Темноборец - Антон Андреевич Мартынов

заражений посредством укуса, я думаю, исключать не стоит. Темноборцы не стремятся к стопроцентному контролю потребления вампирами крови. Они лишь избегают случаев, придаваемых огласке. Конечно, молодое поколение не столь многочисленно, но они имеют определенный вес в обществе.

– То есть ты хочешь сказать, что готов передать Скрижаль мне, когда она окажется у тебя в руках? – с надеждой и недоверием в голосе спросил Андрей.

– Я отдам Скрижаль органам местного самоуправления, – ответил Ярый. – Они высоко оценят такой подарок, хотя и понятия не имеют, что с ним делать. Тебе не составит труда забрать дощечку у этого сборища обленившихся соплежуев. Согласен?

– Терять мне нечего, – согласился Андрей.

– В таком случае художник ожидает беседы.

– Уже.

Вслед за последней короткой репликой Андрей погрузился в себя, позволив художнику устроить очередной телепатический сеанс. Не ожидавший столь быстрого развития событий Ярый заерзал на стуле, наблюдая за темноборцем, лихорадочно вращающим незрячими зрачками под закрытыми веками.

На этот раз пришлось приложить куда больше усилий, чтобы связаться с художником. Во-первых, сказывалось расстояние, отделявшее картину от темноборца, – сложно сказать какое, учитывая, что Андрей не вполне понимал, где находится. Во-вторых, будучи дезориентированным в пространстве, нужно было не только зафиксировать какую-то определенную точку, но и приготовиться к путешествию во времени, вовсе не поддающемуся логическому объяснению.

Сначала Андрею показалось, что художник отказывается идти с ним на контакт. Возможно, его гложет обида за предыдущий неучтиво оборванный диалог. Однако спустя несколько напряженных секунд, в течение которых Андрей одновременно сдерживал продолжающую надвигаться паническую атаку и пытался связаться с художником, в его голове прозвучали знакомые колдовские наречия:

– Передумал убивать Валда?

– Мы пришли к соглашению.

– Тебе не кажется, что ты непоследователен? – художник ухмыльнулся, видя замявшегося и раздавленного Андрея.

– Поможешь достать Скрижаль? – проигнорировав его слова, произнес темноборец.

– Что ж, в отличие от тебя, я не меняю ежеминутно свои взгляды на жизнь, и мое мнение относительно твоего вклада в развитие искусства осталось прежним. Так что сочту за честь оказать тебе помощь.

Андрей почувствовал знакомые мурашки по коже. Потом его будто облили холодным душем. Стекающая ледяными струями по телу воображаемая вода размывала бетонный пол, и ноги постепенно увязали в грязи. Окунувшись в грязь по колено, Андрей почувствовал, что его стул погружается вслед за ним, накрениваясь под тяжестью налипающей грязи. Прежде, чем Стопарин поймал равновесие, стул перевернулся, опрокинув темноборца лицом в жидкий бетон. Андрей набрал полный рот неизвестной жижи. Хотел было сплюнуть, но сплевывать было некуда. Темноборец оказался замурованным внутрь пола.

Позвоночник, сдавленный слоями бетона сверху и снизу, неподатливо хрустнул и изогнулся, заставив тело принять неестественное положение. Голова наклонилась вниз, а левая нога отогнулась кверху, превратив забетонированное в полете тело в подобие сломанных гиревых весов.

Андрей успел подумать, что он не сможет сменить позу до окончания телепатического сеанса, прежде чем его мозг переключился в режим приема-передачи сигналов. Передаваемые художником колдовские волны, искривляющие пространство и время, достигали тела Андрея и преобразовывались в сигналы его кожного зрения. Андрей чувствовал себя радиоприемником. В его сознании совершенно не укладывалась возможность параллельного существования реальностей, в одной из которых он ровно сидит на стуле, в то время как в другой замурован в бетон. Да и что может укладываться в сознании радиоприемника?

– Путешествия во времени не только эстетически некрасивы, но и не очень приятны, – откуда-то издалека послышалось запоздалое предупреждение от художника.

– Если Ярому достанется подлинная Скрижаль, у него не будет поводов меня разыскивать. Я не хочу получить будущее, в котором у Валда Пешеча нет оснований выполнять данные мне обещания. Изменив одну деталь прошлого… – Андрей попытался построить логическую цепочку, но почувствовал, что язык заплетается, как у пьяного. Его голос зашипел и превратился в протяжный радиосигнал, сопровождаемый шумом и треском помех.

– Молчи, – приказал художник, сосредотачиваясь на передаче сигналов. – Оборвешь контакт – второго шанса может уже не представиться. А насчет влияния на будущее не переживай. Мир, спроецированный на плоскость, коим является Мидлплэт, предполагает только линейные изменения времени. Событийный ряд движется в двух направлениях: назад и вперед. Никакие отклонения невозможны. Так что эффект бабочки – детская сказка. Даже самые могущественные колдуны способны менять в прошлом лишь незначительные детали. При этом будущее может сохранять основные черты изначального состояния, зачастую вопреки законам логики. Представь, что тебе разрезали руку. Рана затягивается, возвращая ткани в исходное состояние. Остается лишь шрам. Нечто подобное происходит с прошлым.

Запутал? Это хорошо. Темноборцы вряд ли способны понять сложные физические закономерности. Тебе достаточно признания того факта, что при благоприятном стечении обстоятельств, мы вернемся в картинную галерею, Валд будет помнить в деталях весь ваш разговор, а у него в руках окажется подлинная Скрижаль Силы.

Темноборец покраснел от стыда за собственную безграмотность. Вместо очередного хрипящего ответа он постарался усилить транслируемый сигнал и осмотреться. Внизу, под слоями бетона, двигался человеческий силуэт. Пол, в который замуровали Андрея, служил потолком комнаты, в которой, прихрамывая, шел человек. Комната выглядела знакомой. Силуэт приобретал все более четкие очертания.

Андрей смотрел сверху вниз на иссверленную голову Паладина, опирающегося на стойку капельницы. В этот раз все было не так, как в комнате Инни. Андрей не мог вступить в прямой контакт с Паладином, очевидно, потому, что они находились в разных временных измерениях. Но это не означало, что темноборец не имел возможности повлиять на события, происходившие в коридорах Кремлевского дворца. Точнее, Андрей повлиять не мог, потому что играл роль безмолвного зрителя и приемника-передатчика радиосигналов, а вот художник действительно управлял ситуацией.

Собирая растекающиеся мозги через трубку для энтерального питания в алюминиевую миску, Паладин двигался по коридорам Кремля. Каждый шаг давался ему через боль, стягивающую тело по нервам будто удавка. Последнее предвидение мелькало в воспаленном разуме калейдоскопом цветных картинок. Темноборец. Скрижаль. Война между мирами. Смерть. Много смертей.

Скрижаль Силы, находящаяся в конце коридора, уже виднелась в проходе. Оставалось совершить последние мучительные шаги. Предвидение завораживало масштабом и настолько казалось сродни настоящему, что его можно было назвать предвосхищением.

А так ли плох конец света? Паладин представил, как все разумные существа умирают одно за другим. Это могло бы избавить многих от горечи потерь. Если все умрут одновременно, то и скорбеть будет некому. К тому же, конец света восхитительно красив. Желание любоваться разрушительным ядерным взрывом до тех пор, пока не лопнут глаза, – часть естественной тяги к искусству. Не даром же говорят, что можно бесконечно смотреть на воду, огонь и звездное небо.

Огонь губителен и прекрасен. Если сгорит вся земля, по которой ходят разумные существа, это будет лишь частью естественного процесса кремации. Все в конечном итоге превращаются в перегной почвы или же в пепел. Выходит, конечная цель жизни – смерть? Так почему