Когда расцветает опал (СИ) - Янушкина Вероника

Хранитель наслаждался беспомощностью царственного орд Стасгарда. Пересказывал ужасы и с наслаждением наблюдал, как морально разбитый соперник сутулит плечи и опускает взгляд.

Ветер задул последнюю свечу. Было что-то зловещее в витой нитке дыма, вопреки законам природы опустившейся на каменный пол.

Взмах крыльев, и ворон приземлился Стеллану на плечо. Прикоснулся клювом к виску, и одарённый стихией опала замер. Разум затопили видения из прошлого и… будущего?

Неужели? Этим всё закончится? Столько усилий и ради чего?

Две дороги, два пути.

На первом они потеряют всё в угоду чужим желаниям и амбициям.

Второй отнимет многое, но оставит самое ценное. И, если грёзы не лгут, то Стеллан наступит на горло собственной песне и сделает то, что должен.

Беседа долетала словно из тумана.

— Послушники разорвут вас на части, едва увидят. Выволокут из крепи, после показательной смерти сбросят останки в ущелье, на корм шакалам и стервятникам, — привычно сдержанный, Сваард упивался властью, — есть ли хоть одна причина сохранить ваши жизни?

Молчание накрыло зал. Безжалостное, означающее единственно возможный исход: свадебная церемония завершится гибелью свергнутого короля.

— Есть, — Стеллан поглаживал ворона по крыльям.

Мужчины резко повернулись к отмеченному Морой.

— Интересно, какая? В вас заговорили родственные чувства?

— Отнюдь.

— Так что же?

— Гости могут знать что-то важное. Надо устроить Прочтение.

Тен Кармалл прищурился:

— Разумная идея, в определённом смысле. А вы что скажете, Ильхан?

— Поддерживаю, — кратко кивнул тен Хемсворт, — в силу должностей их посвящали в глубинные тайны Карвахена. Возможно, мы отыщем что-то полезное.

— Хорошо, — хранитель ордена сложил руки на груди, — Стеллан, сколько времени вам понадобится, чтобы узнать все секреты? По понятным причинам, других каорри я привлечь не смогу.

— Три дня.

— Хорошо. Но, предварительно, прошу подумать, на чьей стороне вы находитесь. В случае малейшего подозрения в сговоре вы потеряете семью и даже не узнаете, как и когда это произойдёт.

— Я знаю, что делаю.

— В таком случае, я буду лично присутствовать при Прочтениях, — оскалился Сваард, — господа, отведите пленников в десятую камеру. Используйте правый крайний путь.

Ворон вспорхнул с плеча подопечного и вылетел в открытое окно. Небо за стеклянной преградой окрасилось в зелёно-алые краски. Скоро займётся рассвет.

— После вас, — кивнул Стеллан. Ильхан усмехнулся.

Верховный кайхал возглавил процессию. За ним следовали Арвел тен Пламарт и Растан орд Стасгард. Отмеченный Морой замыкал цепочку. Прикосновением к плечу он передал младшему брату три мысленных подсказки, которые в будущем спасут самые важные жизни.

Что хуже?

Быть повешенным в собственной спальне в присутствии мятежников? Или умереть от пыток в сыром подвале? С осознанием, что без пяти минут жена тебя предала?

Растан не знал.

По кривым стенам сочилась вода и звонко капала на пол. Струйки-ниточки стекали по расщелинам в граните, исчезая в треугольном углублении. Судя по резкому запаху предыдущие пленники камеры справляли в дыру естественную нужду.

Мутный кристалл сельвиолита едва рассеивал мрак. В подземелье, размером с чулан, едва уместились две скамьи. Подстилка из ветхого тряпья воняла так мерзко, что узники предпочли сбросить рвань и лежать на холодном камне. Всё равно, шанс на свободу казался призрачным; закроешь глаза и уснёшь навеки веков.

«Вас подслушивают.»

Это понимал и ощипанный соколёнок. Да толку-то? Что важного скажут двое, волей судьбы предоставленные сами себе? Поведают соглядатаям «детали коварнейшего плана по захвату ордена»? Редкая глупость. Прочитают сознание, и что? Тайны Карвахена, в которые посвятили короля, — шелуха, пыль для седовласого правителя. Знать бы его имя, а то совсем печально получилось. Враг знал о Растане всё, в то время как сам пленник видел этого каорри впервые. Глубочайший позор: не ведать, кто стоит во главе мятежной крепи. Это всё равно, что воевать с собственным отражением.

— Не думаю, что мы тут надолго, — заложив руки за голову, Арвел смотрел на воду и мысленно считал капли. Перевалило за несколько десятков тысяч, — что вы собираетесь делать дальше?

Отражаясь от стен, голос обретал звон музыкального треугольника. За каменной оболочкой тюрьмы скрывались пустоты и вкрапления особенных минералов.

Царственный Стасгард пустым взглядом смотрел на трещины в потолке.

— Ничего.

Бороться? Ради чего? Фантастическим образом сбежать из ордена и остаток жизни скитаться, носить клеймо беглеца? Любой встреченный на пути каорри сдаст его новым властям со всеми потрохами. Не это сызмальства внушали наследнику престола.

Да и стихия грозы под землёй бесполезна. Без «прикосновения» к небу молнию не создать.

И нужно ли? Есть ли хоть капля смысла в псевдо-борьбе со всем миром? Закрыть глаза и без мучений (а они будут! Вторжение раздробит память на миллионы фрагментов, и мужчина провалится в бесконечный кошмар!) перенестись бы надлунный мир, во дворец стихий. Закончить то, что было начато по глупости много лет назад. Король каменной скамьи в подземелье, а не могущественного государства — вот кто он. Бесславный конец в одиночестве — вот, что заслужил Его слепое Величество.

— По-вашему, это… всё?

— Разве, нет? По долгу службы вы видели каорри после Прочтения и Разрушения сознания. Не способные сказать слова, справляющие нужду под себя и умирающие от жажды и голода бедолаги. На них стражи отрабатывают боевые навыки и учатся обращению с оружием, после сбрасывают в бездонный обрыв — это вы прекрасно знаете.

— Верно, знаю.

— С нами поступят похожим образом. Уничтожат разум и упокоят в казематах. И не скажу, что в ужасе от подобного исхода. Я совершил бесчисленное количество ошибок. Думал не о том, принимал не те решения, доверял не тем каорри.

Точнее, не той.

Хитрейшая соколица! Если она — предатель, то что говорить обо всех остальных?! Если вторая половина, второе крыло принадлежало врагу с самого первого дня?! Интриги асана и сподвижников ранили в миллион раз слабее, чем обман Айлин. Укусы мелких комаров по сравнению с уколом в сердце бездушной пчелы. Да лучше бы его в спальне растерзала безумная толпа!

— Почему ворон отсрочил смерть?

— Не знаю, — протяжно выдохнул царственный пленник, — с самого детства нас растили отдельно. Разделяли и делали всё, чтобы мы не встречались. Чем он жил, интересовался, я могу лишь гадать. Мы — чужие друг другу.

И это тоже внесло лепту в крах династии. Если бы, вдруг, когда-нибудь, в самых радужных мечтах, они близко общались, то трон монарха поддерживала мощнейшая опаловая опора. Асан бы не осмелился идти против Моры. Эх, прошлое. Бесконечно упущенное время.

— Я вас не оставлю.

Растан закинул руки за голову. Значит, орден бесславно похоронит двоих.

Противно скрипнул люк, и сквозь нижнюю половину двери кто-то впихнул плошки с жидкой похлёбкой.

«Ничего не есть и не пить.»

Уж кто бы сомневался, что в еду подмешают яд, способный «развязать язык» самому тренированному бойцу? Методы допроса изменников были всюду одинаковы.

— Не советовал бы пробовать это, — Арвел косо посмотрел на жестяные лоханки, источающие запах пригоревшего молока, — они растворили любой из десяти химикатов для сговорчивости. Если не все сразу.

Свергнутый Стасгард громко фыркнул. Всё казалось настолько невероятным, идиотическим, глупым, что Растан рассмеялся. Мгновения веселья сменялись истерикой, после снова слышался хохот. Как это стало возможным? Когда жизнь утонула в бурном самотёке? В день принятия королевской пластины или много раньше, когда принца объявили наследником? Или в утро прибытия прекрасных цетр? Или в момент подписания первых документов, которые он не прочитал, поверив Селиму тен Илметтину и, фактически, отдав правление в чужие руки?

Театр величайшего абсурда! Как мужчина встретил утро, и чем обернулась ночь! Планы о переговорах с Сарабией сменились всеобщей ненавистью и ожиданием смерти в безвестном подвале. Карвахен прибрали к рукам новые правители.