Праведник (ЛП) - Ловелл Л. П. Лорен Ловелл

— Свобода — расплывчатый термин. Ты останешься здесь на некоторое время. Ради твоей безопасности.

Его юное лицо искажается гримасой отчаяния.

— Могу я увидеть сестру? Она послала тебя, верно?

— Скоро. Когда это будет безопасно. Ты же не хочешь втягивать ее во все это еще больше, чем она уже втянута, не так ли?

Он прикусывает нижнюю губу, и я вижу это… Она ему больше как мать, чем сестра, а когда люди в беде, им так часто хочется иметь материнское плечо. Даже я могу это в какой-то степени понять, в конце концов, моя мать — одна из немногих людей, которых я уважаю. Он скучает по Иден. Даже нуждается в ней.

— Можешь пользоваться любыми удобствами, — я указываю на гостевую, ванную и кухню. Я позволю ему разгуливать на свободе, потому что он не сможет выбраться из этого пентхауса, разве что спрыгнет с балкона. И мне нужно оставить свои возможности открытыми, предстать перед ним в роли друга. Если я — его похититель, то вернуть его к Иден будет непросто.

Я наблюдаю, как он осторожно выходит из комнаты, его глаза расширяются, когда он осматривает пентхаус. Я отхожу, предоставляя ему возможность самостоятельность исследовать территорию.

Я пока не знаю, что собираюсь с ним делать. Мой разум мечется между рациональным и… Иден. Она все перемешивает в моей жизни, ввергая меня в хаос и наблюдая, как я барахтаюсь, вынужденный существовать в неопределенности. Я знаю, что это проверка. Знаю, что терплю неудачу, но мне все равно.

***

В ближайшие дни стали понятны три вещи. Отто действительно кажется хорошим парнем, как его и описывала Иден. Иден явно все больше и больше впадает в отчаяние, хотя я никогда не общаюсь с ней напрямую, потому что она спросит меня об Отто, и мне придется солгать. Ложь — это грех. И, наконец, третье: ее парень становится проблемой.

Джейс заходит в гостиную, захлопывая за собой дверь.

— Первая партия готова к отправке в Лос-Карлос, — отчитывается он. — Я проверил ее, но на всякий случай… — он бросает на стол пачку денег.

Я беру идеальные, аккуратно напечатанные новые купюры и провожу большим пальцем по их срезу. Банкноты шелестят друг о друга, и от них исходит запах свежих чернил. Взяв верхнюю, я осматриваю ее, внимательно вглядываясь в каждую деталь.

— Иден сегодня снова спрашивала об Отто, — говорит он. Точно так же, как она делала это последние несколько дней. Всегда Джейса, никогда меня… потому что она меня не видит. Но я всегда вижу ее. В моем клубе, дома, когда она ходит по магазинам, и когда она видит этого мальчика… в моих снах. О, да, я вижу ее.

— И что ты сказал ей? — бормочу я, изучая каждую мельчайшую деталь купюры.

— То же самое, что и вчера: мы работаем над этим, но с картелем нелегко связаться.

Я киваю.

— Хорошо, — бросаю пачку наличных на кофейный столик. — Идеально. Именно так, как мне нравится.

— Отлично, — он забирает пачку обратно, засовывая ее в карман своей шерстяной куртки.

— Джейс. — Он смотрит на меня. — Убедись, что в будущем ни один из наших продуктов никогда не будет менее совершенным. — Его брови сходятся, и я знаю, что он недоволен моими словами, но мне все равно. Этот промах полностью по его вине, и он дорого нам обошелся. Джейс может лучше. И я ожидаю лучшего. — Теперь, я надеюсь, братья Бромли у тебя в руках.

— Конечно. Сегодня вечером…

— Э-э-э… — я поднимаю руку, прерывая его. — Никаких подробностей. — Знание — это соучастие, а соучастие почти такой же плохой поступок, как и само действие. Я живу с определенной степенью правдоподобного отрицания. Если я не знаю подробностей смерти человека, то я не виновен в глазах Господа. Джейс закатывает глаза, и я чувствую, как вспыхиваю изнутри. Негодование сжимает мое горло, на мгновение перехватывая дыхание. — Ты хотел что-то сказать, Джейс? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Он качает головой, выдыхая воздух сквозь сжатые губы.

— Ты не можешь вести бизнес наполовину вслепую, Сейнт.

Я вскакиваю на ноги и направляюсь к нему. Мой брат заметно напрягается, невольно делая шаг назад.

— Помни свое место, Джейс. Если бы не я, ты был бы под крылом нашего отца, или, лучше сказать, Джудаса, торговал бы наркотиками и работал с самыми отбросами общества. Я обеспечил тебе положение во власти, но я могу отнять это в мгновение ока. — Его губы плотно сжаты, а щека подергивается, мышцы челюсти напрягаются. — Ты — мускулы, Джейс, прикрытие, необходимое для поддержания такого бизнеса, как мой, но я — мозги. Я — творец шепота, который порождает страх и уважение. Я — то, что удерживает нас на вершине пищевой цепочки. Тебя… можно заменить. Если ты не желаешь выполнять работу, которую я тебе поручил, то, уверен, отец примет тебя с распростертыми объятиями.

Тик в его челюсти усиливается, пока не становится похожим на биение сердца.

— Нет, — выдавливает он со скрипом.

Я так и думал, что нет. Если Джейсу что-то и нравится, так это деньги. На него не влияет преданность семье, потому что он вырос вне семьи. Он пойдет туда, где есть прибыль, и простой факт заключается в том, что в фальшивых банкнотах больше денег, чем в кокаине. Меньше конкуренции… и это более нишевая сфера. Но есть множество сомнительных мужчин, готовых делать неприятные вещи за гораздо меньшую плату, чем получает Джейс.

Он хочет что-то сказать, я вижу, что это написано у него на лице, но вместо этого он медленно отступает назад, увеличивая расстояние между нами. Затем поворачивается и выходит. Хорошо. Пусть дуется. Это даст ему время понять, с какой стороны его хлеб намазан маслом.

Я не вижу Джейса до конца вечера, и я знаю, что он "разбирается" с братьями Бромли. Я жду, пока Иден закончит свою смену, наблюдаю по камерам, как она пересекает автостоянку и забирается в машину — смертельную ловушку. Как только она уезжает, я выхожу на улицу. Сев в свою машину, я отправляюсь в Пекхэм, зная его как свои пять пальцев. Я догоняю ее всего через несколько минут. Ее маленькая машинка пыхтит, не в силах двигаться быстрее пятидесяти миль в час.

Когда она, наконец, добирается до места назначения, я съезжаю на обочину, вместо того чтобы следовать за ней на парковку. Заглушив двигатель, я выхожу из машины и перехожу улицу, задерживаясь в тени разбитого уличного фонаря.

Точно так же, как и в течение последних трех дней, ее ждет бойфренд. Иден открывает дверцу, видит его и поворачивается, запирая машину.

Вдалеке раздается автомобильный гудок, заглушающий все, что она ему говорит.

— Ты не в безопасности, Иден.

Она широко разводит руки в стороны.

— Я все еще жива.

— Ты наивна. Это только вопрос времени, когда все это настигнет тебя.

Она откидывает голову назад, издавая стон.

— Я скажу тебе то же самое, что говорю всегда, Эш: я — не твоя забота. — Из этих слов следует, что он — не ее парень. Но кто-то заинтересованный. Мужчина не заходит так далеко, если у него нет сильных чувств. Я должен был знать.

— Пока тебе что-нибудь не понадобится.

Она делает паузу, уделяя ему все свое внимание.

— Отлично. Тогда я больше ни о чем тебя не попрошу.

Он проводит рукой по лицу.

— Нет, это не… это не то, чего я хочу.

— Господи, так чего ты хочешь? — рявкает она, и ее голос отчетливо разносится по всему пространству пустой улицы.

— Я, блять, хочу тебе помочь! — кричит он в ответ. — Я хочу спасти тебя. — Я почти смеюсь. Он хочет спасти ее, ангела… ее, единственная цель которой… спасать или осуждать других.

Повисает пауза, и Иден пристально смотрит на него. Ее напряженные плечи расслабляются, прежде чем она вздыхает и придвигается ближе к нему. Подняв руку, она кладет ее ему на лицо. Ревность вспыхивает во мне так сильно и быстро, что я почти сгибаюсь под ее напором.

Он наклоняется, касаясь своим лбом ее лба, и между ними мелькает что-то общее: мгновение, воспоминание. То, как она смотрит на него… будто он очень важен. Кто он такой, чтобы удостоиться от нее подобного взгляда? Она что-то бормочет ему, а потом ее губы касаются уголка его рта, и мне хочется оторвать его голову от плеч и вырвать позвоночник из его бесполезного тела.