Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария

В общем, слуги нам вино разлили, и восточный поднял тост за знакомство. Подозреваю, что с моей скромной персоной. Вот только я пока не знала, как кого из присутствующих звать-величать. На этот раз я не только утолила вином жажду, но и распробовала букет, вспомнила бабушку и подумала, не попросить ли мне тут чего-нибудь со стола сухим пайком, ну и для запивки кувшинчик, да и ребенку бы моему птичка понравилась, надо только уточнить, кого это мы тут едим.

– Сырам, сырам закуси, – сказал мне восточный. – Такое вино нада толька сырам закусывать. Сыр свой, с Родины привэзли.

Мне что – я закусила. Правда, вкус у сыра был непривычный, у нас они другие. Или это и есть настоящий сыр?

Следующие полчаса предавалась чревоугодию, как и сотрапезники. Могу сказать, что аппетит у мужиков был не хуже моего, восточный то и дело повторял, что любит женщин, которые хорошо кушают, и косил на мой бюст, Тракторист тоже туда косил и улыбался (довольно приятно, кстати), а также время от времени произносил комплименты, касающиеся моих зеленых глаз и черных бровей. Получалось у него складно, а вот Орангутан смотрел с неудовольствием. Ему я явно пришлась не по душе. Кстати, Орангутан пил больше всех и вскоре охмелел, причем до стадии, прямо предшествующей морде в салате.

Когда наконец нам подали кофе (меня обслуживал мулат, также, как и два господина, косящий на мой бюст) и со стола убрали большую часть блюд, оставив лишь сыр и хлеб (сладостей не было), господа решили перейти к цели приглашения меня к себе.

Восточный хлопнул в ладоши, шепнул что-то на ухо подскочившему слуге, тот удалился и вскоре вернулся в сопровождении еще одного, в паре с которым они притащили в зал видеомагнитофон, установили его в углу, подключили, вставили кассету, вручили пульт дистанционного управления восточному и удалились. Чтобы смотреть на экран, мне пришлось переставить стул, Орангутан, за спиной которого зажегся экран, даже не повернул головы. Восточному и Трактористу разворачиваться необходимости не было.

К моему величайшему удивлению, я просмотрела свой поход за сахаром, заснятый на пленку, потом мне продемонстрировали «подвиги» дежурившего на моей лестничной площадке молодца. Я как раз ознакомилась с процессом его совокупления с разведенной соседкой, а потом снятием с него порчи Зойкой, он также успел заскочить и к хозяевам индоуток, где с мужиком заглотил по стакану водки, а заодно заснял всю квартиру.

Потом мне продемонстрировали процесс слома замка, произведенный мною не так давно.

– Ну и чего? – глянула я вначале на восточного, потом на Тракториста.

– Да так, знаете ли, Татьяна Александровна, интересно на вас взглянуть было, – широко улыбаясь, молвил Тракторист. Он немного картавил, может, я даже не совсем точно выражаюсь – у него просто был небольшой дефект речи.

– Какая жэнщина! – воскликнул восточный. – Выпьем, Коля, за Татьяну Алэксандровну!

В общем, Тракторист оказался Колей. Орангутан же наше общество, можно сказать, покинул, все-таки перейдя к последней стадии. Правда, салата поблизости не оказалось, и он просто уронил голову на грудь. Я улыбнулась восточному и Коле и с ними выпила. Казалось, что спиртные напитки, принятые этими двумя в огромных количествах (ведь кубками пили!), не возымели на пару господ никакого действия. Ну и крепки мужики! Возможно, поэтому и моей силушкой восторгаются?

Мы как раз поговорили про силушку, я опять пожурила их подчиненных, не оказавших мне содействия, а потом восточный, которого звали Айчилом, прокрутил кассету назад и продемонстрировал мне еще одну съемку – наш с бабушкой вояж в дом китайца Лима, вернее, наш выход из машины перед ним и возвращение домой.

– Татьяна Александровна, вы понимаете, почему мы вас пригласили к себе? – вкрадчиво поинтересовался Тракторист.

– Я с трудом могу назвать это приглашением, – заметила я.

Айчил тут же напомнил мне, что меня только что накормили и напоили, как дорогую гостью, можно даже сказать родственницу. Я с ним согласилась, но в свою очередь напомнила про газовый баллон и заточение меня в подземной темнице.

– А вы бы просто так согласились с нами побеседовать?

– А почему бы и нет? – удивленно глянула я на Николая, потом перевела взгляд на Айчила. – Тем более если вы так гостей кормите.

– Мы не были в этом уверены, – проворковал Николай.

Я промолчала, ожидая продолжения. Вообще хотелось бы узнать, кто такие эти трое и что им нужно. Даже не от меня, а вообще. Господин Лим? Они с ним что-то не поделили? Или пострадали и их дети?

Я взяла и ляпнула:

– У вас с детьми все в порядке?

– С кем?! – выпучился на меня Тракторист.

– Пачэму про дэтэй спрашиваэшь? – удивился Айчил. – Всэ в парядкэ. Растут дэти. Дочэри дома, сыновья со мной. Все учатся. Что такое с дэтьми?

– Тогда что вам от меня надо? – спросила я.

Но Айчилу с Николаем теперь потребовалось у меня выяснить, почему я спросила про их детей. Ну что ж – пришлось пояснить. Я, конечно, всех деталей не расписывала, но общую картину представила достойно, заодно попросила: если чего услышат про соседских мальчишек, дать знать.

Айчил с Николаем слушали внимательно, время от времени переглядываясь, меня не перебивали. После окончания моего сольного выступления Айчил в очередной раз провел пятерней по волосам, даже не раз, а целых три, Николай почесал подбородок.

– Так, значит, ты поэтому ввязалась? – глянул на меня исподлобья Николай, переходя на «ты».

– Во что? – сделала я невинные глазки.

– Не строй из себя целку. – Глаза Николая стали холодными как лед. Пожалуй, с такими глазами втыкают нож в спину. Ну или прямо в сердце.

– Что вы от меня хотите? – спросила я самым серьезным тоном.

– Рассказывай все с самого начала, – велел Николай.

– Рассказывай, – кивнул Айчил.

Орангутан издал храп, тем самым подтвердив свое согласие на мое следующее сольное выступление. Айчил скривился, Николай с неудовольствием глянул через стол на Орангутана, переглянулся с Айчилом, тот опять скривился, тогда Николай посмотрел на меня и приказал, как отрезал:

– Все, что тебе известно о китайцах. Когда в первый раз увидела, когда познакомилась, какие поддерживаешь контакты, сколько тебе платят. В твоих интересах говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Николай хохотнул, я тоже улыбнулась, отхлебнула кофейку и рассказала. А чего мне было скрывать? Тоже мне, нашли тайну. И вообще могли бы просто к себе пригласить, стол накрыть и выслушать. Или ко мне приехать с гостинцами. А то – слежка, съемка, баллон, темница. Устроили тут шпионские страсти. Или мужики – большие дети, им поиграть, поразвлечься хочется, вот и напридумывали тут всяких сложностей, из мух слонов понаделали?

В общем, я им выдала по первое число, не особо стесняясь в выражениях. Коля хмыкал себе под нос, Айчил закатывал глаза, Орангутан храпел. Правда, критику мою мужики признали справедливой, потом внимательнейшим образом выслушали о моем знакомстве с китайской общиной, дальнейших планах и целях.

Не успела я произнести последний звук, как Айчил хлопнул в ладоши и отдал какое-то приказание на своем языке мгновенно появившемуся слуге. Тот поклонился, удалился и вскоре вернулся с подносом, на котором лежали чистые листы бумаги и ручка. Это он вручил мне. С поклоном.

Я обалдело посмотрела на господ.

– Рисуй, – велел Айчил.

– Чего? – вылупилась я на него.

– План, – сказал Айчил.

– Мероприятий, что ли? – не поняла я.

Коля разразился смехом. Тут проснулся Орангутан, потряс головой, уставился на меня непонимающим взором, потом перевел взгляд на Николая и спросил:

– Что, других не было?

– Кого других? – уточнила я у Орангутана.

– Молчи, шлюха! Тебе слова никто не давал! – рявкнул Орангутан.

– Чего?! – гаркнула я во всю силу своего голоса. Стены замка задрожали. – Я, может, и шлюха, но под тобой не лежала, обезьяна бесхвостая!

С этими словами я вскочила на ноги и, приложив силушку молодецкую, перевернула стол, за которым сидел Орангутан, прямо на него. Честно скажу, это было не очень легко, так как стол оказался тяжелым, но я постаралась, да и гнев сил прибавил. В общем, стол завалился на Орангутана, и он рухнул на спину вместе со стулом, изрыгая проклятия в мой адрес. Я в долгу не осталась, топала ногами так, что в очередной раз сыпалась штукатурка, а потом после моего одного особо громкого крика с одной из стен на пол рухнул герб, и от него в сторону отлетел отломившийся кусок. Тут уже завопил Айчил (на родном языке), но смысл его высказываний в общем и целом был мне понятен. Он уже хотел направить свой гнев на меня, но я быстро переадресовала его на товарища, так и валявшегося на полу и дрыгавшего своими короткими толстыми ножками. Айчил глянул на меня в гневе, понял, что я тоже в нем самом пребываю, потом обратил взор на Орангутана, наверное, решил, что с тем хлопот будет меньше, чем со мной, и стал орать на своего товарища, названного мною бесхвостой обезьяной. Айчил, кстати, моим эпитетом тоже воспользовался. Коля покатывался со смеху.