Медовый месяц - Эми Дженкинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хотите, чтобы я рассказала вам про фэншуй? Я ответил:
– Нет, – и она как будто обиделась, так что я добавил: – Расскажите лучше про Лондон.
Она рассмеялась:
– Не собираетесь ли вы спросить, не знаю ли я кого-то из ваших знакомых, живущих в Лондоне, а?
Наверное, многие американцы при встрече задают ей этот вопрос. Они говорят: «Вы живете в Лондоне? А не знакомы ли, случайно, с Джоном?
Он тоже живет в Лондоне», – как будто это деревня. Один парень спросил ее: «Сколько человек живет в Англии? Наверное, несколько сот тысяч?» В действительности население Великобритании – м-м-м – пятьдесят пять миллионов.
Так что я сказал: нет, я не собираюсь задавать такие глупые вопросы. Флора мне понравилась. Понравился ее голос. Мы мило болтали. А Черил все не приходила и так и не пришла. В конце концов стало как-то странно сидеть у бассейна, когда уже смеркалось, и мы поднялись в квартиру. На кушетке рядом с мамой сидела Черил. Казалось, они довольно уютно устроились.
– Как ты сюда попала? – спросил я Черил.
– Как всегда попадаю, – ответила она. Потом, взглянув на Флору, сказала: – Вы, должно быть, Флора? – и посмотрела на часы.
– Мы были внизу, в бассейне. И не видели, как ты вошла, – сказал я.
– Мы разговаривали, – пришла на помощь Флора.
Черил стрельнула на нее взглядом. Не очень удачный ход – сказать такое Черил. К разговорам она особенно подозрительна. Говорит: известно, к чему они приводят.
– Что ж, – сказала Черил, – мы тут тоже разговаривали.
И посмотрела на маму, а та закивала головой в мою сторону, что я воспринял как «Хрен тебе!». Я сказал:
– Черил, это моя мама; вы, наверное, уже познакомились.
– Может быть, мне лучше прийти в другой раз? – спросила Флора.
Тут моя мать вспорхнула с кушетки и завопила:
– Да он за всю свою жизнь ни дня честно не проработал!
– Я очень извиняюсь, – сказал я, посмотрев на Черил. – Я собирался снять для нее номер в мотеле.
– Не беспокойся, – ответила она. – Мама согласна занять гостевую комнату.
– Мама? – повторил я, не веря своим ушам. – Мама согласна?..
– Знаешь, – перебила меня Черил, – у тебя очень неприятная привычка повторять мои слова. Если хочешь что-то сказать – говори прямо.
Это страшно развеселило мою мать. Она неколебимо стояла между нами.
– Говори! – потребовала она, прямо-таки пропела от ликования.
– Я здесь лишний, – сказал я.
Вот как получилось, что я сижу в «Буржуйской свинье» и пишу тебе. Девушка-англичанка побыла здесь какое-то время, но уже ушла. Она работает няней, нянчит ребенка какого-то банкира, у которого дом на холмах. Когда я ушел из квартиры, она пошла за мной, и было как-то неловко сказать ей «до свиданья». Мы ощущали некое чувство, какое связывает двух едва знакомых людей, когда они вместе попадают в заложники. Наверное, мне не стоило говорить ей то, что я ей сказал. Наверное, это все ее голос. Я мог бы говорить с ней часами.
Я должен поскорее вернуться и встретиться с этой музыкой.
Думай обо мне.
Будь здорова.
Алекс.
P.S. Заказал еще один капуччино.
От: [email protected]
Кому: [email protected]
Тема: Привет
Дата: 15 апреля, 1.03
Я не очень хорошо играю по правилам. Раньше я гордился этим, а теперь не горжусь. Я больше не думаю, что правила хороши для всех, но не годятся для меня. Я также знаю свои пределы. Все это дело со свадьбой я могу лишь принимать как данность. Меня одолевают кошмары. Я просыпаюсь весь в поту – мне снится невеста, в белом, под вуалью и очень высокая, зловещая, как призрак, – она летит ко мне по проходу в церкви. Когда вуаль слетает с нее, ее глаза оказываются огромными, как у сумасшедшей. Она смотрит на меня с таким напряжением и такой ясностью, что мой страх поднимается до самого горла и душит меня, и я уже не сомневаюсь, что сейчас умру. Но сон никогда до этого не доходит.
Я боюсь дать обещание, которое, вероятно, не смогу выполнить. Но больше всего невыносимо то, что на меня смотрят люди. Разве все это не следует делать вдали от чужих глаз? По-моему, следует.
Не беспокойся, я прошел через все это с психиатром. Я не возражаю против свадьбы. Я знаю приемы.
Моя мать бросила меня, когда мне было пять лет. Я сказал тебе об этом, когда мы разговаривали той ночью в Лондоне. Она сбежала с каким-то коммивояжером, а меня оставила с папой. Когда она вернулась через шесть лет, я уже воспитывался у отцовской сестры. Отцу было не до меня. У него был миллион женщин.
Однажды ночью, еще до того как отец ушел от нас, мне приснился кошмарный сон, и, проснувшись среди ночи, я обнаружил, что мой отец занимается сексом с какой-то женщиной. Я пришел в ужас. Не знаю почему. Я хотел убежать, но отец поймал меня. Он был пьян. Он с силой прижал меня к кровати и прокричал, что все это потому, что моя мать больше его не хочет.
Приемы… Я знаю приемы. И все же мне хочется отправиться в Вегас и покончить со всем этим за полчаса.
Когда прошлой ночью я вернулся в квартиру, там было темно и тихо. Я вышел на лоджию и уселся там послушать цикад. На меня нахлынуло чувство, будто я больше никогда не двинусь отсюда, а так и останусь между молотом и наковальней. Не могу сказать, что я размышлял здраво, – мои мысли напоминали шарик на колесе рулетки, закатившийся в узкий желобок и безостановочно бегающий по кругу.
И вдруг неизвестно откуда на меня нахлынули воспоминания. Я встал и отправился в гостевую комнату, где спала мать. Вытащил сигарету из пачки у ее кровати. Это напомнило мне о том времени, когда я мальчишкой заходил в ее комнату, а она лежала в беспамятстве на кровати, и я крал у нее деньги.
Мать спала с открытым ртом и казалась невероятно старой. Ты не представляешь, что можно так изгадить себе жизнь, как это сделала моя мать! Я попытался представить, что ее изношенное тело когда-то начинало жизнь новорожденным младенцем. Это казалось немыслимым.
Но странная вещь – когда она спала, в ней было больше человечности. В ней была человечность. И я замер, как пригвожденный, перед человечностью моей матери. Внезапно ее глаза раскрылись, и она спросила, известно ли мне, как много для нее значило, когда она вернулась из своих странствий, а я ждал ее и мы снова стали одной семьей.
Из уголков ее глаз скатились две слезинки. Я подумал, не поцеловать ли ее, но не успел я наклониться, как она снова заснула. Как будто ничего и не было.
Я вышел покурить и снова уселся на лоджии. Курить уже не хотелось, но я все равно дымил сигаретой. До этого я не курил два года, три месяца и четырнадцать дней. А теперь просто сидел и курил. Наконец, когда мне показалось, что я могу просидеть так всю ночь, из спальни пришла Черил и молча села в другое кресло.