Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— Я же говорил, что не нужно ему доверять, — зычно заявил Иван Иванович, — и я не хочу с ним сотрудничать.

Он тоже вышел из комнаты. Оставшиеся сотрудники смотрели на Дронго.

— Вот и все, — неожиданно улыбнулся гость, — мы закончили наш «эксперимент». Теперь остается выяснить, кому кто звонил в эти пятнадцать минут. Господин Светляков, кому вы звонили? Это ваши аппараты?

— Я звонил сотрудникам «Литературной газеты», — заявил тот, — сначала в один отдел, потом в другой. Там должна выйти моя статья. Можете посмотреть номера их телефонов.

— Спасибо, — Дронго передал аппараты Вейдеманису, и тот выписал номера телефонов.

— Господин Кроликов, а вы? — уточнил Дронго.

— Я звонил насчет поставок бумаги. И еще кому-то. Ах да. Я звонил насчет авиационных билетов. Вы можете списать мои номера. Ничего не имею против. Но я ни с кем чужим не разговаривал.

— Спасибо. — Дронго кивнул Эдгару. — А вы, госпожа Сундукова?

— Я звонила домой и больше никому. Там остался номер моего домашнего телефона.

— Спасибо. А вы, господин Кустицын?

— Я звонил своему другу и договаривался о встрече.

— Можно узнать, какому другу?

— Конечно. Это Анатолий Науменко. Можете просмотреть его телефоны. Он доктор физико-математических наук и абсолютно точно не имеет никакого отношения к нашим исчезнувшим рукописям.

— Если разрешите, мы ему перезвоним. Спасибо. Вот ваш аппарат. И, наконец, господин Веремеенко. Кому вы звонили?

— Я бы не хотел отвечать на этот вопрос, — усмехнулся Веремеенко, поправляя волосы, — но вы все равно будете настаивать. Это моя хорошая знакомая. Ничего личного, мы договаривались о переводе двух книг с французского. Евгений Юрьевич об этом знает.

— Да, — подтвердил Сидорин, — очень интересные романы. Мы хотим получить на них права.

— Вы можете назвать ее имя?

— Конечно. Она сотрудница французского посольства. Но уверяю вас, что она не имеет никакого отношения к нашим делам. Посмотрите мой телефон, там есть номер ее мобильного. Надеюсь, вы понимаете, что ей нельзя просто звонить или посылать запрос в их посольство.

— Не беспокойтесь. Мы никак не нарушим ее спокойствие. Вот и все, господа. Остальные телефоны мы даже не будем смотреть. Остается уточнить, в какой системе зарегистрированы номера телефонов наших ушедших товарищей. Госпожи Убаевой и господина Передергина.

— У одного Билайн, у другой МТС, — вспомнил Веремеенко, — но я точно сказать не могу.

— У меня записаны их номера, — сообщил Оленев, — это не так сложно.

— Чего вы добились своим «экспериментом»? — поинтересовался Сидорин, получая свои телефоны обратно. — Я не совсем вас понял. В результате мы только вызвали недовольство нашего главного «хозяйственника» Передергина и нашей отважной леди — госпожи Убаевой.

— Нам остается проверить, с кем именно они говорили, — ответил Дронго, — и если все будет нормально, то уже завтра я сообщу вам о результатах нашей проверки.

— Во всяком случае, вы могли провести свой «эксперимент» более щадящим способом, — недовольно заметил Светляков.

— У нас очень мало времени, — честно ответил Дронго. — Я не должен вам ничего говорить, но поверьте мне, что времени нет совсем. Ваш «графоман» снова убил человека. И если его не остановить…

— Я думаю, мы все понимаем мотивы поведения нашего эксперта, — подвел итоги Феодосий Эдмундович. — Конечно, жаль, что госпожа Убаева так нервно прореагировала на наше предложение, как и Иван Иванович, но я думаю, что мы сможем с ними договориться. Тем более что номера их телефонов у нас имеются, и господин Дронго всегда может проверить, кому они звонили. Благодарю всех за помощь. Я полагаю, на этом мы можем закончить.

Дронго и Вейдеманис попрощались с присутствующими и вышли на улицу.

— Двое не отдали свои телефоны, — напомнил Эдгар, — ты думаешь, это кто-то из них?

— Не обязательно. Может, у них такая нервная реакция. Убаева могла позвонить кому-то из своих знакомых и не хочет, чтобы мы об этом узнали. У Передергина тоже могут быть личные секреты. Ты взял номера их телефонов?

— Конечно.

— Позвони Кружкову, пусть сразу едет в их компании. За любые деньги пусть получит распечатку и установит, кому они звонили в эти пятнадцать минут. Укажи точное время. И еще… Они оба вышли из комнаты. Пусть посмотрит и следующие пятнадцать минут. Входящие и исходящие звонки.

— Сделаю, — кивнул Эдгар, — сейчас я ему все передам.

Они уселись в автомобиль и отъехали. Через минуту водитель затормозил машину рядом с автомобилем Кружкова. Вейдеманис передал ему номера телефонов.

— Я следил за издательством, — сообщил Леонид. — Сначала вышла Убаева. Она кому-то звонила. Потом вышел Передергин. Он тоже говорил по телефону.

— Проверь все звонки, — предложил Эдгар.

Домой они возвращались, попав в обычную для Москвы автомобильную пробку.

— Что мы имеем? — задумчиво спросил Дронго. — Разговор Веремеенко с представителем французского посольства. Учитывая, что она женщина, это несколько снижает наш интерес к ней, но все равно нужно проверить. Сундукова звонила домой. Тоже нужно проверить. Светляков говорил с двумя сотрудниками «Литературной газеты». Это проверить легче всего. Остаются Кроликов и Кустицын. Если Кроликов звонил по своим служебным делам, то там не должно быть его близких знакомых, во всяком случае, тех, кто мог порекомендовать ему похитить эти рукописи. Остается Кустицын. Он сообщил, что Науменко его близкий знакомый.

— Он сказал, что это доктор физико-математических наук, — напомнил Вейдеманис.

— Вот это меня и смущает. Автор рукописи явно человек с высшим образованием. Может быть, он и не профессиональный литератор, но человек явно начитанный и образованный. Значит, Науменко остается главным подозреваемым.

— Начнем проверку с него?

— Да. Но сначала нужно узнать, кому звонили Убаева и Передергин.

— Тебе не кажется, что мы можем оказаться в тупике? Если ничего не обнаружим.

— Нет, не кажется. Кто-то забрал рукописи. И этот сотрудник знал о том, что еще одна копия находится в кабинете Оленева. Поэтому мы с тобой будем искать. И постараемся найти. Сделаем так. Ты проверяешь родственников Сундуковой, служебные связи Кроликова. А я сотрудницу французского посольства и профессора Науменко.

— Ты намеренно берешь себе самые сложные дела, — заметил Вейдеманис.

— Я прямо сейчас поеду к Науменко. Ты выписал номер его телефона?

— Конечно. Можешь позвонить. Ты уже определил для себя главных подозреваемых?

— Я полагаю, в первую очередь мы должны проверять связи редакторов. Именно тех четверых, которые находились в этой комнате. Понимаешь, в чем дело? Там масса рукописей, столы и шкафы завалены разными бумагами. Посторонний не смог бы разобраться, даже если пришел из соседней комнаты. И все четверо знали, что копия находится у Оленева.

— Сундукова звонила домой, — сказал Эдгар, — остаются трое других.

— Поэтому я лично буду проверять связи всех оставшихся. Давай номер телефона.

Дронго позвонил Науменко.

— Добрый день, — вежливо поздоровался он, — извините, что я вас беспокою. Я юрист, занимающийся недвижимостью. Меня обычно называют Дронго. И у меня к вам важное дело. Простите, как мне к вам обращаться?

— Анатолий Алексеевич, — ответил Науменко. — Но какое у вас может быть дело ко мне? Я не занимаюсь никакими вопросами с недвижимостью.

— Мне это известно. Но я собираюсь встретиться с вами совсем по другому вопросу.

— Хорошо. Когда вы хотите со мной встретиться?

— Немедленно.

— Тогда приезжайте в наш институт. Я предупрежу, чтобы вам оставили пропуск. Надеюсь, вы меня не задержите, в два часа я должен быть в академии.

— Ни в коем случае, — улыбнулся Дронго, — я постараюсь вас не задерживать.

Он позвонил сотруднице французского посольства.

— Мадам Бриоль, с вами говорят из издательства Литературного фонда. Извините, что я вас беспокою. Сегодня вам звонил господин Веремеенко.

— Да, — обрадовалась атташе по культуре, — вы уже все определили? Мне казалось, что эти два романа самые лучшие из тех, которые вы могли выбрать. Хотя в настоящей литературе все достаточно условно. Я знаю, что в вашем издательстве работает и господин Сидорин. Он работал и во Франции.

— Мы знаем. И обязательно с ним проконсультируемся. Спасибо за вашу помощь. Мы вам перезвоним.

Он положил телефон в карман.

— Можно даже не проверять, — недовольно пробормотал он, — это на самом деле атташе по вопросам культуры. Значит, у меня остается Науменко, а у тебя домашний разговор Сундуковой и деловые партнеры Кроликова.

— Я выйду на проспекте, — предложил Вейдеманис, — и поеду, чтобы взять свою машину.