Мир наизнанку - Александр Соболь

Страшно захрипев, раориец из последних сил метнул в Кавердина Пускара и палаш, и нож. Палаш Кавердин легко отразил щитом, а вот нож попал в правое предплечье, пробил кольчугу и нанес ему, по всей видимости, весьма болезненную рану. Но, конечно, не смертельную, чего нельзя было сказать о ране Криаса. Его могучий организм еще боролся со смертью, но он терял силы буквально на глазах, и когда судья подбежал к нему, раориец испустил дух.

Выбежали рабы с носилками, погрузили тело Криаса Бууна и принесли в гладиаторскую, где его положили рядом с Траолом Рэфом. Маркиз ла Дуг-Хорнар был угрюм и необычно бледен. Он произнес какие-то ритуальные фразы, почти неслышимые сквозь восторженный рев публики, приветствующей Циркуля-Убийцу Кавердина Пускара с тридцатой победой и вступлением в касту вольных гладиаторов. Грянули фанфары, и тут же на Арене начался соответствующий Ритуал. Сюда же выбежал лекарь-маг дружины герцога диль Оанга Тарфара (такое, как правило, не допускалось, но сейчас - тридцатая победа! - судья милостиво кивнул головой, разрешая), промыл и перевязал рану победителю, пошептал над ней, сделал несколько пассов и, одобрительно хлопнув Кавердина по длинной худой спине, убежал обратно.

Всего этого бойцы дружины ла Дуг-Хорнара не видели, мрачно сгрудившись возле двух поверженных товарищей.

- Ну что ж, Киурт, - медленно проговорил маркиз, обращая потускневший взор на вольного гладиатора, - тебе предстоит сравнивать счет.

- Не сомневайтесь во мне, хозяин, - ответил Киурт Тормс, низко поклонившись маркизу.

- Ферон Гуртак сильный боец, но я убью его, клянусь небом.

- Да, - сказал маркиз, - ты уж постарайся, - и положил Киурту руку на плечо.

Они переждали Ритуал Посвящения победителя предыдущего боя в вольные гладиаторы, и Киурт Тормс медленно направился к выходу, неся в руках свое оружие и доспехи - на тот случай, если судьба улыбнется бойцам и им придется драться любимым оружием.

Так, к счастью, и случилось.

Киурт облачился в пластинчатую кольчугу, штаны со сплошной металлической защитой ног спереди, шлем без забрала, открывавший глаза гладиатора, низкие сапоги из кожи Голубого Дракона и такие же перчатки с нашитыми тонкими полосками стали на тыльной стороне ладоней. Его меч по длине лишь едва уступал мечу Катнора Онса, был чуть уже, но сталь клинка отсвечивала уже знакомым Рангару фиолетовым блеском. На поясе у Киурта висел прямой кинжал столь большой длины, что вполне мог сойти за маленький меч. Довершал убранство гладиатора овальный щит из черного металла, на внутренней стороне которого Рангар заметил ребра жесткости, значительно щит упрочнявшие.

Очень похоже оказался экипирован и соперник Киурта Ферон Гуртак, также вольный гладиатор, одержавший на две победы больше, чем Киурт Тормс. Только у Киурта доспехи были черного цвета, а у Ферона - багряного. Мечи гладиаторов казались одинаковыми и различались только цветом - клинок у Ферона сверкал ясным серебристым блеском; багряный щит его имел круглую, а не овальную форму.

Вновь гонг, вновь зрители затаили дыхание, и в мертвой тишине противники начали сближаться друг с другом.

Глаза Киурта глядели, как обычно, холодно и бесстрастно, а вот в прищуренных глазах Ферона, как бы ощупывавших приближающегося соперника, Рангару почудилось беспокойство... Впрочем, с такого расстояния немудрено было и ошибиться.

С первых занов боя стало ясно, что коса нашла на камень, и противники достойны друг друга. Яростный, мощный и, казалось, неудержимый напор Киурта Тормса натолкнулся на поистине изумительную защиту Ферона Гуртака. От фиолетового и серебристого сверкания мечей рябило в глазах - с такой быстротой наносились удары и контрудары. Киурт теснил Ферона, но тот отступал очень умело, пользуясь всей площадью Арены, но стараясь не приближаться к окаймлявшей Арену красной черте. Существовало еще одно суровое правило, что гладиатор, коснувшийся или заступивший за красную линию, лишался какой-нибудь единицы своего вооружения либо доспехов - на усмотрение судьи.

Кажется, Киурт нацелился на этот тактический ход, и когда Ферон вновь оказался в опасной близости от красной черты. Шквал, Приносящий Смерть почти оправдал свое прозвище, взорвавшись такой мощной атакой, что его соперник, не удержав равновесия и не успев ускользнуть вправо или влево, сделал шаг назад и заступил за линию цвета его доспехов...

Немедленно пронзительный крик судьи остановил схватку. Киурт, по-прежнему бесстрастный, отступил на три шага и совершил ритуальный поклон судье. Ферон, пунцовый от злости, тоже поклонился и теперь, задыхаясь (трудно, трудно ему приходилось!), ждал приговора.

От судьи в данном случае зависело многое - если не все. Он мог, например, лишить Ферона Гуртака меча - и участь поединка была бы тут же решена. Он мог потребовать снять шлем или кольчугу, что также резко уменьшало шансы соперника Киурта Тормса. С другой стороны, это столь же резко ослабило бы интерес к поединку и вызвало неудовольствие публики, как обычной, так и высокопоставленной, занимающей центральную ложу. Поэтому, как правило, первое касание красной черты или ее пересечение каралось судьей чисто символически. Вот и сейчас арбитр потребовал, чтобы Ферон Гуртак снял перчатку с левой руки, державшей щит.

Ферон Гуртак по прозвищу Смерть Исподтишка после этого утроил бдительность. Свое прозвище он получил вполне заслуженно: поединки Ферон строил, базируясь на виртуозной защите и изумительному чувству дистанции; собственные же разящие удары он наносил совершенно неожиданно для противника, причем, как правило, из таких положений, которые даже опытными бойцами оценивались как бесперспективные и для нанесения ударов негожие. Киурт, естественно, знал об этой манере боя Ферона, но его, казалось, это мало волновало - он продолжал мощно и целеустремленно атаковать, тесня соперника, и до конца первого раунда заставил-таки Ферона вторично заступить за "линию медленной смерти", как ее называли гладиаторы.

На сей раз амфитеатр буквально взорвался свистом и улюлюканьем. Судья, однако, слегка поколебавшись и бросив неприметный взгляд на ложу знати, где у герцога друзей и сторонников было поболее, чем у известного своей независимостью маркиза, дал указание Ферону Гуртаку снять вторую перчатку. Публика встретила это решение арбитра еще более громким улюлюканьем, свистом и хохотом.

Спасая ситуацию, прозвенел гонг. Первый раунд закончился.

- Как ты?! - вопросом встретил Киурта маркиз.

- Все нормально, хозяин. У меня ни единой царапины, а вот правую руку Ферона я таки задел. Не знаю, правда, насколько серьезно, - он не зря выбрал такой цвет доспехов... Все будет хорошо. Во втором раунде я его измотаю вконец и заставлю заступить хотя бы еще раз. Думаю, судья уже не будет столь либерален. Ну а в третьем... Если Ферон продержится до третьего раунда, то я, пожалуй, применю свое секретное оружие. - Киурт впервые усмехнулся, и у Рангара от этой усмешки мороз по коже пробежал.