Бог смерти не любит яблоки - Алиса Чернышова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Танатос молчал. Он никогда не задумывался об этой стороне жизни Амано, никогда не думал о том, чем тот платит за сомнительное удовольствие — быть на стороне восстания модов.
Танатос почувствовал, как злость уходит, а на смену ей накатывает странное отупение, опустошение, буквально пригибающее к земле. Ему случалось испытывать подобное в лабораториях, во время особенно хитровыкрученных психологических экспериментов. Но — не в такой степени.
— Ещё раз: зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты не занимался поиском правых и виноватых. Вы оба не хороши и не плохи, вы просто на своих местах. И в своём контексте. Ненависть в данном случае деструктивна, уж поверь. Я проходил.
— А боль в груди? — он не собирался спрашивать, но у него вырвалось почти помимо воли. — Горечь во рту, странное давящее чувство по всему телу, затруднённое дыхание? Я проверил жизненные показатели, они в норме.
— Так ощущается беспомощное горе, — сказал Амано. — Оно приходит за злостью. Его чувствуешь всегда, когда контекст оказывается сильнее тебя. Это я проходил тоже.
Танатос собирался ответить, но его прервал сигнал.
Пора было возвращаться в реальность. К их контексту.
— Начинается.
— Да. Начинается.
*
“Воины Гвады! Битва за Гэлло проиграна. Сдавайтесь в плен, и вам будет даровано помилование. Каждый сдавшийся офицер получит статус гражданина. У вас есть слово Канцлера Альдо!”
Это сообщение, в разных вариациях, но неизменное по сути, передавалось по всем каналам связи, до которых альды только могли дотянуться. Образно говоря, оно гремело из каждого чайника — чем бы ни был в конечном итоге этот самый “чайник”, Танатосу нравилась идиома.
Разумеется, немногие гвадцы сдавались. Кого-то останавливали командиры, кого-то — патриотизм и жажда мести за погибших, кого-то — банальный здравый смысл. Разумеется, не то чтобы обещаниям диро Эласто совершенно не имело смысла верить, но… Скажем, будь сам Танатос по другую сторону, он бы определённо выбирал из вариантов “умереть в бою” и “сбежать по-тихому”. Сдаваться на милость альдов, прекрасно зная эту самую милость, он не стал бы точно.
Впрочем, не то чтобы альды были в этом так уж одиноки. В одну из их последних встреч (и ему ещё тогда стоило насторожиться, серьёзно, но он упорно не хотел замечать очевидных звоночков) Ли сказала: “Война — это никогда не битва добра со злом. При самых справедливых раскладах, война — это битва большего зла с меньшим злом.” И, насколько Танатос знал, судьба пленных альданцев была просто ужасна. Особенно если речь шла о модификантах.
Моды не были частью никаких военных соглашений. Их ничего хорошего не ждало ни по ту, ни по эту сторону: одни их эксплуатировали, пользуясь полностью зависимым положением, другие — ненавидели и боялись, перенося на них всю вину, всю злость, не признавая за ними никаких человеческих прав.
Таков в этой войне был их контекст.
Тем не менее, факт остаётся фактом: гвадцы сдавались довольно редко. И чаще именно офицеры, которые действительно рассчитывали выторговать нечто в обмен на свою лояльность, а также публичные заявления о прозрении и принятии идей генетической разумности как единственного допустимого курса развития общества.
Так что, когда в сторону флагмана с планетки М-254-а медленно поднялся знакомый корабль, отсвечивая на всех частотах так называемым “белым флагом” (универсальным кодом, символизирующим готовность сдаться в плен), никто особенно этому не удивился.
— У нас перебежчик, судя по коду — из старших офицеров, — отрапортовал Ироро.
— Хорошо, — усмехнулся генерал Дро. — Известно, кто?
— Личный порядковый номер С-2156. Исходя из наших баз данных, это Лиана Брифф, лейтенант, по некоторым данным, уже капитан. Приписана к крылу “Гнев”. В прошлом — кибергонщица.
— Кибергонщица? Серьёзно? Хорошо хоть не стилист, — покачал головой зам Эджо. — А нам среди пленных и такое встречалось, можете вообразить? Это совершенно обескураживает. Они там совсем с ума сошли с этой своей генетической ограниченностью! У нас-то выбора нет, мы воюем и выполняем свой долг. Но они могли бы, как положено, выставлять навстречу нам модов, а не замороченных агитками людей-гражданских! Кто вообще так воюет?
— О, мой друг, это же гвадцы, — скривился Ироро. — Они — лицемеры, не желающие признавать, что будущее наступило. Они цепляются за древность, как за спасательный круг, и не хотят видеть, что тот давно прохудился. Их граждане просто не понимают, какую услугу мы им в конечном итоге оказываем, избавляя от совершенно невменяемого руководства, не желающего двигать прогресс. Кровь всех этих несчастных замороченных граждан — на их, и только на их руках. Мы всего лишь делаем то, что необходимо, ради процветания этой великой галактики.
— Всё так, — кивнул генерал Дро. — Мы не отвечаем за то, как Гвада выбирает себе военных. Факт остаётся фактом: вступив в гвадскую армию, эти люди, независимо от их генетического потенциала, становятся нашими врагами, подлежащими уничтожению. Впрочем, в данном случае нужно будет проверить, насколько эта, с позволения сказать, “кибергонщица” может быть адаптирована и полезна разумному гвадскому обществу. Так что, принимаем её сдачу.
— При всём уважении, это очень похоже на ловушку, — протянул Амано. — На мой вкус, слишком похоже.
— Я вас прошу, — скривился Ироро, — что они могут нам противопоставить?
— Не скажите. Нам сложно оценить масштаб техники, которая ещё могла у них остаться, но по самым оптимистичным прикидкам где-то находится неучтённая маскировочная установка, а также несколько боевых робокораблей класса “Рейнджер”. Это действительно может быть проблемой.
Генерал Дро пожевал губами.
— Ваши предложения?
— Предлагаю выслать навстречу бронированный перехватчик, захватить в плен пилота, а корабль привести на буксире. Я лично мог бы руководить операцией.
— Можем
