Инструктор по экстриму - Андрей Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На улику, от которой ты избавился, – объяснила девушка и многозначительно улыбнулась.
– Ну и?.. Дальше, дальше!
– И подсчитала, что десять метров бревно проплыло за четыре секунды.
– И что это значит?
– А то, что только за каких-нибудь три минуты Некрасова могло отнести течением на полкилометра. А если он десять минут не мог выбраться на берег? Представляешь, где он сейчас?
Несколько мгновений Гера был погружен в математические расчеты. Он продолжал смотреть на Миру, но видел перед собой Некрасова, который со страшной скоростью несся по бурунам, пронзая пространство и время. Простая логика Миры Геру покорила. Она его вмиг вылечила, подняла со смертного одра.
Он издал какой-то звук, щеки его покрылись здоровым румянцем, в глазах появился интерес к жизни и прочим глупым и невероятным расчетам, которые бы реанимировали его почти умершую надежду.
– А что? – произнес он. – Вполне может быть. Течение-то здесь – ого-го! Так ведь?
– И я говорю, что ого-го, – подтвердила Мира.
– Молодец! – похвалил он и, подчинившись какому-то мимолетному чувству, наклонился к ее лицу и поцеловал щеку. – Когда этот кабан заявится, придется накостылять ему по шее, чтобы не проявлял инициативу.
Он делал вид, что забыл об отвязанной веревке. И Мира сделала вид, что забыла про дождь и мокрое бревно. Она, казалось, вообще обо всем на свете забыла. Взгляд ее намертво прилип к глазам Геры.
– Ты чего? – спросил он, догадавшись, что причиной столь странного оцепенения девушки стал его поцелуй. – Я что, испачкал губы? Так у тебя вроде бы щека чистая…
Она не приняла его шутки. Медленно провела пальцами по щеке, повернулась и быстро пошла вверх по тропе, где их давно ждала группа.
«Сдвинутая какая-то! – подумал Гера. – То голову мою прижмет к своему животу и стонет, то от поцелуя немеет».
Он вдруг вспомнил Славку с его безуспешными попытками научить Геру укрощать девчонок. Вот бы удивился, увидев, как красиво Гера отбил Миру от Некрасова. Жаль, что с кабаном дрянная история приключилась. А то было бы все как в кино.
Он провожал Миру глазами скромного победителя и думал о том, что она совсем не умеет целоваться и что этому вопросу в ближайшее время надо будет уделить внимание.
7
Ну что у нее за глаза! Вечная насмешка, тонкое понимание всего, что происходит, а очки с толстыми линзами создают впечатление, будто она не смотрит, а подглядывает.
– Что ж это? Вовочка завел себе прислугу в лице нашего дорогого инструктора?
Гера устанавливал палатку Некрасова, махал топором, забивая колышек в землю. Вера Авдеевна стояла рядом с ним, медленно поднося к пухлым губам сигарету.
– Он придет поздно, – не поднимая головы, ответил Гера. – А в темноте палатку не поставит.
Он никогда не думал, что долгая ложь – это ужасный труд. Это какой-то полет на сверхзвуковой скорости. Все внимание – на панель приборов, на ручку управления. Ни на секунду нельзя расслабиться, отвлечься, забыть, что ты летишь.
– Я догадываюсь, зачем он вернулся в старый лагерь, – произнесла Вера Авдеевна и закрыла ладонью усмешку.
Вот такой холодный душ – каждые полчаса. Гера попытался сделать вид, что ему до лампочки бормотание женщины, но врезал обухом по пальцу и от боли и раздражения вскочил на ноги.
– А чего тут догадываться? – тряся рукой, выдавил из себя Гера. – Человек потерял часы!
– Не думаю, что он потерял часы. Когда мы все стояли на берегу, часы были у него на руке.
– Не знаю! – нахмурился Гера. – Что он мне сказал, то я и повторяю.
– Ну что ты так заводишься! – мягко произнесла женщина и одной рукой обняла Геру. От ее кофточки пахло сладкими старушечьими духами. – Ты думаешь, что наш дорогой Вовочка способен выдержать диету? Да он наверняка уже сидит в каком-нибудь ресторане!
«Она просто мелет языком или же…» – подумал Гера и поискал взглядом Миру, словно хотел получить от нее поддержку. Но девушка помогала Шубину разжигать костер и не смотрела на Геру.
– Жрать охота! – громко объявил Брагин.
Он появился на поляне неожиданно, не выпуская руки своей подруги. Элла выглядела неважно, под глазами у нее обозначились темные круги, бледные щеки впали, на голове вместо прически колыхалось черт знает что. Правда, глаза блестели и были наполнены усталым счастьем. Брагин плоско шутил, грозился поймать в лесу кабана и изжарить его на вертеле, демонстрировал всем свой плоский, в клеточках мышц живот, гладил курчавую дорожку, ведущую под «молнию» джинсов, и крепко тискал плечи Эллы.
– Грибов нет, – сказала Элла вялым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Можно подумать, что вы их искали, – так же, не глядя ни на кого, ответила Вера Авдеевна.
– Нет, правда, правда! – совсем неубедительно произнесла Элла.
– Что-то вы, милая, похудели, позеленели, – промурлыкала Вера Авдеевна. – Надо нашему дорогому инструктору объявить выговор. Он обещал всем здоровый румянец.
Элла тотчас отправилась искать свою косметичку и надолго притихла в своей палатке.
– А где наш Вольдемар? – спросил Брагин, присаживаясь на корточки у костра. – Кажется, он обещал нам вечер с гитарой.
– Он ушел за часами, – ответил Шубин. Его рта не было видно из-под густых усов, и звуки, пробиваясь через густую поросль, становились невнятными.
– За какими еще часами?! – с деланым возмущением произнес Брагин. – Он обещал петь сегодня весь вечер!
– Наш дорогой инструктор утверждает, что Вовочка отправился в старый лагерь, – хихикнула Вера Авдеевна, по привычке прикрыв рот ладонью.
«Хоть бы они сменили тему! – подумал Гера, отыскивая взглядом какой-нибудь колышек, по которому можно было бы звездануть топором. – Будто нарочно издеваются…»
– Что это за сказки! – заносчиво крикнул Брагин. – Я же его недавно видел!
– Когда недавно? – уточнила Вера Авдеевна.
– Да вот… А в самом деле, когда я его видел?.. В лесу! Точно, в лесу!.. Элла, разве это не он сидел на обрыве?
– Он! Точно он! В зеленой штормовке! – подтвердила Элла, на четвереньках вылезая из палатки. Она была в купальнике, на плече висело большое полотенце.
Гера и Мира одновременно посмотрели друг на друга. Эти переглядки Брагин истолковал по-своему.
– А-а-а! – тоном разоблачителя закричал он. – Заговорщики! Вы посмотрите на них! Они втроем что-то затевают! Гадом буду, здесь пахнет каким-то крупным розыгрышем!
«Знал бы ты, чем здесь пахнет!» – подумал Гера, но дальнейшую болтовню Брагина уже не слышал. Сердце в его груди ошалело от радости и стало выдавать чечетку. Жив кабан! Цел и невредим! Сидит как ни в чем не бывало на обрыве, плюет в реку, а Гера здесь с ума сходит, к тюрьме себя готовит. Но почему он не идет в лагерь?
Гера сунул топор под ремень и, буркнув всевидящей Вере Авдеевне, что надо хвороста принести, направился к лесу. Оказавшись рядом с Мирой, он мимоходом коснулся ее руки и сказал:
– Пойдем прогуляемся.
– Идите-идите! – не преминула напомнить о своей наблюдательности Вера Авдеевна. – Мы Вовочке не скажем, куда вы пошли.
– Мы будем молчать, как рыбы, – пробубнил Шубин, вытирая слезы, которые лились из измученных дымом глаз.
Едва они оказались среди деревьев, как Мира остановилась.
– Куда тебя несет?
– Как куда? – недоуменно произнес Гера и нетерпеливо взял Миру за руку. – Надо поторопить его, а заодно объясниться.
– Чушь! – уверенно произнесла Мира, выдергивая руку.
– Что значит «чушь»?
– Не видели они Некрасова.
– Как не видели? Они же сами сказали! Зачем им лгать?
Ему показалось, что Мира издевается над ним. Почему она медлит, придумывает несуразные причины, чтобы не идти к обрыву? Почему она не подпрыгнула от радости, не хлопнула в ладони, не воскликнула: «Наконец-то! Значит, все обошлось. А то я уже бог весть что думала!» Ее взгляд все время ускользает, тает, словно вода, которая просачивается между пальцев.
– Не может он там сидеть! – убежденно произнесла она. – Зачем ему там сидеть – мокрому и озябшему? Разве он не может найти дорогу в лагерь?
Это не просто слова. Это твердое убеждение, что Брагин и Элла ошиблись. Но откуда это убеждение? Почему она отказывается идти – ведь так просто проверить, ошибка это или не ошибка. Она даже не хочет проверять. Может быть, она не хочет, чтобы они встретились? Чтобы Гера не узнал, что на самом деле произошло на переправе? Но Мира уже ничего не может изменить! Она лишь оттягивает их встречу, которая пусть на час, пусть на два часа позже, но все равно состоится!
– Мира! – ласково, как больной, сказал Гера. – Пойдем, пожалуйста, к обрыву! Давай найдем Некрасова и решим все наши проблемы. Если ты не хочешь его видеть, то я пойду один.
– А ты не боишься? – вдруг спросила она и как-то странно взглянула на Геру.
– Чего я должен бояться, Мира?
Он заметил, что она часто и глубоко дышит, а лицо ее бледнеет прямо на глазах.