он едва ли был старше меня, когда прилетел на Анакреон со своей дьявольской улыбкой и дьявольским умом. Он прилетел один, но за его спиной стояла мощь трех других королевств, которые объединились в трусливый союз против величия Анакреона.

Лепольд покраснел, и глаза его засверкали.

— Клянусь Сэлдоном, если б я был на месте моего деда, я бы ему показал!

— Нет, Лепольд. Мы решили подождать и отомстить за оскорбление в более подходящий момент. Это было мечтой твоего отца перед его безвременной кончиной, что именно он будет человеком, который… Эх, да что там говорить!

Венус резко отвернулся. Потом, как человек, сдерживающий свои чувства, сказал:

— Он был моим братом. И если бы его сын…

— Да, дядя, я не подведу вас. Я решил, что будет только справедливо, если Анакреон сметет с лица земли этих смутьянов, причем немедленно.