Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая - Константин Колчигин

Когда мой заместитель, налив себе очередную кружку чаю, похоже, задумался: съесть ли сейчас еще с десяток беляшей или подождать немного, я попросил его показать мне негласно захваченный им в экспедицию «набор подрывника». Огнев с готовностью отставил кружку, поднялся, вытянул из-под своего топчана дорожную сумку средних размеров, расстегнул молнию и стал выкладывать прямо на одеяло небольшие бруски, упакованные в красную парафинированную бумагу – четырехсотграммовые тротиловые шашки. Бегло осмотрев их (дата изготовления приходилась на средину двадцатого века, но это не имело особого значения – тротил весьма инертное в химическом отношении вещество и у него нет четкого срока годности), я потянулся к маленькому железному ящичку, вытащенному Огневым последним, и осторожно открыл его. Детонаторы, тщательно уложенные в нем, были уже совсем недавнего изготовления, как и аккуратно свернутые в «бухточки» детонационный и огневой шнуры (оба в пластиковых оболочках, первый – красного цвета, второй – бело-серого).

– Сам справишься, Иван Ильич, или моя помощь нужна? – спросил я, закрывая ящичек. – Приходилось заниматься такими делами?

– Лед много раз рвал, Николай Александрович, – ответил Огнев, дотягиваясь до своей кружки на столе. – Да Василий в «учебке» неплохой курс подрывных работ прошел. Так что не волнуйтесь – сделаем все как надо!

– Ладно! – сказал я, выпрямился и глянул на своего заместителя.

– Обязательно проверь скорость горения шнура, а для шашек продолбите хороший желоб: чем глубже, тем лучше! Да не увлекайтесь – штуки четыре, я думаю, на первый раз достаточно! И ноги во время уносите – я не хочу потом отскребать вас обоих от стен в ущелье!

– Все будет нормально, Николай Александрович! – еще раз заверил меня Огнев. – Завтра «утречком» и рванем!

Пройдя в свою «каюту», я придвинул скамейку к столику, сел и на минуту-другую задумался о предстоящей поездке по морям чужого мира. Потом потянулся за «ежедневником», лежащим на полке, положил его перед собой на столик и, подумав еще несколько минут, составил предварительный список всего, что следовало захватить с собой в это плавание, которое могло продлиться от нескольких дней до двух – трех недель. Когда я заканчивал записывать основные события сегодняшнего дня, вошла Наташа – остановилась на несколько секунд за моей спиной, а потом, положив руки мне на плечи, наклонилась и прижалась щекой к моей шевелюре.

– Не вздумайте сказать, что вам постоянно снятся мои седины! – полушутя-полусерьезно проговорил я, откладывая карандаш.

– Каждый раз… Стоит только заснуть! – отозвалась моя помощница, а потом чуть изменившимся (от легкого смущения) голосом добавила. – Вам ведь нужен пример перед глазами?

– Конечно, – вздохнул я, убирая на одну полку «ежедневник» и по пути беря с другой рулоны с тканью белого и розового цвета.

– В этом случае простым снятием размеров ни за что не обойтись…

Наташа отправилась в свою «каюту» и почти сразу вернулась назад. Разложив передо мной на столике изящное кружевное изделие розового цвета, она как-то даже неловко опустилась на кушетку, не сводя с меня глаз. Посмотрев сначала на этот интимный предмет дамского туалета, я перевел взгляд на свою помощницу – щеки девчонки заметно порозовели, и она почти сразу опустила глаза.

– Никогда бы не подумала прежде, что мне придется просить мужчину шить мне белье… – призналась она.

– Пустяки, Наташа! – намеренно небрежно отмахнулся я, давая ей возможность справиться со смущением. – Кто другой здесь еще поможет вам… Скажите-ка лучше – эти размеры вас устраивают?

Девушка только кивнула в ответ и забралась с ногами на мою лежанку – мне подумалось, что она, предлагая мне «пример перед глазами», недооценила собственную реакцию на подобную демонстрацию своего нижнего белья и теперь все еще не могла избавиться от неловкости… Подумав несколько минут, я вновь взял с полки «ежедневник», открыл страницу с предыдущим эскизом и рядом набросал возможные варианты выкройки будущего изделия.

– Пожалуй, нам с вами под силу лишь классический вариант – полностью закрытый и, увы, лишенный каких-либо украшений…

– перешел я на деловой тон – план дальнейших действий был мною уже обдуман и принят. – У нас нет кружев, косточек, чашечек и регуляторов длины… Все что мы имеем – это неплохая, но совершенно не эластичная ткань, бельевые резинки и, кажется, несколько подходящих по толщине листков поролона…

Наташа промолчала, но я, собственно, и не собирался больше ничего обсуждать, а просто принялся за работу. За свою жизнь я решил множество сложнейших задача и переделал уйму трудных дел – от того мое нынешнее занятие вовсе не показалось мне чем-то невыполнимым. Тщательно раскроив розовую ткань, я принялся стачивать все элементы будущего изделия, внося по ходу дела необходимые поправки, ориентируясь на лежащий передо мной образец. Моя помощница молча наблюдала за мной сначала сидя, а потом полулежа, довольно удобно (на мой взгляд) подложив плед и надувную подушку. Сформировав чашечки, сделав поролоновые вставки и подкладку (все швы от выточек у меня, разумеется, оказались внутри), я приступил к стачиванию основных деталей, усиливая конструкцию, везде, где, на мой взгляд, это было необходимо, двойной или даже тройной строчкой. Моя помощница задремала под негромкий равномерный стрекот швейной машинки и не проснулась даже тогда, когда я заменял вконец истощившийся комплект аккумуляторов на запасной… Провозился я с одним изделием достаточно долго: мы отужинали в девятом часу и лишь около двенадцати я вручную сформировал застежку: пришил тройной ряд скобок и крючков. Потом внимательно осмотрел то, что у меня получилось: не выставочный образец, конечно, но, тем не менее, достаточно аккуратное и вполне приемлемое для походных условий изделие… Раскроив также белую ткань еще на пару экземпляров, я решил оставить все на столе как есть, чтобы после тренировки еще до обеда закончить эту работу, задействовав минигенератор. Осторожно сдвинув скамейку, я поднялся и чуть прошелся по тесному помещению: два шага туда и два – обратно (не в меру засиделся за столом). Сделал я это очень тихо, но моя помощница все же проснулась: пошевелилась, приподнялась и села, поправляя пышные рыжеватые волосы.

– Я долго спала? – сразу спросила она, немного даже виновато поглядывая на меня. – Вам, наверное, ведь тоже давно пора отдыхать…

– Примеряйте, Наташа, очередную обнову! – невольно улыбнулся я. – Если я еще хоть раз возьму девчонку с собой в экспедицию, то лично накуплю ей пару огромных чемоданов белья…

– Этой девчонкой буду только я! – немедленно и довольно решительно заявила моя помощница.

– В таком случае, сделаю это для вас! – отозвался я, подавая ей готовое изделие.

Перебравшись через Адмирала, который, как всегда, вольготно расположился в проходе, оставив очень немного места – даже ногу было поставить некуда, Наташа прошла в свою «каюту». Я следом за ней вышел на кормовую платформу и огляделся – кругом было спокойно, ярко светил Агни, в темно-синем небе ни облачка, легкий ветерок шелестел в тростниковом ограждении боковых проходов нашего плавучего дома, теперь стоявшего на берегу, в неглубокой воде озера время от времени плескала некрупная рыбешка, а где-то далеко на западе прозвучал одинокий крик птеродактиля. Справа чуть слышно проскрипел песок, и из-за угла «Дредноута» неторопливо вышел Сергей с ружьем на плече – делал обход во время дежурства. Две другие собаки, должно быть, подобно Адмиралу дремали где-нибудь под носовым навесом. Кивнув Сергею, я постоял еще немного, думая о предстоящем круизе – мне не хотелось брать с собой молодежь в эту далеко небезопасную и продолжительную экскурсию…

– Николай Александрович! – позвала меня моя помощница из своей «каюты».

При моем появлении в проходе Адмирал на этот раз приподнялся и сел, ткнулся прохладным влажным носом мне в руку, а уже потом встал, потянулся и степенно вышел наружу. Остановившись на пороге, я с минуту молча смотрел на Наташу, которая теперь была лишь в одной юбке – рубашку одевать не стала, чтобы продемонстрировать мне новое изделие непосредственно на себе.

– У вас действительно золотые руки, Николай Александрович! – опять чуть смущенно проговорила она. – Сидит словно влитой… Даже те, что купил Иван Ильич, не такие удобные. Мужчины, наверное, лучшие портные…

Из-за обилия пошедшего на него материала и особенностей фасона изделие имело настолько строгий и даже целомудренный вид, что я не стал высказываться по поводу столь откровенного показа, приняв эту демонстрацию как должное…

– Вы отлично сложены, Наташа, – негромко отозвался я, прислоняясь плечом к дверному косяку. – Поэтому на вас так хорошо смотрятся даже самые неказистые изделия…

– Спасибо, Николай Александрович! – улыбнулась девушка и без лишних церемоний положила обе руки мне на плечи (помещение было довольно тесным, и мы стояли достаточно близко), а потом и вовсе закинула их мне за шею. – Вы все чаще балуете меня комплиментами! Теперь и мне кажется, что нам пора очень серьезно поговорить!