Гордость и предубеждение Джасмин Филд - Мелисса Натан

— На степ-аэробику. Тебе понравится. После этого мы пойдем в парилку, а потом в сауну.

Джаз уставилась на Мо.

— За что ты меня ненавидишь?

На это Мо лишь самодовольно улыбнулась.

Как же Джорджии бросить Симона? Впервые в своей жизни — а ей уже стукнуло тридцать, и время с бешеной скоростью неслось вперед, — Джорджия Филд готова была бросить очень приличного мужчину. И мужчину в полном расцвете сил. Как же это сделать? А вдруг окажется, что у Джека и нет никаких серьезных намерений по отношению к ней?

Джорджия долго и мучительно обдумывала этот вопрос. Она уже решила позвонить Симону в его офис и сказать: «Нужно поговорить». Но потом передумала, так как выглядело все это слишком уж мелодраматично. Она решила брать быка за рога. Надо сделать это, не откладывая. Прямо сейчас, в машине, по дороге домой с дня рождения.

Сейчас.

Джорджия села в его машину на пассажирское место. Сердце ее бешено колотилось. Пока Симон выруливал с парковки, она смотрела прямо перед собой на моросящий дождь. Он надел защитные очки и включил свой многоуровневый музыкальный центр. Джорджия не понимала, почему это он так зациклен на своей системе: на всех дисках Симона все равно было одно и то же — записи Фила Коллинза. Уже одного этого было достаточно, чтобы бросить такого мужика. Какое-то время они ехали молча. Джорджия просто не знала, как начать разговор. А что, если Симон так расстроится, что врежется во встречную машину, лишь бы только Джорджия не досталась другому? А что, если он начнет кричать на нее? А что, если он уговорит ее остаться с ним? Но тут Джорджия представила себе улыбающееся лицо Джека, и это придало ей смелости.

Она откашлялась.

Никакой реакции. Губы Симона шевелились в такт песни «Мама», его любимой записи, а рукой (совершенно невпопад) он отбивал такт по баранке руля, одетого в кожаный чехол. Не успела Джорджия опомниться, как он уже припарковывался в Вест-Хемптоне. Вот сейчас Симон спросит, можно ли у нее переночевать. И скажет, что согласен спать на коврике возле кофейного столика. До чего же ей надоела эта шутка.

Он заглушил машину, снял защитные очки и, улыбаясь ей, не убирая руки с баранки, подмигнув, действительно спросил насчет коврика и кофейного столика.

Джорджия в ответ что-то нечленораздельно буркнула, и они вышли из машины.

Джорджия зажгла свет, и Симон тут же плюхнулся на трехместный диван, аккурат в самый его центр. Глубоко вздохнув, он взял одну из газет, лежащих на кофейном столике, и тут же открыл спортивную страницу. И вдруг Джорджия поняла, что ненавидит его.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

— Давай. Забивай.

Он не отрывал глаз от газеты.

«Боже, неужели нельзя обойтись без этих спортивных выражений? Что ж, сейчас забью».

— М-м, — тихо начала она, — м-м-м.

Симон поднял глаза и улыбнулся, выжидательно глядя на нее, брови его удивленно поднялись. Он смотрел на Джорджию как на полную дуру. Она бессмысленно заморгала и действительно стала похожа на полную дуру.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Ее мертвенно-бледное лицо являло собой красноречивый ответ, и тут Симон задумался. Где-то он уже видел раньше подобный взгляд.

— Ты что, собираешься бросить меня или умираешь от неизлечимой болезни? — спросил он с насмешливой серьезностью.

Однако парень и сам почувствовал, что тут что-то не так.

Джорджия рот открыла от удивления:

— Я совершенно здорова, — выдавила она наконец язвительно. — А вот первое твое предположение верно.

Отлично! Она сказала ему! И не так уж это и трудно!

— Хорошо, — кивнул Симон. Признаться, такого поворота он не ожидал.

Наступила пауза.

Теперь, когда все было сказано, Джорджия почувствовала себя так, словно черная туча, висевшая над ней в последний месяц, рассеялась. Она испытывала самые теплые чувства ко всем мужчинам на Земле, включая Симона.

— Кофе хочешь? — дружелюбно спросила она.

Симон уставился на нее.

— Ты что, только что бросила меня? — вместо «спасибо» сказал он. — Или я что-то не так понял?

О Боже. Она-то считала, что все уже позади.

Симон нахмурился и сел прямо.

— Ты мне даешь отставку?

Джорджия сглотнула.

— Ну…

Слова не шли.

— Мне кажется, я задал простой вопрос, разве не так?

— Да, так… — она замолчала.

— Что — «да»? Что «так»? Ты думаешь, что это действительно простой вопрос или ты даешь мне отставку?

— Да… Я думаю, что это простой вопрос, — промямлила Джорджия, чувствуя, как ей становится нестерпимо жарко. Казалось, будто ноги ее приклеились к полу.

— Значит, ты не даешь мне отставку?

— Даю, — прошептала она, потупив глаза.

Наступила неловкая пауза.

Симон отложил газету и тупо посмотрел на подругу. Ничего особенного не произошло. За исключением того, что он опять остался один. Дерьмово.

— Что ж, делать нечего.

Он резко поднялся с дивана. Джорджия вздрогнула, что, видимо, вызвало у него злобу.

— Боже, чего ты испугалась? — спросил он. — Думаешь, ударю тебя? — И добавил чуть слышно: — Была охота руки марать.

Джорджии показалось, что ее сейчас стошнит. «Пожалуйста, только уйди», — мысленно молила она.

Симон попытался беззаботно улыбнуться.

— Ну что ж, не скучай без меня, — сказал он, делая вид, что в прекрасном настроении. — Сходи в кино на какой-нибудь слезливый бабский фильм, съешь шоколадное пирожное — кажется, так девушки проводят время?

Джорджия натужно улыбнулась. Может быть, она ошибалась на его счет? Симон, оказывается, все правильно понимает.

Он встал, чтобы уйти.

— А я сейчас пойду и напьюсь до чертиков. Подцеплю какую-нибудь малышку в ночном клубе. Пока, куколка!

Он напоследок подмигнул ей и хлопнул дверью с такой силой, что Джорджия испугалась, как бы та не слетела с петель.

Она слышала, как Симон сбежал по лестнице, и затем все затихло.

Она свободна!

В голове была легкость. Тошнота прошла. Ее квартира вновь полностью принадлежала ей. И никакого Фила Коллинза! И никаких вечеров перед телевизором за просмотром матчей по регби!

Джорджия оглядела пустую комнату. И вдруг бросилась в ванную — как раз вовремя: ее все-таки стошнило.

На следующий день «репетиция» за обедом у Джека и Джорджии плавно перешла в дневной сеанс кино, а затем перетекла в ужин, который в свою очередь завершился бокалом вина у Джорджии дома. В результате все естественным образом закончилось страстной ночью.

Наутро, встав наконец с постели, они отправились пешком в Вест-Хемптон, чтобы где-нибудь поесть. В любимом кафе Джорджии они обнаружили Мо и Джаз. Джек искреннее обрадовался обеим, и все четверо начали весело болтать. Джаз глаз не могла оторвать от Джорджии, которая светилась счастьем. А Джек был просто опьянен Джорджией — настоящая идиллия. Даже воздух вокруг них светился. Джасмин молила Бога, чтобы Джек хорошо обращался с ее сестренкой. Джорджия такая хрупкая, но мало кто это понимает.