Время героев ч4 - Александр Афанасьев

Прикинул — что еще одну покупку не потяну. Все-таки — наличка не бесконечна, тем более что при мне были североамериканские доллары.

Ладно, прокатит.

— Удачной дороги, сэр! — напутствовал меня грязный Том, который только что положил в карман, наверное, месячную выручку, если учесть, что частники машины в кредит берут — и пошли все начальники в…

— Вашими бы устами…

Конечно же, в лесной глуши был магазин Field and stream. Товары для охоты и рыбалки. Его не могло не быть, потому что в местных лесах должно было быть зверье, даже несмотря на вырубку, а дальше — и вовсе заповедник. Поверить не могу, что не браконьерят.

Магазин был из средних — это если считать крупным универмаг Аберкромби и Фитч в Нью-Йорке, где товары для охоты, спорта и активного отдыха продают на четырех этажах. Но тем не менее — здесь можно было купить все — от наживки для ловли на крючок до винтовки Винчестер-семьдесят калибра.458 для охоты на аляскинского медведя-гризли.

Все же опасаясь, мы оставили машины в проулке, заперли их, пошли пешком — магазин мы приметили, пока искали лавочку грязного Тома. Лучше оборвать концы — пока их свяжут, мы сделаем дело и уберемся восвояси.

Заведовал торговым делом в магазине не приказчик, а явно сам хозяин, неумеренно красный нос которого вызывал подозрения. Над дверью магазина висел колокольчик — чтобы не проспать клиента.

Как залегендировать покупку костюмов Гилли и маскировочных сетей? А вот, послушайте.

— Сэр, добрый день — на сей раз, я принял роль этакого интеллигента

— Добрый день, джентльмены. Хотите что-то приобрести?

— Хотелось бы… — я презрительным, долгим взглядом окинул сойку с ружьями — прежде всего, средство против комаров. Ну, для рыбалки.

Хозяин достал требуемое и выложил на прилавок — спрей и гель.

— Вот это, пожалуйста. Четыре упаковки. А вы знаете о том, что использование спреев наносит ущерб озоновому слою земли?

Хозяин заведения понял, что перед ним за птица. Скривился — но покупатель есть покупатель. По-видимому, здесь их не так много.

— Что-то слышал такое, сэр.

— Вы знаете, что за последнее десятилетие заболеваемость раком кожи возросла на сорок пять процентов? Все это из-за фреона, который находится вот в этих баллонах! Мы сами губим свою среду обитания, сэр.

— Да, это прискорбно, джентльмены. Что-то еще?

— Пайки. Сухие пайки есть? Охотничьи.

— Да, конечно.

— И без мяса.

Владелец магазина посмотрел на меня как на дурака.

— Попробую найти что-то для вас, сэр.

Поняли? В лесу могут быть не только охотники и лесники. В лесу могут быть и экологи. Которые могут заниматься и подрывными действиями — например, вбивать специальные клинья в деревья, чтобы ломать пилы. Или портить лесорубочную технику. Или просто фотографировать, чтобы потом потрясать этими фотографиями на экологических конгрессах. И таким экологам может понадобиться и костюм Гилли, и маскировочная сеть. Потому что если их в лесу поймают лесорубы… Ну, говорю же — нравы здесь патриархальные.

Владелец вернулся с двумя пластиковыми коробками. Так называемый Рацион-А, его используют в зонах стихийных бедствий и гуманитарных катастроф. Он не армейский, а поэтому — гораздо вкуснее.

— Рис с черносливом, сэр. Подойдет?

— Хорошо. Беру все, что у вас есть. Мы сюда надолго.

— Хорошо, сэр.

Самое главное — выдерживать тон. Агрессивная неуверенность и вызов, тон человека, которому пришлось побывать в роли побитого камнями пророка, и который это запомнил — но не сдался и продолжает борьбу.

А вы как думали? Нас учили подрывным действиям в глубоком тылу противника. Раствориться в толпе, стать таким же, как все, завербоваться в чужую армию, устроиться на важный оборонный завод, сделать бомбу из материалов, которые продаются в хозяйственном магазине, навести на цель стратегические бомбардировщики, распускать слухи, сеять панику, распространять дезинформацию, организовывать группы сопротивления. Мы — везде и нигде. Потому что мы — спецназ.

Когда владелец магазина вынес охапку рационов — он увидел, как я неуверенно показываю Майку на охотничий костюм Гилли, который ничуть не хуже армейского.

— А было бы неплохо. А то помнишь, как в прошлый раз…

— Ваши рационы, сэр — хозяин бухнул на прилавок рационы.

— А вон это… это что такое?

— Это костюм для охоты на уток, сэр. Маскирует на местности.

— Боже, какая мерзость — убивать ни в чем неповинных птиц. А у вас есть костюмы нашего размера?

— Сэр, этот костюм идет в трех типоразмерах, подгоняется по фигуре. Полагаю, найдется.

— А сколько стоит?

— Триста девяносто девять фунтов, сэр.

— Тогда — нам две штуки. И вон те — камуфлированные спальные мешки — тоже.

— Да, сэр.

— И маскировочные сети. Так, чтобы хватило… как можно больше, сэр. Мы покупаем.

На прилавке появились два костюма Гилли, мешки и маскировочная сеть. Много маскировочной сети — а она никогда лишней не бывает.

— Палатку. Большую, и чтобы был полог от комаров.

На прилавке появилась упакованная палатка.

— И еще… пленка для фотоаппаратов есть? Для съемки со вспышкой.

— Боюсь, что нет, сэр. Придется вам зайти в супермаркет, он на той стороне улицы, выйдете и сразу увидите.

— Двухэтажное здание?

— Да, сэр, оно самое.

— Хорошо, зайдем. Спасибо, вам. Хотя я бы все же перестал продавать патроны и стал продавать пленку. Заработаете больше.

— Да их и так никто не покупает уже… — пожаловался со вздохом хозяин, производя окончательный подсчет — как стали добывать нефть севернее нас, так зверье из лесов пропадать стало. Да, сэр.

Лучше бы он этого не говорил.

— Вот! Вы сами признаете, что мы варварски относимся к природе, губим ее — и в то же время торгуете тем, что помогает убивать животных и птиц — я жестом Цезаря обвел стойку с ружьями — но мы собираемся прекратить все это, сэр. Мы снимем, что происходит с вашими ручьями и деревьями, снимем, во что здесь превратилась земля, потом покажет это по телевизору. И добьемся слушаний в Парламенте по этому вопросу, сэр, вот вам мое слово, добьемся!

— Верю вам, сэр.

— Верите, но в то же время сами…

Нет, этот не сообщит. Если кому и сообщит — так вечером за кружкой пива бригадиру лесорубочной бригады, что в округе появились чертовы экологи и теперь надо ждать проблем. И если даже сюда приедет контрразведка, пока она поймет, кто же все-таки мы, военные, экологи или вороватые снабженцы с нефтяных приисков — нас здесь уже не будет.

Ловите конский топот. Да, сэр.

21 июля 2012 года

Британская Канада

Семьдесят миль от точки А

Наше возвращение — с двумя как нельзя более подходящими машинами и кучей всякого добра — произвело фурор. После рассказа Майка в своем кругу о том, как мы все это добыли — на меня начали поглядывать с опаской, точнее даже с опасливым уважением. Североамериканцы — люди большей частью простоватые, честные, так перевоплощаться по несколько раз за час они не могут. Видимо, только сейчас до них начало доходить, с кем бы им пришлось иметь дело, начни они воевать против нас. В японском языке, очень образном, один из терминов, обозначающий разведчика — человек с тысячей лиц. Вот и я — человек с тысячей лиц.

В тот же день мы переехали намного ближе к объекту, но не так близко, чтобы вызывать подозрения. Под вечер — уже расположившись, и создав новое гнездо — запустили легкий беспилотник и произвели, как смогли доразведку местности, нанеся полученную информацию на карту. Теперь, с беспилотниками, это было делать проще — а к самому объекту мы не совались, только оглядели окрестности.

Заодно — мы увидели совершенно непредставимую вещь. Оказалось, что заложники пользуются какой-то степенью свободы. Я не поверил, и даже переспросил — но морские пехотинцы — наблюдатели видели выезжающую машину с женщиной за рулем, и видели играющего за пределами периметра мальчика. Получается, что режим содержания заложников был не таким строгим, как мне представлялось.

Тем хуже для них.

Этому — кстати есть объяснение, вполне разумное. Первое — что рано или поздно заложников придется возвращать, и британцы хотят оставить себе хоть какую-то лазейку. Да, мы захватили их — но мы не причинили им вреда и хорошо с ними обращались, все равно, что они были у нас в гостях. В наших общих интересах не поднимать шума, тем более что мы вам их возвращаем в целости и сохранности. Второе — аристократы всего мира все-таки связаны некоей общностью между собой, аристократия наднациональна. Захват в заложники супруги Правящего Монарха и Наследника Престола — сам по себе вопиющий акт. Еще более вопиющим он станет, если выяснится, что с ними плохо обращались. Это вызовет возмущение даже британской аристократии — и правительству придется пойти на неприятный разговор в Палате Лордов. А это — никому не надо.