Отдых в Турции - Алекс Экслер

Через пятнадцать минут автобус остановился рядом с каким длинным приземистым зданием, покрашенным зеленой краской.

– Это что? – спросила Ира.

– Турецкий золотодобывающий рудник, – не моргнув глазом, ответил Игорь. – Туда загоняют туристический жэнсчин с пепельный волос, и они там до скончания жизни добывают и обрабатывают золото под присмотром глубоко их уважающих турецких мужчин.

– Игорек, ну хватит трепаться, – сказала Ира. – Ты мне скажи, мы там чего-нибудь будем покупать?

– А нам, разве, что-нибудь надо? – поинтересовался Игорь.

– Мне – нет, – ответила Ира. – У меня все есть. Кроме дубленки. Но ты собирался Сереге часы выбрать. Да и тебе на шею цепак не помешал бы. У тебя, я надеюсь, тридцать сантиметров?

Игорь аж поперхнулся и на время потерял дар речи.

– Слышь, мать, – осторожно сказал он. – Может, все-таки не при посторонних?

– Что я такого сказала? – удивилась Ира. – Ты же сам говорил, что шея должна быть в диаметре тридцать сантиметров, чтобы на нее можно было цепак навесить.

– А-а-а-а, – успокоился Игорь. – Ви в ЭТОМ смисле!

– Ну да, – ответила Ира.

Потом замолчала и почему-то покраснела.

– Краснеть не надо, – скомандовал Игорь. – Тут все свои. А покупать в этом никто бараке ничего не будем. Это же специальный туристический аттракцион.

– В каком смысле? – поинтересовался Сергей.

– В прямом, – разъяснил Игорь. – Я тут уже был. Здесь расположена небольшая ювелирная фабрика, где обрабатывают всевозможные предметы из так называемого "турецкого золота", которого в Турции никогда в жизни не добывалось. Но поскольку эта фабричка включена в туристические маршруты, здесь есть зал со всякими золотыми изделиями, которые продаются минимум в три-пять раз дороже, чем в других местах.

– Тогда какой смысл сюда приезжать, если здесь настолько дорого? – несколько наивно спросила Ира. – Значит здесь никто ничего не купит.

– Ир, ну ты что? – спросил Сергей. – Ясно, как божий день. Игорь же сказал, что вся эта "ознакомительная поездка" – сплошное выкачивание денег. Поэтому она и бесплатная. Нас возят по разным дорогущим местам, где что-то покупают только те туристы, которые не знают нормальных цен и нормальных магазинов.

– Тогда зачем мы вообще сюда поехали? – довольно логично спросила Ира.

– По пути наверняка нам попадется какой-нибудь вполне недорогой магазин, – объяснил Игорь. – Потом, даже и в дорогом магазине можно сбить цену до вполне приемлемых величин. Была бы охота этим заниматься.

– А тебе охота? – поинтересовалась Ира.

– Конечно, – кивнул Игорь. – Я вообще чемпион по этому виду спорта. Могу поспорить, что первоначальную цену, названную за дубленки, я собью не вдвое, а втрое.

– Ну, втрое – это ты заливаешь, – засомневался Сергей. – Ладно еще, раза в полтора. Ну, в два. А втрое… Это значит, что или все продавцы там обнаглели просто донельзя, ведь многие люди покупают вещи, не пытаясь сбить цену, или ты просто заливаешь.

– Ничего я не заливаю, – спокойно сказал Игорь. – Вот увидишь, так все и будет. Вопрос упирается только во время, которое на это придется затратить. Но оно у нас есть.

– Спорим, – вдруг решилась Ира. – Спорим, что втрое цену не собьешь.

– Мать, – повернулся к ней Игорь. – и ты, Брутто? Чего это ты вдруг решила колотить по мячу в собственные ворота? Я же дубленки нам с тобой покупать буду, а не кому-нибудь еще.

– Все равно втрое – не собьешь! – продолжала упорствовать Ира.

– Спорим, – протянул руку Сергей. – На сто долларов. Я верю в Игоря.

В этот момент автобус остановился перед входом на фабрику, и в динамиках раздался голос Салмана:

– Дорогие тюристы, мы с вами у очень дешевый заведение, где есть делают очень ценный вещь из настоящий тюрецкий золото. Пойти купить, пожалуйста. Времени – час.

– Кстати, я бы сейчас не отказался посетить заведение, где действительно делают есть, – оживился Игорь. – У меня от вашей болтовни аппетит разыгрался.

– Сначала зайдем на фабрику, раз уж приехали, – решительно сказал Сергей, которому все-таки хотелось заглянуть внутрь, – а потом найдем тебе какое-нибудь едальное заведение, троглодит ты наш.

– Договорились, – сказал Игорь, и компания отправилась смотреть фабрику.

Внутри здания ничего особо интересного не было. Впрочем, сначала к туристам вышел симпатичный молодой турок, прекрасно говорящий по-русски, который вызвал большое оживление среди женской части аудитории, но он буквально за пять минут выдал пачку некоторых сведений об этой фабрике, после чего слово в слово повторил заверения Салмана в том, что дешевле, чем здесь настоящее золото купить невозможно, затем быстро убежал к другой группе туристов, которая уже показалась у входа.

– Ну вот, убежал, – разочарованно сказала Ира.

– Господи, – вздохнул Игорь, – тебе и этот приглянулся?

– Ну да, приглянулся, – пожала плечами Ира. – А что тут такого? Он же не в ЭТОМ смысле приглянулся. Просто интересно рассказывал.

– Ах, не в ЭТОМ смысле, – многозначительно сказал Игорь. – И кто же тебе приглянулся в ЭТОМ смысле?

– Слушай, ну хватит уже, – всерьез разозлилась Ира. – Надоело. Всю утро мозги компостируешь своей дурацкой ревностью. Откуда в тебе это взялось? Ты же никогда ревнивый не был!

– Может, он просто на завтрак мало поел? – высказал предположение Сергей.

– Кстати, вполне может быть, – согласилась Ира. – Слышал как он в автобусе есть просил?

Игорь, между тем, молча стоял рядом и никак не реагировал на обсуждение собственной персоны.

– Давай, Серег, – сказала Ира, – лучше отведем его поесть. А то ведь замучит своей ревностью. Эк его разобрало. Ни о чем другом и говорить не может.

– Я думаю, что это от большой любви, – сказал Сергей.

– Черта с два! – решительно заявила Ира. – Этот "горский князь" любит только себя. Больше он никого не любит. Невероятно, но это факт.

– Не понимаю, чего тут невероятного, – неожиданно вступил в разговор Игорь. – Что плохого в том, что я себя люблю? Ну да, люблю! – с вызовом сказал он. – И чувство это – взаимно!

– Видал? – повернулась Ира к Сергею. – Вот так всегда он и говорит. Не понимаю, говорит, почему я не могу себя любить.

– Не понимаю, – подтвердил Игорь. – Я же у себя – один. Кто еще меня полюбит так, как я себя? Я же знаю все свои желания, все свои потребности. Никто и никогда не угодит мне так, как я сам. Так что это чувство – вполне закономерно. И чего тут такого особенного – не понимаю.

– Вот так вот, – сказала Ира Сергею. – А ты говоришь – ревность от любви. Ревность у него – только от чувства собственничества. Мол, его боевая подруга не все внимание будет обращать на его светлую персону, поэтому у светлой персоны начнется недостаток внимания.

– Так он же сам сказал, что его светлую персону очень чутко поймет сама светлая персона, – сказал Сергей.

– Понимаешь, – начала объяснять Ира, – светлой персоне же тоже неохота все самой делать. Хочется, чтобы рядом была боевая подруга, которая вовремя все поднесет, принесет, отнесет, постирает, погладит, заштопает, прикурит, приласкает и так далее.

– Можно подумать, что тебе не доставляет удовольствие за мной ухаживать, – важно сказал Игорь.

– Это только ты думаешь, что за тобой ухаживать – такое безумное удовольствие, – заявила Ира. – На самом деле – это адский труд.

– Так, – решительно сказал Игорь, – мы сюда приехали вовсе не для того, чтобы обсуждать мою светлую персону. И вообще, я предлагаю прикрыть данную дискуссию, потому что она меня уже раздражает. Вы же не хотите, чтобы я сделался страшным в гневе? Тогда не только дубленок, тогда тут вообще ничего не останется в радиусе пяти километров.

– Точно его кормить пора, – сказала Ира. – Все классические признаки крайнего голода – налицо.

– Побежали быстренько золотишко посмотрим, – заторопил их Сергей, – а потом сразу пойдем кушать.

Игорь задумался. Лицо его явно выражало крайнее неудовольствие.

– Ладно, – наконец, сказал он. – Пошли смотреть твое дурацкое золото, но только быстро!

Компания отправилась в глубину фабрики, где за стеклянными дверьми виднелся зал продаж. Внутри оказалось довольно большое помещение – целый зал, где рядами стояли витрины со стеклянными крышками, под которыми виднелись всевозможные изделия из золота.

Сергей с Ирой гуляли по залу, с интересом рассматривая все эти побрякушки, а рядом шел Игорь с недовольным выражением лица, который на побрякушки не смотрел, а только все время что-то недовольно бормотал себе под нос.

– Слушай, чего он у тебя все бурчит и бурчит? – спросил Сергей Иру. – Может, надо было сумку с продуктами с собой взять, чтобы ему время от времени еды в топку подкидывать. А то все ворчит и ворчит. Он уже не бычок Игорясик, а какой-то барсук-ворчун.

– Можно подумать, что только он один с голодухи ворчит, – вдруг вступилась за своего благоверного Ира. – Все вы, мужики, когда голодные – сладу с вами нет никакого. Орете, ворчите, бурчите, ругаетесь, дуетесь, скандалите – все, как один. И ты, небось, такой же.